— Только не говорите мне, дражайший супруг, что наш мальчик женится на бастарде! — Вовсе нет, — поспешил успокоить жену король. — Леди Мейгрид вовсе не бастард, хотя ради таких земель я бы согласился даже на бастарда, если бы только Виктор признал девушку. — Это отвратительно! — заметила ему королева Мария. — Все ради нашего сына и ради его будущего! — ответил король. — Когда-нибудь вы поймете, дорогая, что значит сила. — Мне еще многое предстоит понять и принять, — вздохнула женщина и посмотрела на карту. Ее взгляд безошибочно нашел крепость, под которой стояло название города. А точнее столицы. страны, что совсем скоро войдет под знамена империи Олсопп. От прошедшего во Дворце бала остались лишь воспоминания. Точнее, их крохи. Для меня все произошедшее потеряло смысл. Приезд отца, что совсем не был моим отцом, его признание и наконец, моя тайна, что теперь оказалась раскрыта. все выбило почву из-под ног. Никогда не подумала бы, что окажусь такой слабой. Только не я! Но как итог, моя живость прошла, и ей на смену подкралось уныние и печаль. Я выхожу замуж. Никто даже спрашивать меня не стал — хочу ли я стать женой этого надменного и холодного человека. Король, мой крестный, мой отец… заявил, что это надо для моего же блага и, конечно же, во имя нашей страны! Но с этого момента обо всем по порядку. После разговора с лордом Грэхемом и королем я очнулась уже в своих покоях. Сперва мне показалось, что все было лишь сном. Страшным ужасным кошмаром, после которого хотелось бросить взгляд в окно и по детской привычке попросить сон уйти вместе с ночью прочь, чтобы даже остатков воспоминаний не осталось. А затем в комнату после горничной вошла Маргот. Впервые нянюшка была молчалива. Впервые посмотрела на меня так, что я сразу же поняла — мало того, что она все знала, что немудрено, если женщина проработала в замке Грэхемов столько лет, так еще теперь и жалела меня, выражая это взглядом грустных глаз. Я села в постели и попросила Френ выйти и оставить нас вдвоем. — Ты знала? — только и спросила я тихо. Маргот вздохнула. — Я очень любила вашу матушку, а после и вас, леди Мейгрид! — сказала она. —Черт! — выругалась я и, откинув одеяло, решительно встала с кровати. Обулась в легкие туфли и подошла к окну, выглянув во двор. Маргот впервые не сделала мне замечания по поводу того, как именно должна разговаривать настоящая леди. И это отчего-то вывело меня из себя. — Все знали, но никто не сказал! — прошипела своему отражению в стекле. — Слуг сменили, — произнесла нянюшка. — Всех, кто знал леди Витторию. И с ними поработали маги — подчистили память. Для новых, кто пришел в дом сэра Джона, вы были его младшей дочерью. Глаза защипало. Подступившие слезы обжигали. В горле образовался неприятный тяжелый ком. — Сэр Джон скоро придет! — добавила Маргот.— Вам стоит одеться как подобает. Он намерен рассказать вам историю вашей матери. Я уронила руки на подоконник. Мне ничего не хотелось. Совсем ничего. Но разговор мог отвлечь меня и что-то объяснить. Может быть, я рано паникую? Может быть, есть что-то, что поставит все на свои места? «Разве можно оправдать обман, в котором я жила все эти годы?» — мелькнула мысль, и я повернулась к Маргот. — Помоги мне одеться! — приказала сухо. Женщина поспешно подошла к шкафу, распахнула его и спросила, какое прогулочное платье я хотела бы надеть. — Все равно! — ответила я, качнув головой и это было правдой. — Выбери сама. Я пойду умоюсь и вернусь! — и шагнула к ванной комнате. Утренние процедуры заняли совсем немного времени. Я делала все словно машинально, но прохладная вода немного взбодрила и к Маргот я вышла более свежая, чем когда направлялась в ванную комнату. Нянюшка пристально посмотрела на меня, затем молча подняла платье, разложенное на застеленной кровати. — Леди Мей! — и показала мне. — Подойдет! — кивнула я, и мы приступили к облачению. Ворох нижних юбок, узкий корсет, вытолкавший из меня весь воздух. Сегодня я не была готова выглядеть утонченной и соблазнительной. — Ослабь корсет! — велела Маргот. Женщина повиновалась чуть удивленно. Она знала, что я обычно предпочитаю, чтобы моя талия казалась осиной. Но расплела шнурки, позволив мне вдохнуть полной грудью. — После завтрака лорд Грэхем будет ждать вас в саду, леди Мейгрид, — сказала нянюшка и вызвала Френ — горничная лучше справлялась с моими волосами. В этом нянюшка ей сделала уступку. Я молча села перед зеркалом, дождавшись прихода служанки. — Леди Мей! — присела Френ в книксене. — Я не хочу опоздать к завтраку! — произнесла я сухо. — Поторопись, Френ! — Как вы хотите, чтобы я уложила ваши волосы? — взявшись за щетку и шпильки, поинтересовалась горничная. — Удобно! — отрезала я, и Френ захватила мои волосы в ладонь. Расчесывала густые пряди, пока они не стали искриться, а затем продолжила колдовать, скрепляя их шпильками. Я смотрела в зеркало, но не видела ни проворных рук женщины, ни ее улыбки — официальной, сосредоточенной. Она явно чувствовала мое напряжение, потому и молчала, за что я была ей благодарна. Не думаю, что была бы в состоянии поддерживать разговор, и Френ молчала, впрочем, как и Маргот — что уже само по себе было странным. Но вот с моими волосами было закончено. Встав со стула, кивком головы поблагодарила Френ и надела серьги, двумя драгоценными капельками, украсившие мои уши и завитые локоны, спускавшиеся на грудь. Я прошла мимо Маргот, подхватила юбки и, даже не закрыв за собой двери, выплыла в коридор. Дорога до обеденного зала далась мне с трудом. Слуги, что попадались на пути, были заняты уборкой после праздника. Все то, что не сделали вчера, доделывали сегодня. Мне кланялись — я отвечала снисходительным кивком, а в голове крутилась неприятная мысль: «Ты принцесса!» Я даже не мечтала о таком. Возможно, узнай я об истинном положении вещей раньше, еще даже год назад — я бы искренне возликовала, но теперь... «Теперь я не хочу этого навязанного брака!» — сказала себе. Стали понятны все слова и действия Виктора. А также, почему, узнав о моей помолвке с Энтони, он поспешил запретить эту свадьбу. «Он с самого начала рассчитывал ввести меня в свою игру, — подумала я, — только не королевой, а пешкой!» Мне не терпелось поговорить с Грэхемом. узнать тайну матери. Мне казалось, сэр Джон, мой отец — я не переставала мысленно его так называть в силу привычки — может поведать многое. Почему Виктор не признал меня, а если признал, то почему отдал на воспитание своему другу, Лорду-Хранителю. Почему не признался в отцовстве? Сколько вопросов. А ответов пока нет! Лестница закончилась, и свод большого холла отразил тихий звук моих шагов. Я почему-то совсем не удивилась, когда увидела у дверей, ведущих в обеденный зал, принца Алистера. Молодой человек, скрестив руки на груди, стоял, привалившись спиной к колоне, и размерено постукивал пальцами по второй руке. Он казался мне задумчивым и каким-то далеким. От меня, от нашего совместного будущего, от всего, кроме собственных планов и мыслей. Начинала подозревать, что Алистеру я нужна только из-за того, кем я оказалась в действительности. «Они все меня используют!» — криво усмехнулась собственным мыслям. Но вот принц заметил мое присутствие. Лакеи потянулись к дверям, намереваясь распахнуть их, едва мы приблизимся. Я не торопилась, глядя в лицо наследнику Фредерика. Рассматривала его так, словно увидела в первый раз. Хорош... но не тот, кто нужен мне. Совсем не тот! «А кто тебе нужен?» — мелькнула мысль, и я услышала голос Алистера. — Доброе утро, леди Мейгрид! — начал он. — Я надеюсь, вы хорошо выспались этой ночью? — и ни тени насмешки во взгляде светлых глаз. — Благодарю, — ответила тихо. — Позвольте проводить вас в обеденный зал! — мужчина шагнул ко мне, предлагая свою руку. — А где ваш друг? — бросила взгляд за плечо принца, словно Карандаш мог выпрыгнуть из воздуха. Там, конечно же, никого не было, только колона и картина, с полотна которой на нас с мужчиной мрачно взирал дальний предок короля Виктора. — Думаю, что виконт уже дожидается нас в зале! — ответил Алистер. — Мы не должны заставлять Его Величество ждать нас, — добавил он и взглядом указал на свою руку. Он все еще ждал, когда я приму ее. Я представила себе, как вхожу в зал вместе с принцем и отчего-то очень сильно расхотела делать это. Только правила приличия велели мне наступить себе на горло, и я выдавила улыбку. — Конечно же, Ваше Высочество! — проговорила с полуулыбкой. — Это невежливо, — и взяла его под руку, что вызвало у мужчины довольную усмешку. Мы вместе шагнули в двери, и лакеи распахнули их перед нами, улыбаясь и склонившись в уважительном поклоне. А в зале нас уже ждали. Вот и отгремел бал. Пронесся порывом свежего ветра над летним городом, отсверкал россыпями звезд в черном небе, разукрашенном блеском фейерверка. Что осталось после? Только странная пустота, предчувствие чего-то неминуемого, что приближается на всей скорости, как понесшая лошадь, вырвавшаяся из рук возницы. Ожидание чего-то неизбежного — вот что чувствовал Гейл Льюис, стоя на террасе своего дома, пока мадам Джейн, его матушка, отдавала распоряжение слугам. Что именно она говорила им, чем занималась, какие наставления давала — Советник не знал. Он думал, глядя на проснувшийся город, на шумевшие по мостовой экипажи, на первых жителей, вышедших на тротуары.