«Я тоже это знаю, не надейся». Илья вздрогнул и отвел глаза от черных глаз всесильного мага, чья печать сейчас горела у него на груди. — Откуда тебе все это известно? — тихо спросила Донна. — Из-за дрейфа осколков я оказался случайным свидетелем некоторых событий. Об остальном нетрудно догадаться. Что ты решила, Донна? — Я поведу тебя, Илья. Я, королевский проводник высшей ступени Доната-Тал-Линна, обещаю тебе проход за грань миров и защиту на время пути, как только исполню предыдущие обязательства. Вторая часть оплаты — рассказ о твоих спутниках, что ждут тебя с известиями. Ты дашь мне с ними поговорить. Только так. Иначе сделка не состоится. — Отличный ход, Донна, — прокомментировал Хас-Сеттен. — Ты можешь выходить прямо сейчас. Я дождусь наемных убийц Бессателя здесь, на Сагивусе. А его светлость и без тебя найдет дорогу в свой замок. Для главы клана стражников — это сущие пустяки. В словесной дуэли Хассету сегодня повезло больше — удар королевской ищейки достиг цели. Нарочитое «его светлость» все-таки вывело Демайтера из себя: — Я пойду сквозь границу туманов только с проводником. А до полудня шагу из этого клоповника не сделаю! — рявкнул он. — И ты немало этому поспособствовал, сунув свой длинный нос не в свое дело, Хас-Сеттен. Еще слово, и я потрачу твою никчемную жизнь прямо здесь и сейчас! Завтра Донна выведет меня с осколков. Я расплачусь с ней, как и обещал. Илья пойдет со мной, в путь мы отправимся не раньше полудня, а если кто-нибудь еще раз поднимет меня до зари, я обращу его в прах и пепел! Илье как-то даже полегчало. Оказывается, он ждал чего-то подобного с тех пор, как маг пришел в себя после поединка. Или даже с той самой минуты, как впервые его увидел. В воображении Ильи перепуганные слуги так и забегали вокруг высокородного господина, изволившего пребывать не в настроении. Демайтер рывком поднялся с места, сдернул с кресла тяжелый плащ, пошатнулся и схватился за высокую спинку. Донна и Хас-Сеттен разом затаили дыхание и застыли восковыми куклами, не сводя со стражника остекленевших глаз. Наверное, прожигали его непревзойденную магическую защиту, воспользовавшись минутой слабости. Илья медленно пересек комнату. Продавливая грудью звенящий от магии воздух, он благодарил судьбу за то, что вся эта сверхсложная высокоуровневая ворожба сегодня предназначалась не ему. — Давай я провожу тебя, Демайтер. Воображаемый господин запустил в нерадивых слуг сапогом за нерасторопность и дерзкие речи. Демайтер смерил взглядом расстояние до выхода и неохотно кивнул. — Комната напротив, — обронил он, отпустил спинку кресла и оперся на предложенную руку иномирца, прежде чем сделать первый шаг к выходу. — Ты видел? Цена высока, да, Хасс? — нарушила молчание Донна и выразительно посмотрела на захлопнувшуюся дверь. — Угу, — буркнул Хассет без тени сочувствия. — А для бывшего патриарха их клана так и вовсе непомерна. Если только опальный советник Диам-Ай-Тер не приукрасил исход поединка. — Я думаю, это невозможно, Хасс. Пока Элисантер гонялся за короной, а советники — за местом Элисантера, Диам-Ай-Тер фактически возглавлял клан. Он единственный из стражников высшей ступени, кто помимо интриг не забывал наводить порядок на дальних рубежах и в королевских Провинциях. Последние лет десять клан принадлежал ему, за исключением перегрызшейся верхушки. Ты еще ослеплен своим поражением, Хас-Сеттен… У стражников новый патриарх. Лучше признать это здесь и сейчас. — Что он сделал со мной? Ваш мастер, крадущий сны, — пробормотал Демайтер, как только за спиной закрылась тяжелая дверь. — Ничего такого, о чем ты подумал! И мне, кстати, он сказал, что все тебе объяснил. — Да, он объяснил. Лучше бы я не спрашивал… Я жалею о своей настойчивости. Я даже не знаю, с чем это сравнить, Илья. Наверное, так чувствует себя колесо королевского экипажа, которому неискушенные в магии подмастерья заменяют поломанные спицы тем, что под руку попало… Из-за вас мне теперь ни к одному лекарю не обратиться! Они не поверят глазам. Илья невольно улыбнулся. — Дело вовсе не в методиках, Демайтер. Просто ты слишком привык к собственной неуязвимости. Валерий Васильевич как-то сказал: «Иногда мне кажется, они забывают, что не бессмертны». — Мне он тоже это говорил. Речи дерзкие, а утешение слабое. И Хассет — дурак молодой! Если б не он, путь до снятой комнаты не казался бы мне бесконечным… Опираясь на руку Ильи, Демайтер пересек полутемный коридор и уперся плечом в косяк. — Последние два года моей жизни стоят всех предыдущих, — глухо сказал он, немного постоял и толкнул дверь. — Ступай к Хассету, Илья… Ищейка — хорошая защита. Ему некуда деваться, он к нам присоединится, вот увидишь… Все завтра… все завтра. Глава 4 Тигуна сбежала по знакомой тропинке, отложила в сторону решето и уселась на разогретые солнцем мостки, свесив к ручью загорелые ноги. — Выходи, я пришла, — заговорщическим шепотом сказала она, на всякий случай оглянулась по сторонам и нетерпеливо поболтала в воздухе босыми ногами. — Ну! Чего ты? Ответа девочка не услышала. Просто поняла — Он здесь. После того, как бабушка Ньярана рассказала ей с подружками сказку о заколдованном королевиче, Тигуна раз и навсегда решила для себя, что существо, хозяйничающее в ручье — это именно Он, а никакая не она. Полупрозрачное создание, напоминавшее скорее помесь рака с медузой, чем прекрасного принца, вытекло из-под коряги на середину и выставило из воды голубой глазок на тонком стебле. — Приветствую тебя, Ручеек, — торжественно сказала Тигуна и серьезно добавила, — я буду так тебя называть, пока ты не вырастешь, и я не вырасту. А потом надо будет дать тебе настоящее имя. Вот увидишь, я какое-нибудь самое красивое найду, может, даже трехкратное. Если оно с тобой породнится, значит, ты в самом деле, заколдованный мудрецами королевич, которого бросили в темном-претемном лесу. А тут я тебя и нашла! Тигуна немножко помечтала вслух о подвигах, дворцах, балах и нарядах, посмотрела в голубой глазок, заворожено покачивающийся в такт ее словам, поболтала ногами над самой водой, воровато оглянулась и понизила голос до шепота. — Сослужи-ка мне службу, Ручеек, я в долгу не останусь. Как это что сделаю? — продолжала она в ответ на немой вопрос. — Покажу тебе большой ручей, как и обещала. Он с той стороны течет, — она неопределенно махнула рукой в сторону капустных грядок. — Бабка Ньярана говорила, что он как королевский проводник может вывести за туманную грань в другую жизнь. Только не кого попало, а того, в ком вся сила мира. Я, значит, его тебе покажу, этот ручей, а ты как вырастешь, станешь его хозяином, и мы по нему уйдем странствовать и дойдем до самой Королевской Земли! Ну той, где балы и подвиги. Раз ты королевич, нам никакие стражники не страшны. Пусть-ка они попробуют сунуться — их королевская кровь р-раз и накажет! Тигуна замолчала, словно к чему-то прислушиваясь. — А не понимаешь ты, потому что ты еще маленький! Тебя младенчиком заколдовали, — уверенно сказала она, в очередной раз перекраивая бесхитростное полотно детской сказки. — Ладно, пошли капусту поливать, я тебе потом доскажу. Тигуна, скрестив ноги, уселась на разогретые доски, выдернула из тощей выгоревшей за лето косички белокурый волос и спиралью уложила в решето, которое пристроила на коленях. — Мой принц польет капусту, чтобы… чтобы, — девочка насупилась и смешно сморщила нос. Заклинание должно звучать как песня, слово к слову, к удару сердца, к воде, земле и солнцу, дышать как ветер в листьях плакучих ив. Но так у Тигуны получалось не всегда. Иногда она от отчаяния была даже готова поверить матери и старшей сестре, которые в один голос твердили, что сначала надо заучивать известные проверенные заклинания, а уж потом, на их основе творить собственные. Да с оглядкой: чтобы магия текла в жизнь человеческую, а не наоборот. — Чтоб не было в животе пусто! — нашлась обрадованная Тигуна, — мы на грядки пойдем и воды на них нальем! Она улеглась на живот и правой рукой аккуратно опустила решето в воду. Говорливый ручей недовольно зашипел, на крошечных волнах вскипели белые барашки, восьминогую медузу против течения затащило в решето и расплющило по дырявому дну как холодец. С ветки вспорхнула потревоженная птица. Тигуна вытянула посудину на сухие доски, поставила подальше от края, спрыгнула с мостков, и стоя по колено в ручье, принялась исступленно, полными пригоршнями плескать в нее воду. Наполнив решето, из которого торчали два водянистых голубых глаза, подернутых мутной пеленой, она подхватила его и помчалась к капустным грядкам. Перепуганный водяной, расплющенный спонтанной магией, готов был перекачать на поле весь ручей, лишь бы снова оказаться на свободе. Вода из старого решета била как из пожарного брандспойта. Тигуна взвизгивала и приплясывала от восторга, едва удерживая его на весу. Над капустными грядками разлетались водяные шары и маленькие облачка, проливающиеся нешуточными дождями. Через несколько минут все капустное царство залило искрящимися потоками воды. — Тигуна! — Ой. От неожиданности девочка выронила решето. Магия водяных брызг растаяла, капли перестали как сумасшедшие носиться в воздухе, мокрая метель утихла, и над капустными грядками воцарился порядок. Лишь бежали по земле грязные пузырящиеся ручьи, да вздрагивало под ногами старое решето, тяжелое и темное от воды. Водяной отчаянно дернулся, перебросил через край склизкое тело и, свившись в белесый жгут, ужом скользнул обратно к ручью. — Ты что здесь делаешь? — Я? Грядки из ведра поливаю, господин Тайрун. Пустое ведро валялось на противоположном конце огорода. Тигуна шмыгнула носом, переступила в чавкающей грязи так, чтобы не было заметно, как улепетывает освобожденный водяной и только после этого низко поклонилась, скомкав в руке и оттянув в сторону подол насквозь мокрого ситцевого платьица. Мужчина ухмыльнулся, посмотрел за плечо девочки и покачал головой. — Надо мне еще раз поговорить с твоей матерью, — пробормотал он. — Ну хватит кланяться так, будто ты меня боишься. Может, ты сама с ней поговоришь, а? — задумчиво спросил он. — Хочешь пойти ко мне в подмастерья, Тигуна? Станешь настоящей колдуньей, когда вырастешь. Будешь в городе жить, на Белом дворе в Белом Тереме, — собеседник указал куда-то за березовую рощицу, — люди будут в пояс кланяться, монетки в медвежью шкуру бросать. — В какую еще шкуру? — недоверчиво спросила Тигуна. — В ту, что на воротах натянута. Ежели захочешь просьбу выполнить, велишь медведю монетку проглотить, а не захочешь — подмастерья все соберут, все равно твое будет. Да и городской голова на твои нужды ни казны ни жизни не пожалеет. Нравится? — Неа, — сказала Тигуна. Мужчина присел на корточки и заглянул девочке в глаза. — А почему? Любой другой всю неделю гордился бы, что с ним сам колдун Тайрун разговаривал. А Тигуна не гордилась. Он уж третий раз к ней подходил, до этого дважды в дом наведывался, с матерью шептался. Гордиться не гордилась, а соврать не смогла, как ни старалась. Язык так и замолотил: — Не пойду я к тебе в подмастерья, ты старый, а я — принцесса! Не хочу я за тебя замуж. Я на королевской земле буду жить и на танцы во дворец ходить. И кольцо у меня будет золотое, и браслетик. — А как же ты туда попадешь, красавица? — По Студеному ручью. Он как проводник, за грань мира ведет. Ему Донебесные Горы нипочем! Это вам всем кажется, что он у подножия пересыхает, а на самом деле он там дорогой становится, да не каждый той дорогой пройдет. А я пройду! У меня принц есть, настоящий королевич, только он пока еще маленький. Я с ним обручусь, а он меня на танцы во дворец проведет. — Где б такую смолу найти, чтоб старой Ньяране рот заклеить, — пробормотал колдун и погладил притихшую девочку по голове, снимая чары Откровения. — Не подманивай хозяина ручья, Тигуна, — серьезно сказал он. — Три раза обманешь — он на тебя на всю жизнь зло затаит, искупить не даст, будешь каждым глотком воды давиться, в каждой луже поскальзываться. Что ты ему пообещала? — Другой ручей посмотреть, — нехотя сказала Тигуна, зябко поежилась, оглянулась и насупилась. — Только посмотреть? Тигуна опустила голову и принялась размазывать грязь босой ногой. — Вот что девонька, — задумчиво сказал Тайрун, выпрямился во весь рост, расправил плечи и посмотрел на собеседницу сверху вниз. — Во-первых, быть тебе колдуньей, хочешь ты того или нет. Во-вторых, не бойся, не возьму я тебя в жены, — он чуть улыбнулся. — Опоздала ты. Есть у меня жена-красавица, только еще одной хозяйки в доме и не хватало. А в третьих, я еще совсем не старый. И вот это для нас обоих не слишком хорошо. Как бы ты не вздумала меня извести, как повзрослеешь. Так что давай-ка мы с тобой прямо сейчас подружимся. Я никому не скажу, как ты грядки поливала, а ты пойдешь домой, переоденешься и вернешься сюда ко мне. Будем считать, что с этой минуты твое обучение начинается. — А зачем мне приходить? — спросила Тигуна.