– Мы с ним, знаете ли, разминулись, а номер его телефона я потерял. У вас не найдётся? – спросил Андрей, прикидываясь безразличным. – Нет, к сожалению. У меня и телефона-то нет. Но что случилось? – Актриса перестала кокетничать: – Материал не подошёл? – Что вы, Ираида Михайловна, получилось отменно. – Вы мне льстите, – в голосе женщины вновь зазвучали капризные нотки. – Нисколько. Вас пригласил Сергей, помощник режиссёра, я правильно понял? – осторожно начал Андрей. – Фамилию не запомнили? – Нет, к сожалению. У меня, знаете ли, случаются провалы в памяти. Но каждые полгода я прохожу курс в местной клинике. Мы с Сергеем, кстати, там познакомились. – Что за клиника? – Городская психиатрическая. Но не подумайте ничего такого. – Сергей что, тоже там проходил лечение? – поразился Андрей. – Да нет, конечно, ну что вы! Он разыскал меня там специально. Обратился в наш дом престарелых, его ко мне и направили. И он, представьте, увидев меня, сей же час предложил роль. Без проб, представляете? Кто бы знал! На излёте жизни – новый виток! Вы можете надо мной смеяться, Андрей Анатольевич, но я даже в Бога уверовала после этого. Господи боже! Прожжённая атеистка! Сергей сказал, что меня отобрали в сериал. Предупредил, что съёмки будут необычные, сложные, поинтересовался, справлюсь ли. – А что было необычным и сложным? – спросил Андрей. – Не давался точный сценарий. Съёмки велись без декораций, на подручном, так сказать, материале… – Что это значит? – Значит камера скрыта и актёр должен вывести роль среди обычных людей и сам создать подходящие обстоятельства. Так мне Сергей объяснил. – Но это должно было быть очень сложно?! – Сложно? – Актриса снисходительно улыбнулась: – Я, знаете ли, жизнь провела на театральных подмостках. У вас, простите, театральный опыт имеется, не подумайте ничего такого, или только кинематографический? – Пожалуй, только кинематографический. – Я так и подумала. – Ираида Михайловна улыбнулась и спешно добавила: – Но не подумайте ничего такого! Уж кто-кто, а мы с вами, актёры, знаем, как нужно ценить любую представленную богом возможность. Я весьма и весьма уважаю киношных артистов. Тем более что, – актриса прижалась к Андрею теснее, – и сама с недавних пор принадлежу к вашей братии. А так я всю жизнь служила в театре. Где последние двадцать лет играла, угадайте кого? Детективную диву. И представьте моё изумление, когда, будто господь узрел меня, на съёмки позвали меня. Признаюсь, я грешила унынием, несмотря на то что это страшный грех, но, видно, не зря говорят, что бог милосерд. – Расскажите подробнее, что происходило на съёмках? – В первой сцене мне надлежало получить отпечатки пальцев любого прохожего. А уже во втором начиналось главное действо. – И как вы получили отпечатки? – Просто, как всё гениальное! Сцену придумала я, проверить срок годности на флаконе. И представьте, пока шла от аптеки, для пущего правдоподобия, на меня налетел кто-то буйный, и очки я разбила. Расстроилась не на шутку, признаюсь, про роль даже забыла. Как ко мне подоспела какая-то сердобольная девушка, я тут про роль вспомнила. Так что девушка та и очки подала, и пузырёк подержала – вот и сыграно первое действие. Я-то по роли в перчатках была. – Куда лекарство дели? – Так во вторую сцену ушло. Сергей меня сразу предупредил аккуратнее с пузырьком обращаться, чтоб отпечатки не стёрлись. Но не мне вам рассказывать об актёрских розыгрышах. Я так смеялась! – Актриса изобразила пережитое веселье. Андрей серьёзно продолжил: – В каких вы были перчатках? – Длинных, до локтя, красивой густой сеткой. Весьма и весьма легкомысленных. – Что было дальше? – Сергей меня предупредил, что вторую сцену начнут снимать только в семь. Так что я погуляла вокруг, но далеко не отходила – волнение сказывалось. К семи пришла в клинику, где по роли мне предстояло пообщаться с врачом и подлить ей отраву. Тут снимали без лишних людей, вдвоём с актрисой. Но, несмотря на это, вторая сцена намного труднее далась. Мне никак не удавалось подобрать ход на предлагаемые партнёршей обстоятельства. Годы, что скажешь. Но и тут одолела! – Тоже в перчатках были? – Конечно! Сцены снимались подряд, любой недосмотр перечеркнул бы работу. Но мастера собрались редкостные. Отработали без единого дубля. – Сергей в первый же день вам рассказал, что будет в последующие? – Говорил, конечно. Но вы же знаете, что сценарии сериалов часто меняются. Уже на второй день Сергей мне сказал, что в сюжет внесли изменения. Женщину, которую намеревались убить, не убили, наоборот, обвиняют в убийстве. Фотографию показал и сказал опознать, если покажут. У меня, как назло, очки вдребезги, вблизи вообще не видела, но ведь опознала! Или про это не надо? Но я никак не соображу, в чём дело, Андрей Анатольевич? Сериал не удался? Или, – Ираида Михайловна затаила дыхание, – будут снимать продолжение? Андрей достал из кармана служебные корочки. Актриса их повертела, вернула. – Вы играете. Или, простите мне мою бестолковость, никак не могу одолеть хода сюжета. Не могли бы вы мне подсказать. До чего не хватает Сергея! Но я, уверяю вас, справлюсь! Или мы, пардон, уже на прицеле? Андрей отрицательно покачал головой, Ираида Михайловна облегчённо вздохнула: – Слава богу, а то же я совершенно не в форме. Значит, вы меня находите. Я попадаюсь. Что ж? Правильно. Зло должно быть наказано, добро – торжествовать. Но, дорогой мой следователь, не могли бы вы хоть намекнуть, что мне должно делать? – Ираида Михайловна, выслушайте внимательно. Съёмок не проводилось, и Сергей, представившийся вам помощником режиссёра, к театру, скорее всего, не имеет отношения. Хотя, возможно, имеет. – Конечно же, – с жаром подхватила актриса, – конечно же, имеет. Профессионал высочайшего класса. – Ираида Михайловна, вы должны будете в понедельник… или нет, в понедельник праздник ещё. Значит, во вторник приехать ко мне и повторить всё, что вы только что рассказали под протокол. Я за вами пришлю Алексея. Алексея помните? – Конечно, мой дорогой следователь. – Ираида Михайловна скрутила конец шёлкового пояса: – Я только, простите, пардон. Мы снимаем уже, или нет? Я же совершенно не в гриме, извините мне мою бестолковость. – Ираида Михайловна, послушайте. Кто-то, точнее некто Сергей, умышленно ввёл вас в заблуждение и использовал в корыстных интересах. И теперь вы должны прийти в следственный комитет рассказать подробно, как вас пригласили на роль, что научили говорить, как ключ от квартиры, где вы проживали, вручили. Вы сможете опознать Сергея в ряду нескольких мужчин? – Конечно смогу! Красивый такой, молодой очень мужчина. Высокий, стройный, жгучий шатен. И очень талантливый. Никак не соображу только, я же уже приходила к вам в отделение? Или будут сниматься новые сцены? Однако, лихой сюжетец они закрутили! Любопытство снедает, чем всё закончится. – Ираида Михайловна, только не волнуйтесь, пожалуйста, но при вашем соучастии, что вас не должно пугать, так как вы находились в неведении, и вас в любом случае оправдают, было совершено убийство. Настоящее, понимаете? – Это я уже поняла. Значит меня находят, сажают. Что ж? Неожиданный смелый ход. – Дело в том, что убийство произошло не по сценарию. – Не по сценарию? – актриса смутилась. – А как же? – По-настоящему. – Что это значит, мой дорогой следователь? Я запуталась окончательно. – Кто-то, выдавая себя за другого, заставил вас обманом подлить человеку яд. Настоящий, не бутафорский, поймите. И теперь с вашей неоценимой помощью мы должны отыскать виновного. Ираида Михайловна удивлённо подняла брови: – То есть съёмок не проводилось? И отрава была настоящей? Она отпустила руку Андрея и пошла по дороге к зданию. Андрей поспешил следом. Актриса вдруг остановилась и подняла полные слёз глаза: – Да неужели я могла поверить в такое? – Во что? – Андрей встревожился. – Кому я нужна, кроме этих, богом забытых детей? И я возомнила, что меня отыскали в дурдоме, чтоб без проб позвать на роль? – Губы актрисы растянула улыбка, исказившая маску страдания: – Мне что-то нехорошо. Когда врач дома престарелых уверил, что Ираида Михайловна проспит до утра, Андрей вышел на улицу и ощутил, до чего душно было внутри. Продавцы неживых цветов разъезжались. В ближнем ко входу ведре стоял букет необычных серых азалий. Андрей таких не встречал: – Сколько? Продавщица, сообщив цену, неохотно сказала, что азалии старые, выгоревшие, и не укрыла радости, когда Андрей купил все. Место мамы было первым за входом. Не всякий, кто приходил на кладбище впервые, понимал, что это – чья-то могила. Колонны, выстроенные по периметру в шахматном порядке, скрывали от посторонних портрет на цельном куске мрамора. Не глядя на портрет, Андрей положил в подножье цветы, азалии оказались в тон букету на гравировке, и погладил по голове одного за другим двух каменных псов, установленных тут же на первый мамин помин. Андрей до сих пор не знал, почему отец выбрал эти скульптуры, собак в их доме никогда не водилось, но у отца не выспрашивал. Ему почему-то казалось, что маме не так одиноко в компании этих двух псов. Сев на скамью, Андрей посмотрел на портрет – исчезли машины, служители, люди. Мама с улыбкой спросила одними глазами, как в тот день, когда её фотографировали, красиво ли смотрится её подарок – горшок с цветущей азалией. Цветы получились красиво, но резануло слух негромкое замечание одного из гостей, мол, дарить цветы в горшке на день рождения – плохая примета. И кольцо на мамином пальце. Будь оно проклято. Кто б тогда знал, что юбилей мамин и фотография эта станут последними? Андрей смотрел на мамину копию и силился вспомнить её живой. Он помнил много. Помнил из раннего детства, как побежал однажды, споткнулся, упал и обо что-то ударился. Мама тут же к нему подбежала, подняла на руки и прижала так сильно, что Андрей заревел от боли. Мама не стала его уговаривать потерпеть, а куда-то спешила. И Андрей, рыдая, с удивлением смотрел, как на плече белой маминой куртки расползаются алые пятна. Андрей тронул незаметный шрам на губе. Того, что мама с ним на руках бежала в больницу, где ему зашивали губу, он не помнил. Как не мог вспомнить её живого лица. В память врезалось лицо на подушке в гробу и до боли родные веснушки около мёртвых губ. – Ну, здравствуй, сынок. Андрей обернулся. Отец неторопливо подошёл, они обнялись. – Здравствуй, папа. Не знал, что ты – верующий. – Андрей осознал, что пошутил неудачно. Отец не обратил внимания и достал бутылку водки: – Пасха завтра, праздник большой. Будешь? – Мне по делам ещё ехать. Знал бы, что тебя встречу…