Если человек голосовал за них, то, значит, у него имелся взгляд на мир, который настолько сильно отличался от ее взгляда, что она просто не представляла, как они могли продолжать быть парой. — Пицца? Нет, тогда бы я поехал в другую пиццерию. Я просто искал хорошую натуру, — рассмеялся мужчина. — Какого рода натуру? У нее не было другого выбора, кроме как уйти от него. Как только она доберется до дома, ей останется только собрать вещи и уехать. Мужчина пожал плечами. — Все места в городе или на природе, которые могут служить фоном для фотографий собак. — Фотографии собак? Извините, но я не уверена, что поняла вас, — сказала Лилья, сбрасывая еще один вызов от Утеса. — Это то, с чем связана ваша работа? — Да, люди присылают фотографии своих собак или кошек. Я вырезаю их и накладываю на новый фон. Фоном может служить место на горе, лугу или за рулем автомобиля. Все зависит от пожеланий клиента. Потом я использую фильтры и обрабатываю фото в специальной программе, после чего распечатываю и вставляю в рамку новую фотографию. — Он расплылся в улыбке, как будто все это было более чем очевидно. — И люди платят за это деньги? — Да. Это отлично оплачивается. — Как называется ваша фирма? — «ПэтФрэйм». Сначала она называлась «БьютиПэт», но все думали, что это салон красоты для животных, поэтому я придумал «ПэтФрэйм», название, которое точно рассказывает о том, чем мы занимаемся. Так ведь? Дверь открылась, и прежде чем Лилья успела среагировать, прямо перед ней возник Утес. — Хегсель только что сказала мне, что у нас недостаточно оснований, чтобы удерживать Ландерца. Просто чтобы ты была в курсе — мы его отпускаем. — Нет, я не собираюсь быть в курсе. Мы знаем, что он участвовал в поджоге, и я также подозреваю, что он знает, кто убил Мунифа. Так что Ландерц остается у нас. И вообще, я занята. — Ладно, поговорим об этом позже, — вздохнул Утес. — Я здесь не поэтому. — О̕кей, но что бы это ни было, придется подождать, пока я не закончу. — Или нет, — сказал Утес и подошел вплотную к ее столу. Она понимала, что безумно устала, и ее реакция на любую ситуацию сейчас была слишком импульсивной. Но сколько же можно терпеть его выходки? Еще и суток не прошло с тех пор, как он стал руководить расследованием, а он уже вел себя так, будто ему принадлежит весь этот чертов полицейский участок. — Прошу прощения, — сказал мужчина. — Мы уже закончили или у вас есть еще вопросы? Лилья жестом дала понять, что ему следует немного подождать, и встала, чтобы задать Утесу такую взбучку, которую в обычной жизни от нее получал только Хампус. Но когда она увидела фотографию, которую он положил на стол, замолчала. — Ассар Сканос, сорок восемь лет, холост, детей нет. — Утес встретился с ней взглядом. — Это не тот парень, которого ты ищешь? Как, черт возьми, он это сделал? Она достала изображение улыбающегося мужчины, информацию о котором пыталась найти уже двое суток, чтобы сравнить с фотографией Утеса. 23 В первом треке по большей части звучали приглушенные голоса на фоне пианино. И, прослушав вторую композицию с барабанным маршем и мелодичным бэк-вокалом, Фабиан решил, что группа «Apparatjik» была исключением, которое подтверждало правило. Он впервые с момента покупки слушал эту пластинку-миньон, и так как по навигатору оставалось девять минут до пункта назначения в Рингшестранде, решил прибавить громкость. Вообще-то он не любил так называемые «супергруппы». Термин говорил сам за себя — из такого коллектива не может выйти ничего, кроме безвкусного компромисса. «The Power Station» с Робертом Палмером и членами «Chic» и «Duran Duran» была, пожалуй, одним из самых неудачных примеров супергрупп, хотя «Traveling Wilburys» с такими гигантами, как Джордж Харрисон и Боб Дилан, честно говоря, была ненамного лучше. Но когда дело дошло до «Apparatjik», все оказалось наоборот. С входящими в его состав музыкантами из «Mew», «A-ha» и «Coldplay» этот коллектив оказался значительно интереснее, чем его члены по отдельности. Он еще раз уменьшил громкость, когда пришлось затормозить, чтобы не сбить кого-нибудь из туристов с мороженым в руках, бросавших вызов типичной пасмурной июньской погоде. Через пятьдесят метров он проехал по узкому мосту, припарковался у обочины и продолжил последний отрезок пути пешком. Бывал ли здесь Хуго Эльвин, определить по его скудным заметкам на полях было невозможно. Во всяком случае, он отреагировал на это. Какой именно из множества деталей он заинтересовался, однако, сказать было трудно. Может, оказалось достаточно того, что жертва была тестем Муландера, и он пришел к выводу, что это не что иное, как несчастный случай, хотя и необычный. Небольшой белый дом стоял посередине холмистого участка всего в двадцати метрах от озера Рингшен. Здесь было бесспорно красиво — небольшой уголок рая, полностью спрятанный от взглядов соседей и прохожих. Тесть Муландера, Эйнар Стенсон, был ранен собственным кухонным ножом здесь, в летнем коттедже супругов. Теперь в доме круглый год жила вдова Флора Стенсон. Обогнув дом, он увидел, как эта почтенная дама, которой было уже за восемьдесят, стоит на коленях и пропалывает грядку. Рядом с ней был установлен старый транзисторный радиоприемник, в котором Джессика Гедин рассказывала в программе «Наблюдатели» об идеальном завтраке и о том, какой толщины должна быть кожура апельсина при приготовлении джема, чтобы он получился невероятно вкусным. — Извините, это вы — Флора? — крикнул он еще издали, чтобы не напугать ее, но все же было видно, как она вздрогнула, прежде чем убавить громкость радио. — Здравствуйте, меня зовут Джон. — Фабиан протянул руку женщине, которая встала, вытерла руки о фартук и пожала его руку. И это не было ложью. Его звали Джон, или, точнее, его полное имя было Джон Фабиан Гидеон Риск. Джоном он был назван в честь деда, который в 1963 году сменил свое имя Йохан на Джон после убийства американского президента. Однако он понятия не имел, откуда взялось имя Гидеон, и когда однажды, будучи подростком, спросил об этом у своих родителей, реакция была настолько неоднозначной, что с тех пор никогда больше не касался этой темы. — Хорошо, — кивнула пожилая женщина и подозрительно посмотрела на него сверху вниз. Потом покачала головой. — Но, боюсь, я не планирую что-нибудь покупать. Фабиан рассмеялся. — Вы можете быть абсолютно спокойны. Я здесь не для того, чтобы что-то продать. — Вы всегда так говорите. То новую скважину надо пробурить, то шифер на крыше поменять. Но мне действительно ничего не нужно, и не важно, какие у вас цены и как быстро вы выполняете работы. — Она сделала жест, как будто отмахивается от назойливой мухи, и уже собралась вернуться к своей грядке с клубникой. — Извините, но я здесь вовсе не поэтому. Идея приехать сюда далась ему далеко не так просто. Риск того, что она потом свяжется с Гертрудой и расскажет о его визите, был весьма велик. Но дело было не только в нем, ведь Гертруда во время одного из их совместных ужинов рассказала, что совершенно потеряла связь с матерью с тех пор, как умер ее отец. Нельзя было закрывать глаза на то, что этот визит все же был достаточно рискованным, и если бы существовал какой-то другой способ получить более ясную картину мотива убийства ее мужа, то Фабиан обязательно предпочел бы его. — Нет? Так в чем же тогда дело? Я не думаю, что это связано с засором у меня на кухне, о котором я уже раз сто рассказывала сотрудникам «Ялмарссонс Рер». — Ну, вообще-то, связано, — услышал он свой голос, и тут же заметил, как изменилось ее выражение лица. — Ты что, там работаешь или просто морочишь мне голову? — Ни то, ни другое. Но я попробую вам помочь. — И сколько это будет стоить? Не думай, что я соглашусь на любую цену. — Чашка кофе была бы очень кстати. * * * Фабиан открутил зажимное кольцо на сливном колене под раковиной и включил кран, чтобы убедиться, что ничего нигде не подтекает. — Ну вот и все. Теперь должно работать, — сказал он, моя руки, потом спустил рукава рубашки и подошел к маленькому кухонному столику, за которым сидела Флора Стенсон с двумя чашками кофе и подносом с финским печеньем. — Если бы я знала, что все так просто, сама бы все сделала, — сказала она и взяла кусочек печенья. — Но ты не за этим пришел. — Она встретилась с ним взглядом. — Я, конечно, стара. Но не дура. Во всяком случае, я ни за что не поверю, что тебе нужен только кофе. — Я здесь для того, чтобы задать вам несколько вопросов. — Он попробовал кофе. — Ты журналист? Фабиан покачал головой. — Полицейский. Если хотите, можете посмотреть мое удостоверение. — У тебя добрые глаза. Для меня этого достаточно. Моему мужу всегда казалось, что я слишком доверчива. Но какой смысл впрягаться в любое дело, если не доверяешь людям? — Да, хороший вопрос, — согласился Фабиан, несмотря на то, что не мог рассказать даже сотой доли всей правды. — В данный момент я занимаюсь разбором старых расследований, и мне попался на глаза несчастный случай с вашим мужем Эйнаром, произошедший пять лет назад. — Я так и думала, — вздохнула Флора и покачала головой. — Сколько же здесь побывало полицейских, которые исследовали каждый метр вдоль и поперек! Не говоря уже о газетчиках. Это был, конечно, необычный, если не сказать выдающийся случай, который нужно было расследовать со всех сторон. Но тогда я просто хотела, чтобы меня оставили в покое. Фабиан кивнул и положил себе еще печенья. — Но и этого оказалось мало. Примерно год назад здесь появился еще один полицейский и задавал много вопросов, считая, что это не был несчастный случай, хотя он и не сказал этого прямо. И вот теперь ты сидишь здесь и пьешь кофе. Ты тоже не веришь в то, что это была случайность? — К сожалению, в данный момент у меня нет точного ответа. А что вы сами думаете?