— Когда этот ишак Бута стал хвалиться внизу, что встретил того, кто идет за Дианой, я сразу поняла, кто это. Бута большой и глупый, он умрет первый! А ты ведь спасешь меня? — Сделаю все что смогу! — твердо пообещал Пестель, не уверенный, что сам доживет до вечера. — А почему вы не уедете? — Зачем, азиз[47]? — Аксакалы договорились с Босянин-аглы. Он сам не русский и русских ненавидит так же, как и мы, обещал всех русских из города вывести, остальных мы быстро зарежем, и у нас будет свой справедливый халифат. Без русских свиней, без водки и шлюх, которые юбки надевать забывают. — Тогда зачем вам я? Калимат цикнула языком и закатила глаза. — Ты совсем другое дело! С людьми: русскими, язерами или нохча мы сами справимся. Наш народ самый многочисленный в городе. А вот с убрами нам одним не справиться. Великий Тенгри отвернется от нас, если Идущий за Божественной, не поможет нам. — Но что за убры? Кто-то их видел? — Никто! — ответила Калимат, не моргнув глазом. — Но люди уже начали пропадать. Пестель вспомнил произошедшее на Красной площади и сказал: — Даже если что и произошло, то они этого не хотели. Это получилось случайно. — Не случайно! — покачала старуха головой. — Я тут бросила кости на грядущее. Нам отпущен всего месяц, и в городе не останется ни одного живого человека! Курица не птица, Узлипат не человек. По приказу Калимат им принесли еды: каурму[48] и лаваш. Плиточный чай. Насытившись, Пестель спросил, знает ли она Аксацева. — Кто не знает Кази Аксацева? — спросила Калимат, и сама же ответила. — Все знают Кази Аксацева! Кази главный имам диаспоры в городе! Все мы слуги его. Если Кази скажет, все станут за него! Пестель помнил давешний разговор, что сын Аксацева Имран собирается жениться на Айне Иназовой! Он засомневался, что время для свадьбы выбрано не совсем удачное. — Тут долгая история! — заявила Калимат. — Эти две великие семьи враждуют многие годы, если не века! И это принесло много бед и горя нашему народу. И все бы ничего, если бы семьи были «тирес»[49]! — Хорошие по отдельности, они терпеть не могли друг друга по отдельности! Плохие люди этим пользовались (включая русских джан во времена кавказской войны). Зарежут молодого Аксацева да подбросят Иназовым. Или наоборот. Малолетку украдут, попользуют стадом, да на арче повесят. А Иназовы хоть и малочисленнее Аксацевых, но спуску не давали никому. Вот и резали друг дружку. Аулами вырезали. — Какой кошмар! — вырвалось у Пестеля. И столкнулся с откровенно ненавидящим взглядом старухи. — Ты не должен так говорить! Ты Идущий за Божеством! Еще немного и я усомнюсь, что сделала правильный выбор, что спасла тебя! Пестель усиленно закивал. — Конечно, в этом есть своя правда! Зло не должно быть безнаказанно! Сам представил пустые села с полностью вырезанными женщинами и детьми, и его едва не стошнило. Но что делать, если его никчемная жизнь полностью в руках проклятой старухи. Калимат помолчала и продолжила: — Последние годы Аксацевы и Иназовы не враждуют! — Это же хорошо! — Ничего хорошего! — выкрикнула старуха. — Эта свадьба совсем некстати. До своей невесты молодой Имран встречался с Узлипат Ганидоевой! Что это значит? — Судя по фамилии последней ничего хорошего! — пробормотал Пестель. — Вот и кости говорят об этом! Только мудрую Калимат никто не хочет слушать. Кто я? Безродная старуха. — Думаете, Ганидоевы способны выкинуть что-нибудь этакое и возродить древнюю вражду? Старуха прижала палец к губам. — У Ганидоевых везде глаза и уши! Айна. Айна Иназова приехала ближе к обеду. Пестель как раз провожал Калимат в отхожее место. Во двор въехали два тонированных джипа, из которых высыпала куча бородатых бачей. Один без затей стал палить в белый свет как в копеечку. На шум из кальянной выскочил старший «товарищ» и стал орать на стрелявшего «Ишак!» На что первый назвал его «Сыном ишака». Неизвестно, чем бы кончилось дело, но вмешалась девушка, появившаяся из одного из джипов. На ней было безумно дорогое платье от Лоренцо Серафини и босоножки их натуральной кожи на высоком каблуке Сержио Росси. Черные волосы спадали до плеч. Совершенно европейский тип лица, губки бантиком и самое примечательное-обалденно красивые глаза темно-синего цвета. Она что-то сказала, улыбнулась и взяла спорящих бачей под руки-те и поплыли как пластилин на горячей плите. Пестель думал, что бачи покрепче будут. — Айна! — одобрительно сказала Калимат, перед тем как шагнуть в уборную. САМОЕ ВРЕМЯ ИСЧЕЗНУТЬ. Хоть корпус эмулятора сейчас лежал разбитый далеко отсюда, но благоприобретенные возможности никуда не делись. В частности, в виде огненных подсказок перед глазами, которые видел лишь он. Однако Пестель не мог себе позволить бросить Калимат. Пол в уборной был выломан вместе с недействующим унитазом, и он опасался, что старуха свалится в яму и не сможет вылезти. Айна прошла в кальянную и ее усадили в гордом одиночестве на почетное место. Тут Пестель и спалился. Еще в бытность свою Диана предупреждала его, что женщины чувствуют чужие взгляды. Пестель никак не мог в это поверить. — Да как ты не поймешь! — кипятилась девушка. — Это же просто! Когда на тебя смотрят, ты просто чувствуешь и все! Пестель так и не смог этого понять. Многие элементарные вещи всегда доходили до него с трудом. Например, пока они с Дианой жили рядом, отбоя не было от желающих их подвести. Он удивлялся, сколько вокруг отзывчивых добрых людей. Однако стоило девушке съехать, Пестеля подвозить резко бросили от слова совсем. Даже те, кто жил в одном с ним доме. Но это все отступления. Стоило Пестелю уставиться на красотку Айну Иназову, как она сразу среагировала и подняла на него взгляд. Темно-синие ее глаза сияли такой чистотой и глубиной, что Пестель невольно залюбовался, забыв, что на кавказских девушек так смотреть нельзя. На русских можно, даже осыпать неприличными предложениями и лапать можно, а так-нет. Один из бачей с грохотом оттолкнул стул и пошел к нему, громко топоча ботинками. Заступаться за честь девушки тоже было положено громко, чтоб все видели и не приняли за труса. — Кто это? — с ужасом подумал Пестель, смотря на приближающегося папуаса. ЗАМАН. С готовностью ответил эму, хотя по большому счету его ни о чем не спрашивали и вопрос был чисто риторический. — Русская свинья! — Заман занес руку для удара. И застыл. За спиной Пестеля возникла Калимат. Тяжелый подбородок торчит полумесяцем. Набрякший носяра свисает до верхней губы. Вроде ничего не делает, не угрожает, но Заман сдулся на глазах. — Проклятая колдунья! Забирай свою свинью! — Заман опустил руку. — Пошли, Идущий! — Калимат больно вцепилась ему в руку. Пестель был уверен, что старуха мстит ему специально и охнул. — Почему вы русских обзываете свиньями? — спросил он. — Потому что свинья — это грязное животное? — Не знаю! В Коране об этом ничего не написано! — ответила Калимат. — Написано только, что нельзя есть свинину, а почему, зачем, никому не ведомо. Но Священная книга на то и священная, что знает неведомые всем нам истины! Узлипат.