— Вы правы, леди Грэхем. Здесь редко бывают и никто не живет. — Бесполезная жилплощадь, — произнесла я, и дворец ответил жалобным стоном... или это где-то пробежал сквозняк? Мы снова поднимались наверх. Милтон впереди, я следом. Ступени казались бесконечными, и мои ноги порядком успели устать, но вот показалась площадка самого верхнего этажа и, ступив на нее, я увидела впереди тяжелую дверь, обитую железом с ручкой-кольцом в виде льва, держащего в пасти стальной обруч. — Мы пришли, леди Грэхем, — младший дворецкий посторонился, пропуская меня вперед, а затем, словно опомнившись, шагнул к двери и, взявшись за ручку, потянул ее на себя. Раздался ужасный скрип, от которого свело, словно от оскомины зубы, а затем из черного провала чердака пахнуло пылью и сыростью. — Я сейчас зажгу факелы! — Милтон прошел на чердак первым, провозился какое-то время с магическим огнем, а когда тот вспыхнул, освещая пространство помещения, я переступила порог. Судя по толщине пыли на полу, здесь очень долгое время никто не бывал. Запах тяжелого воздуха проник в легкие, и я распорядилась, чтобы дворецкий открыл окна, если таковые здесь имели место. Нашлось одно, круглое, в самом конце длинного чердачного помещения. Когда поток свежего воздуха ринулся, прогоняя старый дух, я наконец-то смогла вздохнуть свободнее и начала осмотр. Чердак оказался длинным с высоким потолком, похожим на прямоугольный зал, вытянутый по углам. Вдоль стен стояли стеллажи с полками, сундуки, которые годами не открывались. Во мне проснулось любопытство. Я наклонилась над одним из сундуков и осторожно потянула за крышку. Он оказался открытым. Скрипнув печально, явил мне свои богатства — какие-то рулоны ткани, обмотанные простым сукном. Я не стала трогать их и закрыла сундук. Сюда я поднялась совсем не за этим. — Вы ищете что-то определенное, леди Мейгрид? — уточнил Милтон, приближаясь ко мне размашистыми шагами. — Да, — я кивнула, — помогите мне. Ищем среди этого древнего хлама старые наряды, что носились, наверное, еще при прадеде короля Виктора. Нечто интересное и необычное. — Я понял, леди Грэхем! — Тогда приступим! — постаралась придать задоринку своему голосу. Надеюсь, получилось. Милтон старался изо всех сил. Я краем глаза следила за тем, как он открывает сундуки и копошится в них не хуже хорошей горничной, со знанием дела. Мелькнула мысль о том, что до работы во Дворце, Ричард мог работать у кого-то камердинером. Но я прогнала эти мысли. Они мне были ни к чему. Не мое дело, кто и кем когда-то работал. Я прошла вперед и открыла один из шкафов, что стояли в ряд у стены, напротив стеллажей. В лицо дохнуло пылью, и я не удержавшись, чихнула. — Будьте здоровы, леди Мейгрид! — тут же отозвался дворецкий. — Спасибо, Милтон! — ответила, а сама просунула руки и стала вытягивать на свет наряды, висевшие на вешалках. Тяжелые ткани, парча, нижние юбки, громоздкие и неудобные. — Не то! — вздохнула и, закрыв шкаф, отряхнула руки. Два следующих постигла та же участь. Ничего интересного. Зато Милтону повезло. — Леди Грэхем? — позвал он, когда я закончила с пятым по счету шкафом, чувствуя себя древностью, покрытой толстым слоем пыли. — М-м-м? — я повернула лицо на звук голоса и увидела, что дворецкий стоит у окна и держит в руках какое-то платье. Шагнула ближе, и улыбка коснулась моих губ, когда я рассмотрела наряд. — То, что надо! — проговорила я. — Отложите его, Милтон. А теперь приглядим костюм для Его Величества! Пока мужчина занялся тем, что сворачивал платье — оно еще требовало чистки — я направилась к ряду полотен, что стояли прямо на полу. В голове мелькнула мысль, что может быть, я смогу увидеть на картинах нечто интересное — как были одеты люди сотню лет назад. И судя по виду картин и по слою пыли на рамах, лежали они тут давненько. Я склонилась ниже и стала листать картины, словно своеобразный тяжелый том с огромными картинками. Перед глазами замелькали портреты каких-то, неизвестных мне родственников и предков Виктора. Я с улыбкой следила за тем, как по мере углубления в старину менялись платья Их Величеств и Высочеств. Некоторые довольно забавные. Мода сильный стимул. Вот передо мной предстала юная дева, которая была бы красивее во много крат, если бы не сбрила брови и ресницы, и если бы ее горло не было стиснуто в нелепое жабо. А ее волосы — просто отдельная история! Я не сдержала смешка. Милтон, продолжавший рыться в сундуках, вскинул голову. — Леди Грэхем? — уточнил он. — Нет, все в порядке! — ответила тихо и продолжила листать своеобразный журнал столетий. Но вот и последняя картина. Последний портрет, на который я бы не обратила внимания, если бы он не оказался в чехле — единственный из всех, что стояли на чердаке. Это было странно и подозрительно. Видимо, на портрете был изображен кто-то важный или.... — Милтон, помогите! — позвала я, и дворецкий, отбросив свои дела, поспешил ко мне. Пока он держал остальные полотна, я вытягивала зачехленный. А затем, не открывая его, потащила прямо к окну. Милтон последовал за мной. — Позвольте вам помочь? — предложил он, когда я поставила картину у стены, так, чтобы свет солнца падал на изображение. — Помогите! — разрешила я мужчине, и он медленно стал снимать с портрета чехол. Внутри меня что-то вздрогнуло. Сердце сжалось, словно хотело предупредить о чем-то важном, о чем, впрочем, оно не могло знать. А затем чехол был снят и отложен в сторону. Солнечный свет, пробившись через толстое стекло, осветил молодую женщину, изображенную на холсте. Я едва взглянула на красивое лицо, как почувствовала, что странная дурнота подступила к горлу. В глазах потемнело. — Леди Грэхем? — услышала голос Милтона. Он звучал более чем удивленно. — Скажите, откуда на чердаке ваш портрет? Я и сама бы хотела это знать. Хотя, когда пригляделась, то поняла, что на картине изображена совсем не я. У меня никогда не было такого платья и таких украшений. И самое главное — я никогда не позировала художнику в таком возрасте, не считая детских портретов. Да и леди на картине казалась старше. Ответ был прост — это не я. Но тогда кто? — К тебе снова посланник от лорда Нортона! — произнесла мадам Джейн, едва Гейл переступил порог террасы, намереваясь присоединиться к завтраку на воздухе, что так любила устраивать мать. Сегодня она была не в настроении. Видимо, ее расстроил тот факт, что сын снова отправится к Министру в резиденцию. Отношения между Джейн Льюис и лордом Эдгаром оставляли желать лучшего и, хотя Советник знал причину, он иногда не мог понять, почему мать все еще так реагирует на Нортона. Стоило давно забыть прошлые обиды и выкинуть его из памяти, как мусор. — Я бы так и поступила! — сказала мадам Джейн как-то, когда Гейл попытался высказать ей свое мнение. — И верю, у меня получилось бы, прекрати он доставать тебя со своими предложениями! — Ты уже принял решение по его предложению? — как бы невзначай спросила женщина, пока слуга наливал кофе молодому хозяину. — Да! — ответил Гейл. Он всю ночь думал над словами Нортона и вот, видимо, пришло время дать ответ. Джейн Льюис хотела было что-то спросить еще, но сдержалась и лишь поджала губы, словно запечатывая их от лишней болтливости. — Отправлюсь сразу же после завтрака! — сообщил матери Советник. Он выпил кофе, отказавшись от яичницы и тостов и, поцеловав матушку в щеку, вышел, пожелав ей на прощание отлично провести день. Джейн собиралась в салон, чтобы хоть как-то убить время и постараться забыть о том, куда отправился ее сын. «Все будет хорошо!» — сказала она себе, надеясь, что Нортон не посмеет тронуть человека короля. «А если посмеет? — мелькнула мысль в ее голове. — Что, если этот старый интриган затеял недоброе? Ведь не просто так он крутится вокруг Гейла. Спросить бы у сына, но тот вряд ли ответит. Он вообще никогда не вмешивал мать в свои дела, не жаловался, не хвастался, а просто выполнял свою работу и, по всей видимости, хорошо, раз король по-прежнему благоволит к своему Советнику. «Пусть боги берегут тебя, сын мой!» — вздохнула мать и отставила чашку. Теперь до возвращения Гейла она будет сама не своя, пока не удостоверится в том, что с ним все в полном порядке. — Что это такое? — спросил Алистер, когда дворецкий короля принес ему на серебряном блюде карточку посетителя. Карандаш, что в это время находился в гостиной принца, бросил на вошедшего задумчивый взгляд и потянулся за альбомом. — Вам просили передать, Ваше Высочество, — поклонился Элмерз. — Его Светлость, лорд Нортон, второй министр королевства, великодушно просит о встрече. — В отсутствие короля, — усмехнулся принц, но карточку взял. Бегло пробежал взглядом по вычурному витиеватому почерку, отметил герб — красавец грифон, сжимающий в своих когтях змею, и произнес, — пригласите его сюда, Элмерз. — Да, Ваше Высочество! — поклонился дворецкий и поспешно вышел. Принц посмотрел на виконта. Их взгляды встретились. — Спорим, я угадаю, по какой причине сюда заявился этот милорд? — кривая усмешка тронула губы Карандаша. — Тут и гадать не надо, — ответил Алистер. — Останься, пока он будет здесь. Мне нужны свидетели. — Как скажете, Ваше Высочество! — улыбнулся в ответ виконт. Мужчины посмотрели друг на друга и улыбнулись почти одновременно. В двери постучали, а затем на пороге возник Элмерз. Он представил гостя и отошел в сторону, пропуская Второго Министра королевства, лорда Эдгара Нортона. — Доброго дня, Ваше Высочество! — лорд Эдгар поклонился. Алистер кивнул в ответ, заметив, как покосился на виконта министр. — Могу ли я поговорить с вами наедине, Ваше Высочество? — спросил Нортон. Кивком головы принц отослал дворецкого, а затем ответил министру: — Виконт Байе мой близкий друг и приближенный. Он останется! — тоном, не вызывающим возражений. Министру пришлось смириться. — Хорошо! Как скажете, Ваше Высочество! — произнес Нортон, невольно повторив фразу Карандаша. Принц опустился в кресло и сделал приглашающий жест. Министр расположился напротив. — Итак, что вы мне хотите сказать? — спросил Алистер. Лорд Нортон покосился на виконта, а затем заговорил: — Я догадываюсь о цели вашего визита в нашу страну, Ваше Высочество!