– Да? – изумилась Диана. – Ну да, – не понял любовник. – А что? – Надо же! Когда я его про фамилию спрашивала, он так и не назвал. Тоже мне, тайна Версальского двора. – Диана глотала одну за одной подступавшие слёзы. – Да какая, блин, разница на его фамилия? Я тебе говорю, что Авдей… – Дим, – едва слышно, чтобы не разреветься, сказала Диана, – избавь меня от подробностей, пожалуйста. – Дин, – так же тихо спросил любовник, – что же ты теперь делать будешь? Сердце заныло. А она думала, он её любит… Незаметно смахнув слёзы, Диана взглянула на Дмитрия: – Что тут поделаешь, Дим? Дмитрий смотрел ей в глаза: – Станешь со мной жить? – Жить?! – Секундой раньше Диана подумала, что больнее быть просто не может, и теперь не сдержала усмешки: – Что с женой делать будем? – Что-что? Разведусь, – ответил любовник. – Дим, мне и так сейчас до того плохо, что дальше некуда. – Дин, я серьёзно, – перебил Дмитрий. – Я всё обдумал. Человек я – не бедный. Супруге денег оставлю, сколько скажет, помогать буду, если потребуется. Ты, думаю, возражать не станешь. Сын – взрослый, должен понять. Неожиданно для себя Диана взвилась: – И как, мне интересно, ты всё это себе представляешь? Я что, из дома должна бежать сразу по приезду? – Зачем? – Дмитрий растерялся. – Вернёшься как ни в чём не бывало. Позже я с Олегом поговорю, должны договориться. Дмитрий обнял её, но она выскользнула из объятий, не желая верить в столь откровенную ложь. Женатые из семьи не уходят. Но зачем этот цирк ему нужен? Диана не знала. И знать не хотела. Она зашагала быстрее, желая скрыться куда-нибудь: – Станет он тебя слушать, раз на такое решился. – Так я его подготовлю. – Дмитрий не отставал. – И потом, с мужиком всегда можно договориться. С порога, думаю, он тебя вряд ли прихлопнет. Потерпишь чуть, пока я подход отыщу? Дмитрий остановил её за руку и крепко прижал к себе, не давая освободиться. Диана услышала стук его сердца и вдруг ощутила в горячем плену, что замёрзла до стука зубов, хотя думала, что ей жарко. – До чего ты холодная! – Любовник обнял её крепче, чтобы она согрелась. Кровь заиграла в лице Дианы, и она уточнила: – Ты всерьёз хочешь со мной жить? – Да, а почему нет? – Дмитрий слегка отпустил её и присмотрелся. – Не знаю, – Диана пожала плечами. – Всё прямо как в сказке складывается. – Ни фига себе сказочка! – опешил Дмитрий. – Дим, а я тебя подозревала, – потупившись, сказала Диана. – Умница ты моя! – Любовник привлёк её к себе снова: – Сама догадалась или научил кто? Глава 16 Полуправда Андрея Андрей сел и открыл глаза, удивляясь, почему шея затекла до того, что ломило затылок. Часы на обшарпанной крашеной стене показали семь. Андрей помнил, что остался вчера на работе, но не помнил, как перебрался на диван, и во сколько заснул. Алёне пришлось соврать про служебные сборы, иначе, вернись он домой, она ежечасно выспрашивала бы про поездку. Что он мог ответить? С понедельника, когда мадам Агеева гордо удалилась, свободная от подозрений, для него начался ад. Ей-богу, было удобнее, когда в подозреваемых ходила она. И потом его дёрнуло переться к ним домой, чтобы подловить Олега. Что узнал нужного? Стратегия и тактика, как говорится, выше всяких похвал. Зато утро вторника потерял, сопровождая Диану до места. А сегодня уже суббота. То, что за подставой Дианы стоит Олег, для себя Андрей уяснил однозначно. Во-первых, никому не нужное свидетельство Олега, что Диана работала допоздна тринадцатого. Во-вторых, его ложь про идеальную семью, и Андрей видел воочию неверность Олега. В-третьих, документальный отказ от сына, который он вынудил подписать Диану ещё до того, как Андрей заявил про её отпечатки на флаконе с ядом. В-четвёртых, отказ адвоката приходить на допрос, в-пятых – пропажа бабки злосчастной как раз после того, как Диана поделилась с мужем тем, что Андрей заподозрил старушку. Через неё он вышел бы на Олега, а так… Скорее всего Андрей не найдёт бабки. Но была и другая сторона медали. После того как Андрей дал Диане уйти, главный от него не отступится, пока Андрей не ответит по следствию – кто совершил преступление, зачем и как. Самым смешным было то, что Андрей точно знал – «кто», абсолютно знал – «как», а если напрячь фантазию, можно было придумать – «зачем», но было абсолютно непонятно, кем этот «кто» являлся и, главное, где и как его теперь искать. И что будет с его карьерой дальше, Андрей думать боялся. Он взял в руки потрёпанные перечёркнутые списки фамилий пациентов Диабет-центра – результаты недельной работы. Результаты, конечно, были. Первое удалось обнаружить ещё в понедельник – ни одна из подруг Сморчковой не посещала Диабет-центр в нужный период. Настоящая Иванова, по данным медицинской карты, сахарным диабетом тоже не страдала. Так что фамилия лжесвидетельницы обязана была находиться в списке диабетиков. Андрей стал сравнивать списки фамилий из Центра больных диабетом с людьми из круга общения Агриппины Ивановны. Обнаружилось девять совпадений. Причём все пожилые гражданки, что было естественно, в поле зрения полиции ранее не попадали. От соблазна опросить установленных женщин по телефону Андрей отказался, от услуг Алексея тоже. Казалось, что может быть проще – отыскать и опросить старух, которым и деться-то некуда, кроме того, как отправиться по конечному, уготованному всем адресу? Но к удивлению Андрея, пообщаться с каждой из списка оказалось непросто. А начиналось всё гладко. Первая старушка отыскалась дома. Передвигалась она с трудом и давно не выходила далее балкона квартиры. Вычеркнув первую, Андрей обрадовался, что таким темпом, он обнаружит пропажу к концу вторника. Но уже со второй из списка получилось сложнее. Квартира по указанному адресу сдавалась, хозяйка жила у детей, получив номер, одного из которых, Андрей позвонил. Разговаривать с ним отказались. Пришлось подключать Алексея. Так что к следующей в списке Андрей попал только в среду. Приехал в дом престарелых, где проживала третья особа, но и той не нашёл. Заведующая дома сказала, что старушка уехала с местным самодеятельным драмкружком по окрестным детским домам и вернутся они к выходным. Повезло, что к среде Алексей отыскал детей второй подозреваемой – двух дочерей и сына. Андрей объехал всех трёх, но старушку нашёл не у них, а со слов соседей узнал, что та давно ушла из дома, чтобы прислуживать в почитаемом сельском храме. Храм находился в непролазной глуши, но, несмотря на это, людей в Страстную неделю приехало много. Андрей не сразу, но распознал среди престарелых служительниц тщедушную женщину в пальто на пару размеров больше – её дети были с ней поразительно схожи лицом. Только на следующий день дело сдвинулось. Четвёртая женщина страдала потерей рассудка, пятая – умерла, а шестая круглый год жила в окружении внуков в большом загородном доме. Если бы не поездка к последней, Андрей успел бы навестить ещё одну в тот же день. Андрей приехал к седьмой утром пятницы. Та, едва Андрей к ней вошёл, заперла дверь на замок, а ключ укрыла в складках одежды, заявив, что Андрей – не кто иной, а её почивший супруг. Служебные корочки женщину не убедили, пришлось звать на помощь, благо дело заварилось в коммунальной квартире. Когда соседка запасным ключом отомкнула замок, хозяйка воскликнула горько: – Андрюшенька! А как же я? Андрей обернулся в дверях. Из обращённых к нему сухих старушечьих глаз катились слезинки, теряясь в глубоких морщинах. Андрей вышел. Вслед понеслись глухие стенания. Круг подозреваемых сходился в точку. Андрей допускал, что мог ошибиться, но, с другой стороны, если он не ошибся, проигрышных вариантов не оставалось. Вычеркнув восьмую, Андрей поехал по последнему адресу. И лишь промахнувшись с девятой, вспомнил про дом престарелых. Поэтому вечер пятницы он провёл в своём кабинете. Пил кофе, курил и вновь сверял списки больных диабетом со списком людей, знающих медсестру Иванову. Искал, вдруг пропустил кого-то, кто записан и там, и там. Выпив кофе, Андрей в половину восьмого спустился на улицу. Его машина красовалась одна на служебной парковке, Андрей сел за руль, отгоняя навязчивую мысль, что ему делать дальше, если и эта попытка не даст ответа. Дом для никому не нужных одиноких старых людей стоял вдоль трассы на выезд из города, не доходя с полсотни метров до местного кладбища. Обычно дорога здесь пустовала, но сегодня, начинаясь от забора, окружающего дом престарелых, обочину до погоста заняли вёдра, стойки и вазоны с охапками неестественно ярких цветов. Большинство проезжающих не замечали фигурки, стоящие на балконах между развешенных простыней и ловящие взором любое движение. Машины притормаживали возле продавцов, и люди придирчиво отбирали букеты, предназначенные на могилы умерших. Лишь Андрей, поставив машину у входа, взглянул на дом престарелых. Заведующая поднялась ему навстречу, когда Андрей зашёл в кабинет: – Вы, простите, снова ко мне? – Нет, я к Певчик, – Андрей подсмотрел в записи, – Ирине Михайловне. – Ираиде, – подсказала заведующая. – Как же, я про вас помню. Вчера только вернулись с гастролей. Любимая наша, заслуженная. Вы, простите, забыла спросить, к ней по работе или за интервью? – По работе скорее. Так где я могу с ней увидеться? – Андрей вдруг подумал, что мог ещё в среду взять у заведующей личное дело старушки и прикинуть, да хоть по росту, могла ли она быть искомой. Но сейчас ему не терпелось увидеть её вживую. – Время уборки. – Заведующая развела руками. – И постояльцы гуляют во внутреннем дворике. – Как мне узнать её? – Да вы что? – изумилась заведующая. – Как её не узнать? Знаменитость. Ираида Михайловна сегодня вышла в халате с драконами – не ошибётесь. Андрей вышел к чёрному входу, посмотрел сквозь стекло и первой увидел хозяйку драконов – высокую статную женщину с роскошной копной седых волос. Навскидку актриса была много выше его и держалась удивительно прямо. Чертыхнувшись, Андрей достал сигарету, закурил и вышел во внутренний двор. Получалось, и эта бабка – не та. И что теперь делать? Но актриса, закончив круг, вдруг громко воскликнула: – Андрей Анатольевич, дорогой, вы ли это? Не ожидала увидеть вас здесь и сейчас! На Андрея устремились десятки глаз, а он не сводил своих с хозяйки драконов. Он узнал её голос, хотя манера речи была совершенно иной. Актриса стояла на месте и безуспешно старалась пригладить ладонью непослушные кудри. Жест смотрелся естественнее, чем тогда, на допросе, когда она всё водила рукой по гладко прибранным волосам. Андрей достал телефон, включил диктофон и пошёл к Ираиде Михайловне. – Господа, это ко мне! – воскликнула та, обведя рукой по окрестностям, причём на кольце её в лучах солнца вспыхивал камень. – Погода сегодня на редкость удачная, вы не находите, гражданин следователь? – Актриса интимно понизила голос, когда Андрей подошёл: – Извините меня ради бога, что я к вам так фамильярно. Памяти хватает только на роли. Запомнила вас как следователя, Андрея Анатольевича, не обессудьте. И простите мне мой маленький женский каприз. – Погода чудная, да. – Андрей подметил толстые деревянные подошвы, непокрытые тканью халата, из-за которых он казался ниже актрисы. – Ираида Михайловна, неужели вы до сих пор на таких каблуках спокойно ходите? – Нет, что вы! Это всего лишь платформа. Для полноты образа, так сказать. – Ираида Михайловна знаком показала идти. – Иначе я подмела бы полами всю территорию, не находите? Андрей склонился к руке Ираиды Михайловны. Та, протянув кончики пальцев, смущённо пробормотала «что вы, что вы». А он, касаясь губами, посмотрел на кольцо, в котором она была на допросе. – Да, Ираида Михайловна, образ удался. Я вас не узнал бы, даже если бы вы сами… – Андрей осёкся. Но актриса перебила: – Я вас вблизи тоже вижу не очень. Застарелая дальнозоркость, знаете ли. И очки так некстати разбились. – Актриса сокрушённо покачала головой. – Помог, знаете ли, актёрский инстинкт. У вас особая пластика движений, так что, когда вы на крыльцо вышли, я вас сразу узнала. – А я вас не узнал. Богатая будете, – нашёлся Андрей. – Что вы, Андрей Анатольевич! Правда ничего, что я так к вам обращаюсь? Какие в мои годы богатства? Ощутить себя нужной, востребованной, успешной – вот вершина блаженства. Выступления с местной труппой – это, конечно, кое-что, но я не предполагала, что могу и для серьёзной постановки сгодиться. – Актриса обхватила его локоть: – А Сергей не приехал? – Который Сергей. – Андрей насторожился. – Как же? Сергей? Помощник режиссёра. Прелестный, прелестный колоритный мужчина.