— Я глубоко признателен лично тебе, светлый господин Гин-Тесс-Аран за помощь моему проводнику, — совершенно искренне сказал он. Но слова чужого патриарха не излечили старика от обиды. Он недовольно поджал губы, ушел, не попрощавшись, и Демайтер, наконец, позволил себе обернуться. Асиана в изнеможении валялась на песке. Кажется, она не притворялась. Рукотворный дракон не подавал признаков жизни, скованный высшей магией стражников, он неподвижно стоял над остывшей амфорой, угрожающе склонив рогатую голову. — Присмотри за Асианой, Хассет. Глаз с нее не своди! Пойдем со мной, Эльтанор. Помятый корабль иномирцев успел приземлиться. Возле открытого люка стоял Логинов. Один из его парней сидел на нижней ступеньке трапа, уронив голову на руки, второй стащил с головы шлем и привалился к спиной к борту. Заметив приближавшихся стражников, оба напружинились, тот, что сидел — вскочил на ноги и встал рядом с командиром. — Твой пилот мертв, — скорее констатировал, чем спросил Демайтер. — Да. — Я сожалею, Владимир. — Это вряд ли. — Не вини в этой смерти ни меня, ни себя, командир. Это плата за избранность и вечную удачу в странствиях. — Удобная позиция, — усмехнулся Логинов. — Ты все видел? Мы выполнили свою часть договора. — Все верно. Я хочу представить тебе советника Эльм-Тан-Ориса — мага высшей ступени клана королевских стражников, который займется вашим возвращением. Он уполномочен сообщить Земной Федерации о терпящем бедствие корабле, который заблудился между мирами во время дрейфа осколков. Русоволосый стражник, явившийся вместе с Демайтером, молча поклонился. — Если к сообщению добавится известие о гибели их пилота, Эльтанор, оно будет выглядеть для Механического королевства еще более достоверным, — последние слова патриарх произнес, обращаясь к подчиненному. В них не было даже притворного сочувствия. Демайтер развернулся и зашагал обратно к потерпевшему крушение паруснику. — Восстановите печать, оповестите клан, — бросил он подчиненным, которые прикрывали его во время боя. — Да, ваша светлость! — Попробуешь сорвать мне сделку с иномирцами и оставить себе Логинова — я привезу тебе мертвечину из Жени, — на ходу пообещал Демайтер Асиане, которой удалось встать пока только на четвереньки. — Хассет, идем со мной! Мне надоело таскать за собой покойника, ты почти убил Марграла, думаю этого достаточно, чтобы оставить тебя в живых. — Но ваша светлость! Вы только что говорили обратное! Озадаченный Хас-Сеттен вслед за стражником обогнул почерневший остов корабля нежити. Сгоревший барк, который совсем недавно неудержимо и грозно летел над волнами, выглядел так, словно пролежал тут безжизненным не один десяток лет. Огню претило резвиться там, где нет жизни. Лишь кое-где еще курился легкий дымок. — Глупцов и так хватает на этом свете, не разочаровывай меня, Хасс, я могу и передумать, — устало сказал Демайтер. — Я… Формально я все еще мертв! — воскликнул Хас-Сеттен. — И ты как владелец моей жизни на законных основаниях не отдал меня королевским ищейкам! — Да, Хассет. Ваш высший маг не заслужил такую добычу. Этот любитель загребать жар чужими руками собирался выслужиться перед Фалерваном за наш счет и пристроиться на освободившееся место советника. Проспав все самое интересное! Даже Дольм это понял. — И все же… Ранение в самом деле не было для Марграла смертельным. Почему ты отпускаешь меня, Диам-Ай-Тер? Демайтер нагнулся, подхватил с земли старинную амфору, спрятал ее в складках мантии и заставил лечь механического зверя. Тот недобро уставился на сыщика золотым глазом, закованным в решетки, и Хассет мучительно пожалел о том, что задал вопрос, вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях. Но Демайтер все-таки обернулся, прежде чем взобраться на спину кошмарному созданию. — Твое пленение было не совсем каноническим, Хас-Сеттен. Мудрец иномирцев сыграл в нем заметную роль. И ты не знал, что имеешь дело с патриархом… Так что забирай жизнь обратно и распоряжайся ею по своему усмотрению. Если ты переживешь допрос Фалервана, а я — предстоящее путешествие, мы наверняка еще встретимся. Рано или поздно честолюбие приведет тебя на самый верх. Кровь в жилах замерзла в лед и тотчас вскипела в венах. Из горла Хассета против воли вырвался хриплый крик. — Мне туда расхотелось, ваша светлость, — прошептал Хассет, еле удержавшись на ногах. — Ничего, это пройдет, — со знанием дела ответил Демайтер. — Спасибо, Диам-Ай-Тер. — Ты не представляешь, как мне странно слышать это от королевской ищейки! Из-за обгоревшего остова, гремя словно гигантская кольчуга, вырвалась рукотворная саламандра. И тотчас исчезла из глаз, унося всадника в туманные проходы. Дым развеялся, облака разошлись, солнечные лучи принялись за дело, выжигая с поверхности воды черную плесень. От нежити на побережье остались островки праха и скрюченные трупы, над которыми окрепший ветер разгонял хлопья прозрачного пепла. На закате дня послушники клана королевских мудрецов перебирали и просеивали песок, отыскивая в нем осколки неведомого снаряда. Постепенно они забыли о высокопоставленном наставнике, приведшем их на берег, начали переговариваться и перекрикиваться, подтрунивая друг над другом, и носится вдоль рва, тянувшегося по берегу до редкого сосняка. Мудрец высшего знания Мейн-Эр-Сент сидел на берегу в глубокой задумчивости. Повернувшись спиной к неугомонным воспитанникам, он рассеянно взирал на суету вокруг развалин монумента. Стражники пригнали туда несколько утлых посудин, позаимствованных у рыбаков, и здоровенного кракена, ворочавшего камни. Тварь периодически выходила из-под контроля и было слышно как старший стражник, смотрящий за ходом работ, костерит нерадивых подчиненных. Мейн-Эр-Сент вздохнул и поднялся навстречу своему патриарху, шагнувшему на песок. — Эпоха легенд, — сказал наимудрейший Ретас-Ан-Тамен, оглядевшись. — Мы вступаем в нелегкий век, Мерсен. И нам следует еще внимательнее относится к выбору спутников и хорошенько подготовиться к высочайшему совету пяти кланов. Ты согласен? — Да, ваша светлость. Глава 12 Даша сидела в «Шоколаднице» в двух шагах от метро. Часы отсчитывали последние секунды, в которые все вокруг было как раньше. Была долгожданная пятница, забитое кафе, Женька, уговаривающая остаться ночевать, мама, названивавшая, чтобы спросить, точно ли Даша приедет на выходные и едет ли уже. Одногруппница, написавшая, что пары на субботу все-таки не отменяются. Женька сидела напротив. Раскрасневшаяся от горячего чая и возбуждения. — Все равно. Я найду туда дорогу, нашла же в прошлый раз! — говорила она. — Если наш мир — это начало начал, значит, даже самая пустяковая книжка по эзотерике — вовсе не такая глупость, как я думала! А прикинь, что хранится, например, в библиотеке Ватикана? — Женя, тебя никто не пустит в библиотеку Ватикана. — Да и наплевать! Если учесть, сколько всего просочилось в открытый доступ. От религиозных талмудов до «Властелина колец». Это мы для всех параллелей закрыты! Это нас они не видят и не слышат, мы слишком круты, понимаешь? А то, что происходит во всех мирах, которые от нас произошли, мы так или иначе улавливаем. — Между прочим, Илья Владимирович считает, что вовсе не круты. По его мнению у нас тут чуть ли не феодальная раздробленность царит, ты забыла? Весь мир трещит от противоречий и разъезжается по швам, — улыбнулась Даша. — Фигня! — убежденно сказала Женька. — Асю здесь едва не разорвало — столько в нее энергии влилось. И этот… который нас в вагоне в заложники брал, — Женя передернула плечами. — Тот вообще человеческий облик потерял. Так что наше, как сказал Илья Владимирович, «лоскутное одеяло» так прошито силой, что еще не одну тыщу лет продержится. — Представь, что у тебя получится уйти. Просто представь, Женька! Ты ведь ни пахать, ни сеять, ни колдовать не умеешь. А комары-ы? — Даша закатила глаза. — Или вдруг у тебя там зуб заболит? «Еще минуточку», — слабовольно подумала она. Еще хоть одну минуточку поиграть в то, что все осталось как прежде: неунывающая Женька, разговоры, понятные только двоим — тебе и твоему лучшему другу, и много-много времени впереди, просто океан времени, который не надо делить на триместры и мерить бессонными ночами… — Представила. Я готова. Я сходила к стоматологу на профилактическую чистку и поговорила с мамой. — Как… как это с мамой? — Так. — Ты что, все ей рассказала?! — Угу. Знаешь, Дашка, она поверила, — Женька потерла вдруг покрасневшие глаза. — Мне кажется, она это знала… Ну не про параллельные миры и порталы, а про то, что я уйду. Сказала «дети — гости в вашем доме». И сказала, что благодарна мне за то, что я заглянула к ней на огонек. Может ли еще кто-нибудь так любить приемного ребенка… Блин! Почему тут курить запретили? Уроды. Женька прижала к глазам салфетку. — Женя, не плачь. Все равно ты никуда не денешься. Демайтер сказал, что дороги нет. — Дашка, я ведьма! — воскликнула Женька, оглянулась и понизила голос. — Ты что, не понимаешь? Там мой дом! И ты тоже наполовину не отсюда. Давай хотя бы поищем этот чертов портал! Может, твой Демайтер нас просто припугнуть хотел! Чтобы нас снова спасть не пришлось. Даша тяжело вздохнула и отрицательно покачала головой. Женя скомкала мокрую салфетку. — Дашка, что с тобой? — серьезно спросила она. — Ты думаешь, что после всего, что с нами случилось, все останется как прежде? Я ни разу не вспомню, что рождена колдуньей в другом измерении. Ты забудешь своего черного принца, выйдешь замуж за хорошего малопьющего парня, которого тебе мама подгонит, будешь жить с ним долго и счастливо и работать в поликлинике? После всего этого?! — Нет, — тихо сказала Даша. — После всего этого я больше никого… Никогда. Не смогу полюбить. — Ну, так а я о чем! — Жень, я беременна. Двадцать ноль-ноль на часах. Секунды пошли с нуля, отсчитывая новую жизнь. — Да ладно… — прошептала растерявшаяся Женька. — Еду к маме сдаваться, все что можно уже передумала: институт не брошу, аборт не сделаю. Как-то мне ее надо уговорить на роль бабушки. И объяснить, от кого дочь залетела — должна же она что-то вразумительное соседкам говорить. И на работе… Как думаешь, история с подвыпившим олигархом прокатит? — спросила Даша и прикусила губу. — Лучше с иностранцем, — машинально ответила Женя. — Олигархи с обычными девчонками только в сериалах встречаются. Как и принцы. — Перестань его так называть! — Даш, ты чего? Он же в самом деле принц крови, без всяких шуток! — Извини, Жень… Я пойду. На последней электричке трястись не хочется. Я тебе позвоню. — Ага. Да-да. Звони, конечно.