Все потому, что они недоговорили! Однако прошло уже три дня, а магистр Саварэ так и не объявился. Она даже стала задумываться, не случилось ли что-то с Черным? Или с ним самим? Даже сердце сжалось от тревоги. Потом разозлилась на себя. Случится с этим самодовольным хамом что-то, как же! Наверняка лапшу вешает на уши какой-нибудь другой доверчивой дамочке. В конце концов Инна пожала плечами и сказала себе, что не стоит засорять мозги разными глупостями. А на следующее утро отправилась на рынок. 22 Настроение с утра было не самое лучшее, но кофе, который Инна теперь варила себе каждый день и пила по старой доброй офисной привычке, сделал свое дело. Вообще же, когда она в первый раз обжарила зерна, смолола и сварила себе чашечку, стенаний было много. Повар Жак, страдальчески кривясь, смотрел, как она использовала не по назначению мельницу для перца, а потом еще и пачкала какой-то темно-коричневой жижей его любимый блестящий ковшик. — Что это за вонища? — спросил тогда Кристоф, заглянув на кухню, и тут же поморщился. — А, понятно. Пробовать никто, кроме Жака, не рискнул. Вкус у этой коричневой жижи тоже не самый приятный, однако запах неплохой. Бодрящий. А если еще добавить сливки и сахар! Но главное — эффект. — Ммм?! — протянул повар, причмокивая. — И-и-ейх, на что мои сливки переводите! — причитал тогда Кристоф. Попробовать бурду он решился только на третий день. Оценил эффект, но все равно долго плевался, глядя на гущу, оставшуюся в чашке. Тогда Инна шепнула ему, загадочно шевельнув бровями: — Эм… А еще на кофейной гуще можно гадать. Сколько чувств отразилось сразу в глазах трактирщика! Там уже рисовались планы, как он откроет дополнительно гадальный салон. Приворот, отворот, поиск ворованных и утерянных вещей, выведение на чистую воду неверных жен и мужей… Однако победил здравый смысл. Их с этим гадальным салоном быстренько накроет инквизиция. Он крякнул, оттягивая ворот, и сказал: — Нельзя. Однако сам по себе напиток вроде бы прижился настолько, что Кристоф с сегодняшнего утра решил-таки начать великую эпопею под названием «ремонт». Остался на хозяйстве сам, а Инну отправил, чтобы не мешала. Тибальд все эти дни вел себя тише воды ниже травы. Старательно исполнял свои обязанности вышибалы, в обсуждение не встревал и к столу хозяйскому не подходил. Однако четко отслеживал и запоминал все, что говорилось. Разумеется, как только Инна собралась на рынок, у него тоже возникла острейшая необходимость. — Смотри, — предупредил его трактирщик. — Чтоб ничего, понял? — Да я? Как можно! — театрально обиделся Тибальд. — Мне вообще в другое место нужно! Хочу навестить ребят из миссии, узнать, каков наш новый преподобный. — Угу, иди, — промолвил Кристоф, прищурившись. Беззубого-то Бискара они знали как облупленного, а вот новый что за птица, неплохо было бы узнать. — Узнаешь что, расскажешь. — Так мне бы это, немного деньжат. Угостить ребят. А? Трактирщик, морщась и кривясь, дал ему десять сольдо. А до того бесстыжей девке целый золотой дал! Тибальд долго не мог успокоиться, однако свободу действий он получил, и это было главное. И, разумеется, в первую очередь он припустился за девкой, справедливо полагая, что она не могла слишком уж далеко уйти. * * * А Инна шла себе не спеша, наслаждалась хорошей погодой. Платье на ней то, цвета морской волны, идеально отутюженное и замечательно сидевшее по фигуре. Но сегодня она к нему добавила белоснежную кружевную отделку. По меркам ее прежней земной жизни ужаснейшая жуть — эти стародевские кружевные рюшечки на груди и нарукавнички, как у школьницы. Но для этого мира, применительно к местной моде, выглядело новаторски и смело. Белоснежная отделка освежала и, главное, зрительно увеличивала бюст. Не то чтобы Инна преследовала цель кому-то понравиться, отнюдь. Просто, опять же из опыта прошлой работы, знала, что привлекательные люди больше располагают к доверию. А доверие, раз уж она собиралась заниматься рекламой будущего бизнеса, ей было нужно. Вокруг арки прохода к рынку по-прежнему высились горы мусора. Она подобрала юбки повыше и осторожно углубилась внутрь, предварительно проверив, нет ли там кого-то подозрительного, чтобы не столкнуться. В проходе после яркого света было темновато, и Инна шла, внимательно глядя под ноги. Потому что накануне прошел дождь, кое-где попадались лужи. Уже на самом выходе наконец подняла голову. И чуть не столкнулась с мужчиной. Инна замерла от неожиданности. Мужчина был молод, лет двадцати восьми. Высок ростом и неплохо сложен. Светлые волосы до плеч зачесаны назад, открывая довольно красивое холеное лицо. Явно из благородных. Вот только выражение лица и холодный взгляд бледно-голубых глаз… Когда она наконец поняла, что взгляд его устремлен на ее кружевные чулки, быстро одернула юбку, церемонно кивнула на всякий случай и прошла мимо. А мужчина повернулся и уставился ей вслед. Она пожала плечами и пошла дальше, у нее дел было предостаточно. Однако, отойдя на приличное расстояние, все-таки обернулась. Тот тип так и продолжал стоять у выхода с рынка. Только отошел на несколько шагов к торговым рядам и по-прежнему смотрел ей вслед. А вот это было совершенно излишне. Она тут же развернулась и пошла по улице в сторону бутиков. Зачем? Ей ведь нужно было прежде всего попасть в местную типографию. Но маленький полутемный печатный зальчик находился как раз в той стороне, где стоял этот блондин. А Инне почему-то не хотелось с ним пересекаться. Возможно, сыграло роль чувство неловкости, оттого что тот видел ее чулки. Мог счесть это заигрыванием с ее стороны. Она прекрасно помнила реакцию инквизитора. «Можете не трудиться, на меня не действуют дешевые трюки с нижним бельем». Вспомнила и тут же разозлилась на господина Саварэ. А заодно и на всех мужчин. Почему-то каждый сначала считал ее доступной! И только потом, получив достойный отпор, начинал вести себя более или менее прилично. Впрочем, понятие «прилично» было применимо далеко не ко всем. Уж к некоторым бородатым хамам — неприменимо точно. В таком состоянии она даже не заметила, как влетела в лавку готового платья. Опомнилась, уже когда к ней обратились: — Ищете что-то особенное, донна? В тот момент она и поняла, что стоит у прилавка и перебирает разложенные там панталоны. Инна отдернула руку и прижала к горлу. — Э… возможно, — и выдавила улыбку. — У нас новая партия товара, — тут же включилась продавщица. — Все по самой последней моде из столицы. Вот, обратите внимание, донна, для самого взыскательного вкуса. И выложила на прилавок коротенькие шелковые панталончики, отделанные кружевом. Белье напоминало модные в родном мире трусики-шорты и выглядело вполне цивильно. Инна задумалась. А продавщица спросила: — Простите, донна, вы ведь у нас покупали это платье? — Да, — кивнула Инна. — Вы не возражаете, если мы используем вашу идею, — она показала на украшавшие лиф Инниного платья белые кружевные рюшечки. — Не возражаю… — начала было она. Но тут же опомнилась. Если из этого может получиться бренд, такую возможность глупо было бы потерять. Инна расплылась в улыбке и проговорила: — Но в том случае, если фасон будет носить мое имя. — Я расскажу хозяйке, — проблеяла та, видимо решая, стоит ли игра свеч. А Инна спросила, показывая на шелковые шортики: — Нет ли у вас к этому верха? — Ах есть, конечно же. Продавщица вытащила на прилавок шелковый лифчик. Тоже вполне себе приличный, но бесформенный. Инна потерла переносицу. Промолчать бы… Но не вышло. — Вот смотрите. Если сюда, — она провела пальцем по низу полукружий. — Вшить металлическую проволоку. А вот сюда сделать небольшие мягкие накладки… Сложила в несколько раз лежавший рядом на прилавке тонкий шелковый шарф и добавила в чашечки. Лиф приобрел уверенный объем и теперь смотрелся в разы соблазнительнее. Глаза у продавщицы зажглись. — Донна, я вас умоляю, не рассказывайте об этом никому! И вы позволите, чтобы эта модель тоже носила ваша имя? А если у вас появятся еще идеи, приходите только к нам!