— Иначе вы погубите нас всех. — Хорошо… Если все так… Извини. Я отнесусь к этому со всей серьезностью и постараюсь убедить соотечественников, что артефакт представляет собой реальную угрозу, если вдруг его обнаружат наши экспедиции, и я об этом узнаю. Спасибо, что предупредил. Илья помолчал и все же не удержался. Удивительное дело: страх навлечь на себя гнев патриарха отступил перед изрядно потрепанным в походах любопытством. — Демайтер… А почему, в самом деле, у тебя в клане нет личного мудреца или советника? — Он есть. И ты его видел. Илья вспомнил ритуальный зал, блондина с медальоном в виде веточки дерева на груди — единственного мага среди высшего руководства, одетого в гражданское платье. Клановый мудрец! Кажется, Демайтеру придется повозиться, чтобы скинуть с пьедестала этого хлыща и заменить кем-то приличным. Илья благоразумно промолчал, но Демайтер перехватил взгляд и улыбнулся самыми кончиками губ. — Клан королевских мудрецов — самый престижный из всех, — сказал он. — В отличие от остальных четырех низшие сословия туда не отбираются. Любой отпрыск знатного рода хотя бы с небольшим проблеском магических способностей имеет куда больше шансов. До какой ступени он дойдет — это второй вопрос, тут имеет значение не только талант, прилежание и происхождение, но и количество старших родственников и много чего еще. С моими магическими способностями все было ясно при рождении… — Ты там был! — воскликнул ошеломленный Илья. — Ты мог стать мудрецом — настоящим правителем своего мира! Или заниматься науками, или… Демайтер! Скажи, что не убьешь меня, если я дослушаю твой ответ до конца! — Не волнуйся, Илья, твоей жизни сейчас ничего не угрожает. Помнишь наш спор о долгах? Стража границы с вашей стороны отберет любой мой подарок. Командиру трансфера повезло: Владимир Логинов получит в награду бой, о котором воин может только мечтать… Смерть или слава, и ни капли пролитой человеческой крови! Как раз сейчас Дона ведет его корабль к месту схватки. А с тобой как с мудрецом, я желаю расплатиться словами за дела. Это — моя благодарность «за спасенную жизнь и дорогу к вершине королевского клана». Помнишь? Это твои слова. — Да, помню, конечно… Нам самим надо было как-то выбbраться из Изначального мира. Я думал не только о твоем спасении. И Логинов тоже. — Я прекрасно это понимаю, Илья… У вас была своя корысть. Но Элисантеру выход из Изначального мира был нужен не меньше, чем вам. Вспомни, какой путь он избрал, какую участь мне уготовил и сравни со своим выбором. Я готов клясться чем угодно, что возвращать меня к жизни лишь для того, чтобы в последствии попробовать переубедить — никогда не пришло бы ему в голову. — Иногда я жалею о том, что наговорил в ту ночь, — тихо сказал Илья. — Я знаю. Так вот… В клане королевских мудрецов я проходил в послушниках почти два года. Но однажды перед сном, — лицо Демайтера неожиданно озарила улыбка, — предпочел дуэль философскому спору. К несчастью для себя оппонент принял вызов. Моя мать — младшая сестра короля Аканора… Ей пришлось употребить все свое влияние и часть семейных драгоценностей, чтобы замять историю и избежать позора. Из четырех оставшихся кланов ее мольбам вняли только королевские стражники. И если бы не мой наставник, которого ты тоже видел в ритуальном зале, ходить бы мне у стражников в боевых магах и вечном услужении на потеху всем прочим аристократическим семействам. — А-а! — тихо простонал Илья и схватился за голову. — Демайтер — ты племянник короля! И тебя выперли из элитной школы. За драку с сыном первого министра… или высокопоставленного дипломата… В клане мудрецов смешанное обучение? — быстро спросил он, пораженный внезапной догадкой. — Конечно. Знание не делает различий между мужчиной и женщиной. — Из-за девчонки! — одними губами закончил Илья. Миры, между которыми лежала пропасть, снова стремительно запараллеливались. Наверняка, знать отдавала своих чад в клан отнюдь не в младенчестве. И юный Диам-Ай-Тер лет так примерно в одиннадцать-двенадцать снова угодил на первую ступень послушания. Только уже к стражникам. Ах, какой стимул вырваться наверх. И преданность тем, кто не побоялся насмешек и подобрал… Скорее всего, вопреки давлению со стороны клана королевских мудрецов. «Вот почему Элисантер орал тебе „бездарь без предназначения“. Припоминал историю появления в клане. Думал, будет вечно крутить тобой, как захочет, гонять по всем рубежам и подставлять»! Илья открыл рот, чтобы высказать вслух очередную догадку, вспомнил, что благосклонность сильных мира сего имеет свои пределы и надолго замолчал. Демайтер улыбался. — Я с детства недолюбливаю королевских мудрецов. Не доверяю им. И это чувство взаимно… Мы в расчете? — Да, — сказал Илья. — А знаешь, о чем я сейчас искренне сожалею, светлый господин Диам-Ай-Тер? Я так и не успел прогуляться по землям отрицательной параллели. Маг приподнял бровь. — Тебе мало того, что ты видел? — Дело не в этом. Я и мечтать не мог о том, чтобы увидеть ритуальный зал королевских стражников. Ваш замок потрясает воображение, но… Понимаешь, я пришел сюда, чтобы узнать иной мир и людей, что его населяют. Обычных скучных обывателей, — задумчиво пояснил Илья. — И мне это так и не удалось! — Ты всерьез считаешь несчастьем то, что тебе подсунули вместо них магов высших ступеней? Илья устало потер переносицу: — Нет-нет, речь не об иерархии и не о кастах. Я хочу на рынок, Демайтер. В магазин одежды, в порт, на улицу, в баню, на скачки или в кабак, понимаешь? — Разве путешествие с проводником по осколкам не стало для тебя откровением? Ты увидел множество маленьких миров. — И да, и нет. Несмотря на кажущееся разнообразие на осколках все слишком очевидно. А я мечтал улечься в пыли посреди дороги на королевской Земле и просто посмотреть в небо: летает там что-нибудь или нет. И возможно, мне удалось бы разглядеть нечто невиданное… А вышло совсем не так. — Прогулочные воздушные колесницы, аттракционы мастеров воздуха и драконы боевых магов ищеек, — сказал Демайтер. — Говорят, они видят в полете полземли. К тому же его величество Аканор не терпит грязных дорог и нищебродов. Недолго бы ты пролежал в пыли и безмятежности, мудрец… Я заберу с собой троих бойцов. Оборотень-биомех на всякий случай останется с тобой и лекарем. Кстати, я привык, что мои просьбы выполняются: передай ему мои слова. — Э-э… Кому? — Шевцову. И прощай, Илья. Донна! Имя королевского проводника вырвалось за плоскость стен, тяжелым эхом прокатившись под крышей. Демайтер стремительно вышел за перекошенную дверь, болтавшуюся на одной петле. Край тяжелой мантии, который непременно должен был за что-то зацепиться, будь на месте волшебной ткани ткань обычная, просочился в узкий проход вслед за хозяином. С уцелевших стекол и с проема выбитого окна сползла лунная пелена, в мастерской запахло дымом, а в дальнем углу заиграли на потолке жадные рыжие тени. Посреди пустого двора, где корчились у забора безмозглые пугала, стояли доктор Шевцов и Николай Климович. За забором разгорался восход, неся с собой осенний северный ветер. Наверху в маленькой мансарде захлопали незапертые ставни, в доме вдруг загудело, словно кто-то открыл вьюшку гигантской печи, в разы увеличив тягу. — Странный пожар, — недовольно буркнул Шевцов, отступая к забору. Илья подошел ближе. — Значит так, Валерий Васильевич. Пока я не забыл, и мы опять не влипли в неприятности… Его светлость Диам-Ай-Тер просил тебе передать, что ни в отрицательной, ни в положительной параллели он не встречал доселе лекаря искуснее, бескорыстнее и человечнее. Благодарность его светлости не знает границ, он никогда не забудет то, как в трудную минуту ты облегчал его страдания, находил для него слова утешения… и все такое прочее! — Что, так прямо и сказал? — ухмыльнулся Климович. — Г-хм, — глубокомысленно изрек Валерий Васильевич. — Илья, а ты, часом не привираешь? Нехорошо доктора обманывать. Илья озабоченно оглянулся на веселые огненные просверки в витражах, посмотрел на запертые ворота и потер рукой лоб. — Речь я за него сам сочинил, но он действительно тебе очень благодарен. Он бы наверняка тебя с собой забрал, как Свен-Одара, если бы мы отпустили. Посреди двора моргнул вертикальный глаз, и ткань реальности разошлась в стороны. — Следуйте за мной, светлые господа, — сказала Донна из-под капюшона и прикрыла рукой медальон, приглушив сине-зеленое сияние. — Здесь находиться небезопасно. Не волнуйтесь, я уведу вас недалеко. Сторожка лесника пустует до сезона охоты. И снова голос проводника согрел ледяные сумерки перехода. И холодные тени отступили, открывая просторный коридор, в дальнем конце которого виднелась сказочная избушка. Донна, опасавшаяся за реакцию иномирцев, держала открытыми оба входа до тех пор, пока путники не вышли к своему временному убежищу. Языки пламени с воем вырвались из лопнувших окон. Сарай загудел, застонал, заходил ходуном. Во дворе поплыли клочья тумана, смешиваясь с дымом. Из неровно очерченного круга выпал паренек лет четырнадцати, сжимавший в руке мерцающий мелок на цепочке, а следом еще один — помладше. Оба они были одеты в хламиды с капюшонами и подпоясаны черными ремнями с орнаментом клана стражников. У старшего послушника, точно у боевого мага, на поясе висел изогнутый хищным когтем бумеранг. У младшего красовался на груди защитный амулет, выданный наставником. — И где оно? — спросил мальчишка с амулетом и ловко увернулся от летящей головни. — Тебе же сказали — в кузнице. Давай быстрее. Обратно ты меня ведешь! Старший выронил из руки притороченный к поясу мелок, поднял сверкающий щит, но опустил, услышав далекие крики людей, навел морок и поднял заново. Его напарник уже сбил замок кузницы и юркнул внутрь. Крыша дома просела и обрушилась, огонь загудел, пожирая остатки мастерской и норовя обжечь незваных гостей, которые мешали завершить начатое. Пламя взметнулось к рассветным небесам. Жаркие угли роем горячих пчел усыпали забор и устремились к кузнице. На голых предплечьях паренька, державшего магическую защиту, засеребрились вытатуированные знаки силы. — Что ты там возишься? — Ай! Оно клюется! Сейчас… Пошли! За львиные лапы мальчишка выдернул из дверей упиравшийся циферблат. По двору разнеслось оглушительное карканье. — Заглуши клеймо мастера! — оглянулся старший послушник и тут же в щит врезалось с десяток маленьких горячих комет. Огонь жаждал выполнить приказ высшего мага — дом догорал, забор полыхал во всю, только до кузницы дотянуться… — Не могу! — Как это?! — Не дается! — Семь часов! — истошно орали философские часы, разевая клюв. — Ночь отступила, чтобы вернуться! Каррр-кхе…Неостановимо вращение небесных сферрррх… карх… — Ладно, так доволочем. Тащи его сюда! Крики людей стали ближе, раздался топот копыт. Мальчишки вспотели — у них не получалось справиться с творением мастера, пожаром и мороком одновременно. В конце концов, они вдвоем ухватили изделие за лапы и растянули между собой так, чтобы у каждого одна рука была свободна. Младший удерживал морок. Старший открывал проход, чертя воздух огненным мелком. — Как скоро вернется ночь?! — сипло орали часы, наглотавшиеся дыма. — Нелепый вопрос! Ночь не возвращается… Крхах-кхх… она приходит и уходит, если это — не ночь в сердце! В сплюснутый, едва видимый тоннель, лязгавший дымной пастью, послушники заволокли изделие мастера ползком. Кашляя и отдуваясь, они вывалились в лунный круг тренировочной площадки кланового замка позади учебного корпуса. Строптивое изделие техномага, даже в туманном проходе умудрявшееся лупить похитителей тонкими штангами, замерло под строгим взглядом наставника. — Вы задержались. — Да, господин наставник. — Напомните-ка мне, светлые господа, кто из вас согласно моему приказу должен был открыть обратный проход в замок королевских стражников? — холодно спросил он, заложив руки за спину. — Я, господин Наставник, — чуть не плача, сказал младший парнишка, поднимаясь с земли. — А кто в итоге открывал? — Я, господин Наставник, — сказал старший. — Поздравляю, юные хранители границ. Вы оба наказаны. Сдайте амулет и боевой жезл и смотрите не упустите моего вестника. Иначе то наказание, что он вам принесет — удвоится. Послушники, засопев, склонились в глубоком поклоне и, перестраховавшись, постояли так еще некоторое время. — Сейчас придумает, — мрачно сказал тот, что постарше и разогнулся, дуя на волдыри предплечье. — Вестничек такой прилетит, что впору с нетопырем нежити спутать!