Андрей поднимался на этаж начальства, мучаясь, что забыл, как звали уродца из детской считалки, которую он любил повторять. Без имени вспомнить считалку не получалось. – Что вы имеете мне доложить, господин Андреев? – Иван Иванович изучал шарик на конце авторучки, который чем-то его не устраивал. – Некая Иванова, – начал Андрей бодро, – что в деле по убийству в училище проходила свидетельницей, оказалась неизвестной и, судя по всему, главной подозреваемой по делу Пыжиковой. – Как такое могло произойти, товарищ следователь? – Начальник хлопнул рукой об стол, и ручка, скользнув по тому, упала Андрею под ноги. – Вы хотя бы себе представляете, что напишут бумагомараки, если эта информация просочится! А она просочится, будьте уверены. Если уже не просочилась. На этом закончится ваша славная карьера, Андрей Анатольевич, не успев толком начаться. И мне крови попортят немало. Андрей поднял ручку и осторожно вернул на стол. – Виноват, товарищ полковник. Никак не мог предположить, что по адресу престарелой гражданки окажется подставное лицо. Никто бы не смог. – Виноват. – Начальник немного смягчился: – Что у вас есть? Отпечатки пропавшей? Андрей кивнул: – Обыск в квартире, надеемся, даст результаты. – Ну так идите обыскивайте! Хоть носом рой, но разыщи ту свидетельницу липовую. – Слушаюсь. – Я вообще не понимаю, куда вы смотрели? – Главный снова завёлся: – У вас что, глаз не было? Или головы? – Были глаза. – Андрей помолчал. – И голова. – Да уж, а то. Свободен. И вот ещё, знаете что… Андрей встал в дверях в надежде, что главный подскажет, как начать поиск. – Смотрите, Агееву придержите, – прищурился Иван Иванович. – Слушаюсь. Вернувшись к себе, Андрей разворошил приготовленное на подпись дело, выискивая ошибку. Он стал внимательно перечитывать строчку за строчкой, как, обругав себя, отбросил первый же лист. – Это ещё что за етит твою мать? – Андрей набрал помощника: – Лёша, что там старухи? Долго ещё? – Жду, пока фоторобот составят. – К чёрту бабок. Дуй срочно в лабораторию и привези мне анализ по чаю. – Так проверяли, Андрей Анатольевич, яда там точно не было. – Мне что, повторить? Полный анализ вези! И второе, помнишь номер Агеевой липовый, который я раздобыл, когда ты её в солярии потерял? Его тоже пробей. Андрей стал читать второй лист осмотра и тоже отбросил: – Куда я смотрел? Отпечатки повсюду – Янины, Агеевой, а бабкины – где? Разве это не подозрительно? И ведь нигде ничего не затёрто! Нет, я – идиот. Сколько Андрей ни перечитывал остальное, больше ничего не нашлось. Зашёл Алексей с заключением на полстраницы, которое бросил на стол: – Вот вам ваш полный анализ. Говорил же вам, ничего. Андрей прочитал и сказал: – В чашке с чаем был сахар. – Ну, – удивился помощник, – не гиосцин же? – Лёша, я три дня мариновал Агееву чаем, она пьёт несладкий. А когда я по ошибке всыпал ей ложку, пить отказалась. Пришлось заварить новый пакетик. Так что пила не она. И ещё знаешь что? У Агеевой дурацкая привычка не вынимать из бокала ложку. Что помнишь по осмотру? – Ложка лежала отдельно, – вспомнил помощник. – Но, Андрей Анатольевич, такие мелочи, кто же знал? – Смотрите, Агееву придержите, – проворчал Андрей, изобразив голос начальника. – Легко, блин, сказать. Чем придержать-то? Отпечатки её шли идеально, пока эта старая дура не скрылась. – Но вы же не обязаны приобщать в дело про чай и про ложку? – спросил Алексей. – Вот спасибо! – восхитился Андрей. – А также про то, что бабка другая! – Андрей Анатольевич, а не могли бабку убрать, чтобы Агееву выручить? И про сахар она могла нарочно изобразить, когда поняла, что попалась. Не такое проворачивали. – Лёша, если б Авдей бабку специально убрал, откуда другой тогда взяться? Да, блин, попал я. – Какая-то неуловимая старушка-киллер, Тарантино отдыхает. – Вот мне сейчас не до твоих шуток! Выходит, что бабка та – хладнокровная убийца. Может, поискать в архивах? – На рецидивистку не похожа, – возразил Алексей. – Не похожа, ты прав. – Андрей закурил. – Но как мастерски держалась! Правда, это единственное, что можно сказать про неё. Чёрт бы её, не найдём мы её, Алексей, не найдём, но будем искать. Что у нас есть? – Фоторобот, отпечатки и… – Алексей немного подумал: – И всё? – Да наши с тобой воспоминания. Ты что-нибудь необычное помнишь? – спросил Андрей. – Бабка как бабка. – Помощник пожал плечами: – Обычная бабка такая. – Бабка? – Андрей поразмышлял. – Обычная, да, это ты прав. Даже слишком обычная. Очень похожа на Иванову. – Как вы её вообще опознали, Андрей Анатольевич? – удивился помощник. – Я, пока отпечатки не увидел, думал, разыгрываете меня. – Ну да, собралось нас тут игрунов целый следственный отдел на радость прокуратуре. Глаза, зубы и руки, – ответил Андрей, продолжая усиленно думать. – Что? – не понял помощник. – Говорю – по глазам. Настоящая в очках с толстыми линзами уверенно себя ощущала, не замечала их, будто они – часть её, а та бабка дёргала их то и дело. На опознании фоток вообще с носа сняла. Наплела что-то про даль, не даль, а я, как дурак, повёлся. – А зубы? – напомнил Алексей, потому что Андрей снова задумался. – Про зубы Агеева подсказала. Раз у такой старой бабки полный рот зубов, скорее всего – челюсти вставные. А эта, видел, вообще без зубов ходит? – А с руками что не так было? – Заметил, что настоящая Иванова недавно в грядках ковырялась? А у той руки были чистые, ногти длинные, и колечко такое затейливое с огромной стекляшкой на пальце. Но знаешь что? Смотрю я на новоявленную Агриппину, ту вспоминаю и диву даюсь, поразительное сходство! Может, правда родственница? И ведь ни словом не обмолвилась о себе. Или обмолвилась? – Лицо Андрея просветлело, он взял телефон: – Галина Фёдоровна Сморчкова? Подполковник Андреев. Скажите, вы лечились у некой Агеевой Дианы Сергеевны? Хорошо. Уточните, бывало ли, что вы её рекомендовали как доктора? Да?! Тогда составьте список женщин преклонного возраста с адресами и телефонами. К вам скоро подъедет мой представитель. Нет, исключительно женщин в годах, мужчин и молодых дам не нужно. Ничего не случилось, простая проверка. Хоть что-то. Лёша, вперёд. Проводив Алексея взглядом, Андрей посмотрел на списки больных Диабет-центра. Раз настоящая Иванова не страдала данным недугом, значит, преступница выдала часть информации о себе? Оставив всех Ивановых в подозреваемых, всё-таки фамилия самая распространённая, Андрей стал вычёркивать фамилии детей, мужчин и женщин моложе возрастом. Закончил он через час. К его удивлению, список почти не уменьшился. Вернулся помощник. – Есть что? – Андрей отодвинул бумаги. – Ну как вам сказать? – Алексей вальяжно раскинулся на диване. – Ты ещё, блин, давай мне загадки загадывай! – Да не загадки. – Помощник пересел к столу. – Нет бабки нашей. – Что, совсем? – непонятно на что надеясь, спросил Андрей. – Не совсем, – выдал помощник. – Лёша! – Успокойтесь, Андрей Анатольевич. Привёз я вам список, взгляните. Только он ничего не даст. Галина Фёдоровна сказала, что никакой Ивановой не знает. – С чего она так уверена? – Так я ей показал фоторобот. Можно было? – Да? – Андрей удивился, что не додумался сам. – Молодец. – Но знаете, что ещё? Сморчкова всю жизнь работала гримёром в местном театре и, взглянув на фоторобот, сказала, что в таком виде может предстать любой, если чуточку постараться. Даже мужчина. – Какой ещё, на хрен, мужчина? – опешил Андрей. – Бабка точно была не мужчина. И без грима. Ведь без грима? – Кажется, без, – согласился помощник. – Мне Галина Фёдоровна адреса гримёров дала, я и по ним прокатился, вдруг кто работал с нашей старушкой. Пусто. – Всё равно молодец. Ладно, давай попробуем сами. Опиши, как помнишь лже-Иванову?