— Сейчас только десять часов. На все утро никак не тянет. Но будем считать, что это комплимент. Умудриться избежать встречи с таким хищником в течение часа — уже большое достижение. — Коган, вот почему ты такой козел? — Знаешь, я много об этом думал. На самом деле я ненастоящий козел. Я становлюсь козлом только тогда, когда меня бодает другой козел. К такому вот я пришел выводу. Серьезно. В момент возможной угрозы я, если можно так выразиться, предпринимаю превентивные меры обороны. — А с чего ты решил, что тебя бодать собираются? — Ну, у меня стоит антикозлятор. — Чего у тебя стоит? — Антикозлятор. Приборчик такой. — Тебе бы лучше такой приборчик, чтобы знать, когда оперирующий хирург в твоем мнении не нуждается. — Все относительно. Может, не нуждается, а может, и нуждается. — К твоему сведению, я как раз собиралась ввести лапароскоп, когда ты приперся. Без тебя бы обошлись. И прекрати обсуждать мои решения в присутствии ординаторов. — Я просто хотел помочь по-дружески. — Знаешь что! Думаешь, раз ты травматолог, так тебе можно врываться в чужие операционные и раздавать советы направо и налево? Так вот нет! — Мне было одиноко. — Коган, я серьезно! «Вот в том-то и беда, — подумал Коган, — что ты говоришь серьезно». — Энн, сбавь обороты. И не надо петь мне любимую песню про травматологов. Каждый сам для себя решает, кого он будет оперировать посреди ночи. И не моя вина, что тебе достаются желчные пузыри, а мне слава. Ты сама пошла в общую хирургию. Это не я тебя туда отправил. — Дело не в желчных пузырях. Дело в твоем отношении. — Не знаю, чего ты добиваешься, — сказал Коган, — но извиняться я точно не буду. Вот когда я и правда сделаю что-нибудь плохое, тогда извинюсь, и с удовольствием. Встану на колени и буду умолять тебя о прощении. — Не смей входить в операционную, когда я работаю! — Покажи мне документы на операционную, и я больше никогда туда не зайду. — Что? — Документ, что ты ее купила, покажи. Что это твоя собственность. Это стало последней каплей. Беклер взбесилась окончательно. Видно было, как у нее кулаки чешутся дать ему по морде разок. Но она удержалась и просто показала средний палец. — Ах ты… — начала она. — И тебе хорошего дня, Энн. Если соберешься обсудить это в более вежливой форме, я буду ждать тебя в кафе во дворе. И даже кофе куплю. Она открыла было рот, но Коган повернулся и ушел. Туда, куда и направлялся, когда она его окликнула. — Не суйся в мою операционную! — крикнула Беклер ему вслед. Другого хирурга такая ссора, может, и расстроила бы, но Когана она совершенно не тронула. Налаживать отношения с Беклер он не собирался. Да это, на его взгляд, было и невозможно. А раз невозможно, чего переживать? Только так и можно выиграть. Нельзя позволять себе расстраиваться из-за идиоток вроде Беклер. И не надо париться из-за пустяков. Покупаешь хорошие амортизаторы и едешь себе по лежачим полицейским, как по ровной дороге. Быстро и гладко. 14 Скажи мне 1 апреля 2007 года, 12.16 Мэдден ждет. Проходит пять секунд, но Керри не отвечает. — Керри, Кристен занималась сексом с доктором Коганом? — повторяет Хэнк. Молчание. Мэдден никак не может понять, чего она мнется. Просто распереживалась? Или изображает верного друга? Он решает зайти с другой стороны. — Что ты думаешь о докторе Когане? — Теперь? — Да. — Не знаю, — нервно отвечает она. — А по-моему, знаешь. Кристен в дневнике написала, что ты от него не в восторге. Что тебе не понравилось, как он с ней обошелся. — Это ее дело. Меня это не касается. Мэдден улыбается про себя. Ага, вот теперь он ее зацепил. — Как ты думаешь, у них все было серьезно? Или доктор Коган просто хотел разок с ней переспать? — Не знаю. Вы лучше его спросите. — Она тебе говорила, что занималась с ним сексом? — А зачем ей что-то говорить? Я все видела. Мэдден моргает. — Что, прости? — Я их видела. — В ту ночь ты видела, как они занимались сексом? — Да. «Ура, — думает он, — повезло, наконец-то повезло. У меня есть свидетель. Вот елки, ну надо же!» — Я услышала стоны и пошла в гостевую посмотреть, в чем дело. Ну, понимаете, мой диван стоял прямо у стены гостевой. Я потихоньку заглянула в дверь. Они ее даже не закрыли до конца. — И что ты увидела? — Он был сверху. И елозил по ней. — Он был голый? — Ага. — А она что? — Ничего, лежала и стонала. А потом вдруг говорит: «Трахни меня! Трахни по-настоящему!» Мэдден потрясен. Не грубостью девочки, а тем, что Кристен именно так все в дневнике и записала. — Никогда этого не забуду, — продолжает Керри. — Она же в первый раз! Я прямо обалдела. Девственницы так себя не ведут. Мэдден не знает, что и думать. — А потом? — спрашивает он. — Я вернулась на диван и закрыла голову подушкой. Ужасно расстроилась. — Из-за того, что твоя лучшая подруга переспала с парнем, в которого ты влюбилась? — Да нет. Он мне уже не нравился тогда. Я всего-то недели три из-за него переживала.