Один из самых знаменитых гимнов мартини приписывается (возможно, несправедливо) Дороти Паркер, завсегдатаю нью-йоркского писательского кружка «Круглый стол отеля Algonquin»: Я бы выпила мартини, даже два – когда хороший ужин. После трех я под столом, после четырех – под вашим мужем. В венецианском баре Harry’s Эрнест Хемингуэй некогда пил сухой мартини по собственному рецепту: ему смешивали джин с вермутом в соотношении 15:1. Он называл этот напиток «Монтгомери» (в честь британского фельдмаршала, предпочитавшего вступать в бой, имея 15-кратное численное преимущество). Эдвард Брукс Уайт, автор романа «Паутина Шарлотты», называл мартини «эликсир безмятежности» и однажды заметил в письме к другу, что один бокал сухого мартини отлично избавляет его от творческого ступора (в который он время от времени впадал). Патрисия Хайсмит, автор «Талантливого мистера Рипли» (1955), тоже была не чужда мартини. В начале 1940-х она записала в дневнике, что выпивка жизненно важна для художника, ибо позволяет ему «снова увидеть истину, простоту, самые примитивные эмоции». Когда одна из поклонниц спросила у Т. С. Элиота, в чем источник его вдохновения, он ответил: «Джин и наркотики, милая леди, джин и наркотики». Кроме того, он провозглашал: «Ничто так не бодрит, как сухое мартини». В «Письмах Т. С. Элиота» рассказывается, как он сочинял монолог для своей драмы в стихах «Суини-агонист»: «Я написал его за три четверти часа, однажды воскресным утром, между церковной службой и ланчем. Мне помогли в этом полбутылки джина Booth’s». Классическое сухое мартини на основе джина Вокруг происхождения мартини, как и большинства знаменитых коктейлей, ведется много споров. Одни историки полагают, что название восходит к итальянскому вермуту Martini & Rossi, появившемуся в 1863 г. Другие вспоминают коктейль «Мартинес», подававшийся в сан-францисском отеле Occidental в начале 1860-х. Еще одна версия гласит, что мартини изобрели в нью-йоркском отеле Knickerbocker около 1912 г. «Правильное» соотношение джина и вермута в мартини со временем меняется: вкусовые предпочтения публики постепенно смещаются к более сухому краю спектра (иными словами, доля вермута неуклонно уменьшается). Если в 1930-е гг. соотношение было 3:1, а в 1940-е – уже 4:1, то к концу XX в. бармен зачастую просто брызгал в бокал легкое облачко вермута – для аромата. Драматург Ноэл Кауард, предпочитавший суперсухое мартини, однажды сообщил «идеальный» рецепт: «Наполните бокал джином, а затем помашите им примерно в ту сторону, где находится Италия [производитель вермута]». Джин-мартини крупный дробленый лед 2½ унции лондонского сухого джина (Bombay, Beefeater, Gordon’s и т. п.) ½ унции сухого вермута (желательно Noilly Prat) 1 оливка (для украшения) Заполнить льдом шейкер (или стакан для смешивания). Добавить джин и вермут. Хорошенько перемешивать около 20 секунд, затем процедить через стрейнер в бокал для мартини. Украсить оливкой. Ботаническая мания Джин, как и все традиционные спиртные напитки, невероятно выиграл благодаря современной моде на приготовление «домашних» коктейлей. По сути, джин – просто водка с добавлением можжевеловых ягод, однако на эту основу наслаиваются бесчисленные ботанические вариации. Все началось в 1987 г. Bombay Sapphire стал первым широко продающимся джином, чья рецептура сильно отступала от классической: туда вошли 10 ингредиентов, включая миндаль, лимонную цедру, фиалковый корень, мелегетский перец. С тех пор новаторы-виноделы окончательно сорвались с цепи и стали использовать совсем уж необычные составляющие: тут и белая сосна, и шафран, и ягоды марион (гибрид ежевики и малины), и кокосовые орехи, и морские водоросли. Столкнувшись с несметным количеством разнообразных вариантов современного джина, требующим непременной дегустации, сочинители прошлых лет едва ли сумели бы выкраивать время на сидение за пишущей машинкой. Глава 5. Водка Водка хорошо сочетается с неминуемой перспективой зимы. Ничто не способно породить столь острое предчувствие грядущего снега. Разве что захват власти коммунистами. Мишель Бернштейн. Вся королевская конница (1960) В отличие от Восточной Европы, на Западе, особенно в США, водка обрела популярность лишь во второй половине XX в., спустя много лет после того, как в 1920-е гг. зародилось великое слияние писательства и выпивки. Поэтому литературные идолы эпохи джаза практически не употребляли этот напиток и почти не писали о нем. Водка поздно явилась на всемирную алкогольную вечеринку, однако в конце концов даже обогнала виски и джин, став самым продаваемым спиртным на планете. Национальное питье России и Польши Ранняя история водки темна и полна домыслов. Ныне специалисты сходятся лишь в одном: этот напиток впервые появился либо в Польше, либо в России. Водка играет важнейшую роль в питейной истории обеих стран, но именно в русскую душу с давних пор впечатана особенно глубоко. Жженая вода По-видимому, название этого напитка восходит к русскому слову «вода» или польскому «woda». Хотя первое письменное упоминание о водке содержится в польских придворных документах 1405 г., однако в своем современном значении (бесцветный алкогольный напиток на основе этилового спирта) это слово стало широко употребляться в русском языке лишь с середины XIX в.[35] Первые прототипы этого бесцветного спиртного гнались из перебродившего сусла на основе зерновых (в том числе кукурузы) или винограда и носили имена «хлебное вино», «самогон», vinum crematum (лат. «жженое вино»), aqua vitae (лат. «живая вода»). Картофель, ставший одним из ключевых ингредиентов при изготовлении водки, попал в Европу лишь в XVI в.