— Давай я сам! — произнес он. — Нет. Я все-таки имею ранг целителя, а ты всего-навсего боевой маг. У тебя руки растут не из того места! — пошутил Корнелиус. — Ты словно моя мамочка! — произнес в ответ Льюис, но протестовать не стал, понимая, что друг прав. Он больше разбирался в лечении, да и лежать сейчас вот так, вытянув ноющую ногу, было почти блаженством. Гейл понимал, что обессилен. Что в нем почти нет магии, вся, что была, осталась в чертовом озере, вытянутая порталом. Как только жив остался, сам не знал. Повезло, или просто он оказался хорошим учеником своего учителя? Хотя, нет, ему советовали ни в коем разе не открывать портал над водой. Не послушался, но, признаться, результат его вполне удовлетворил. Он в столице и попал туда, куда и хотел. Теперь стоит разузнать последние новости. — Где ты пропадал? — спросил Корнелиус, осторожно покрывая рану толстым слоем мази. — В месте не самом приятном! — ответил Льюис. — Еле выбрался! — Я вижу! — Корнелиус покачал головой. — Твой магический резерв почти пуст. Это чревато, сам понимаешь! Гейл кивнул. — Расскажи мне лучше о том, что происходит в столице! — попросил он. — Я не в курсе, — отмахнулся маг. — В последнее время почти не выхожу из лаборатории, да и в Павильоне по будням встречаю гостей. Некогда мне. «Жаль!» — подумал Советник, понимая, что сейчас ему не узнать о судьбе Мей и о том, где сейчас находятся они обе: и его невеста, и его мать. Льюис почти не сомневался, что Нортон держит Джейн под замком, иначе его история имела бы не столь плачевный итог. Корнелиус закончил обрабатывать рану и простер ладони над ногой друга. — Сейчас будет больно! — предупредил, но Гейл едва не дернулся всем телом, когда маг начал заживлять его рану. — Черт! — выругался он и стиснул зубы. — Ты сам просил быстро! — продолжая лечение, произнес маг. — А я предлагал тебе медленно и почти безболезненно, но нет! Ты вечно куда-то спешишь, вот и мучайся теперь! — Ты настоящий друг! — прошипел Льюис и сжал пальцы в кулаки, ощутив яркое желание стукнуть своего лекаря, хотя и понимал, что маг действительно не виноват. — Терпи! — повторил Корнелиус и все закончилось... спустя минут пятнадцать, когда Гейл уже было решил, что все же начнет орать, как резаный. Та боль, которую он ощущал в ноге, словно увеличилась во много крат, ему казалось, будто кто-то «добрый» пилит его ногу тупой пилой без наркоза. Это было невыносимо! По спине заструился пот, лоб взмок, и пряди волос прилипли к коже, когда Корнелиус, наконец, убрал руки и встал на ноги. — Теперь тебе нужен сон! — сообщил он. — Если хочешь, чтобы моя магия подействовала, надо выспаться и отдохнуть! Гейл кивнул, соглашаясь. Откинулся на подушку, выдохнув с облегчением, но едва заметил, как маг направился к выходу, остановил его криком. — Что? — обернулся Корнелиус. — Я сейчас вернусь, только принесу тебе поесть и настойку, чтобы быстрее восстановить силы. — Мне нужна твоя помощь! — попросил Льюис. — Что надо сделать? — спокойно спросил друг. — В принципе, самую малость! — ответил Гейл. — Сходить к моей матери и передать ей, что я жив и нахожусь в безопасности, а затем… — он на секунду задумался, но тут же продолжил, — и мне будет нужна свежая газета. Корнелиус вскинул брови в удивлении. — Хочу узнать свежие новости! — сказал Льюис. — Для меня это важно. Сделаешь? Маг кивнул и тут же добавил: — Да, но сперва ты поешь и выпьешь то, что я тебе дам! Гейл протянул ему руку. — Спасибо! — только и сказал он. Корнелиус шагнул вперед и пожал ладонь, а затем поспешно вышел, оставив Гейла отдыхать. Одри увидела отца в окно, пока следила за двором и улицей, по которой то и дело проезжали кареты и верховые. Леди Болтон было скучно, и она развлекала себя тем, что рассматривала прохожих, дорогие экипажи и все, что только могло попасть в поле ее зрения, и тут увидела всадника, в котором узнала отца. В свете магических фонарей, освещавших улицу, его фигура казалась тоньше и стройнее. «Долго же ты гостил у Нортона!» — подумала девушка и отошла от окна, направившись к двери, в то время как сам лорд Грэхем, склонившись к привратнику, велел ему открыть ворота. Он спешился у ступеней и бросил поводья подбежавшему слуге, а сам поднялся к двери и, не дожидаясь, пока лакей распахнет их перед ним, протянул вперед руки и распахнул двери, оказавшись в холле особняка. Он не успел сделать и нескольких шагов, когда услышал шаги и увидел свою дочь, стоявшую на площадке на верху лестницы. Она смотрела на Грэхема, положив руки на перила и словно ждала, пока он заговорит первым. — Одри! — проговорил сэр Джон и ступил на первую ступеньку. — Вы загостились у лорда Нортона, отец! — она улыбнулась, глядя, как Грэхем поднимается к ней на встречу. — Это невежливо гостить так долго у друзей, когда едва повидались с дочерью. Но я за вами не посылала, понимая, что, должно быть, вам интереснее общество мужчин, охота, карты... Грэхем остановился на ступени ниже и посмотрел на леди Болтон снизу вверх. Молодая женщина ослепительно улыбнулась и сейчас не казалась мужчине такой уж бледной, как обычно. Семейная жизнь, по всей видимости, пошла ей на пользу. «Давно пора!» — подумал сэр Джон. По крайней мере, хоть из-за старшей дочери ему не приходилось волноваться. Пусть ее муж и не идеал, но главное, что сейчас в ее семье царит покой и гармония и, судя по румянцу на щеках Одри, муж больше не обижает ее. Раньше девушка была бледной и похожей на тень, сейчас в ней словно поселилась жизнь. «Может быть, она, наконец, беременна?» — подумал Грэхем. Это было бы замечательно. Внук или внучка. А для четы Болтон отрада и смысл сосуществования. — Мне надо уехать! — проговорил сэр Джон. — Как? — искренне удивилась Одри. — Вы только прибыли и снова намерены покинуть меня? — ее брови поползли вверх. Грэхем сперва не хотел говорить девушке о причине, по которой покидает ее дом, но вскоре понял, что Одри все равно узнает. Странно было еще, что она не спросила его о сестре? Неужели глашатаи, разносившие радостную весть в городе, не побывали в квартале, где находится особняк Болтонов? Странно! — Мейгрид выходит замуж, и я отправляюсь на свадьбу! — сказал он. — Что? — нижняя челюсть аристократки совсем не аристократично упала вниз. — Замуж? — спросила она. — Так ты действительно ничего не знаешь! — проговорил Грэхем. — Я думал, что муж рассказал тебе. Его отец присутствовал на коронации Мей и... — Коронации? — нежный румянец на щеках молодой женщины сменился привычной бледностью, и если бы отец не подхватил ее под руки, Одри непременно осела бы на пол, прямо на ступени. — Я ничего не понимаю! — проговорила она, но Грэхем уже звал слуг, чтобы принесли воды госпоже и провели ее в покои. Уходить в спальню леди Болтон наотрез отказалась, а вот воду, принесенную расторопным слугой, выпила залпом. Вернула стакан и велела лакею уйти. — Расскажите мне все, отец! — попросила она, поднимаясь на ноги и опираясь при этом на руку Грэхема. — Хорошо! — кивнул он. — Но давай сделаем это в моей комнате. Ты сядешь на кровать, а я соберу свои вещи. — Я прикажу это сделать служанкам! — запротестовала Одри. — Нет! — покачал головой сэр Джон. — Я сам. — Как скажете! — они направились по коридору мимо покоев леди Болтон, пока не свернули за угол и не остановились перед дверью, ведущей в комнату для гостей. Оказавшись внутри, отец усадил дочь на кровать, а сам достал дорожную сумку, вмещавшую в себя небольшое количество вещей. Впрочем, задерживаться в стране короля Фредерика, Грэхем не хотел. Но не присутствовать на свадьбе племянницы — этого он не мог допустить. К тому же, у него были смутные подозрения, в которых мужчина не решался признаться даже себе самому. — Отец, расскажите все! — потребовала Одри. — Что за коронация и при чем тут моя сестра? Грэхем достал из шкафа дорожный костюм и положил его на стуле, намереваясь надеть утром. Позже он велит горничной выгладить его и повесить на вешалке, но сейчас стоило уделить внимание дочери и рассказать ей то, что она имела право знать. И он приступил. Постарался рассказать все кратко и сжато, но так, чтобы Одри было понятен смысл. Начал повествование с того самого момента, когда мать Мейгрид еще юной девушкой приехала во Дворец и встретила там своего принца. Одри слушала молча. Она сидела, глядя на отца и ее глаза странно блестели, но Грэхем не придал этому особого значения, понимая, что, скорее всего, девушку тронул его рассказ, а когда он закончил описанием церемонии коронации, леди Болтон поднялась к кровати. — Как вы могли все это скрывать столько лет? — спросила она, и голос ее задрожал. — Я дал слово! — пояснил Грэхем. — Слово? — нахмурилась Одри. — Все это время я никак не могла понять, как у таких родителей, как вы с мамой, могли родиться настолько разные дети, и подумать только, я совсем не помнила, как ты привез ее в наш дом. Мне казалось, она всегда была с нами. Я думала, что моя мать дала ей жизнь, а она все это время была принцессой! Грэхем покачал головой. — Она стала принцессой только несколько часов назад, но не это важно. — А что? — удивилась Одри. Отцу показалось, что она взволнована и, тут он немного удивился — раздражена. Почему? Для лорда Грэхема Мей все равно оставалась сестрой Одри, да и по крови они были сестрами, пусть и двоюродными! Возмущение дочери удивило Хранителя, но, списав ее эмоции на предполагавшуюся беременность, Грэхем шагнул к Одри и взял ее руки в свои. — Если хочешь, мы можем поехать вместе! — предложил он. — Мей будет приятна твоя поддержка. — Моя поддержка? — усмехнулась девушка. — С чего бы это? Сестричке, как всегда, повезло! Зачем ей я, чтобы позлорадствовать и показать, что я так и останусь никем, а она станет королевой! — и леди Болтон покинула комнату отца, оставив двери нараспашку. Грэхем шагнул было следом, но после передумал и продолжил собирать вещи, размышляя о том, почему только теперь он по-настоящему узнал своих детей. И откуда взялась в его кроткой милой Одри непонятная злость и зависть. «А что, если она всегда была такой?» — мелькнула мысль в его голове, но сэр Джон тут же прогнал ее прочь. — Одри успокоится, и за ужином мы еще поговорим! — произнес он вслух. Быть может, она даже решится поехать на свадьбу сестры, а этот порыв гнева пройдет как летний дождик, без следа. Но отчего-то в самой глубине души он понимал, что все не так.