Водитель резко затормозил и, послав машину в управляемый занос, развернул ее мордой на 90 градусов и таким вот образом «вписался» в поворот. — Приготовиться к выброске, — команда Грибина касалась теперь третьего человека в салоне автомобиля, сидящего рядом с водителем молодого человека лет тридцати. Изготовившись к планируемой «выброске», молодой человек уже держал правую руку на ручке отпорного механизма двери. — Подрежь вот этот грузовик и нырни перед ним направо, на Зоологическую, — скомандовал Грибин. Водитель обогнал грузовой ЗИЛ с длинным прицепом и из крайнего левого ряда резкой дугой повернул направо. Шедшая сзади «Волга» видела манёвр преследуемой машины, но повторить его не могла: злополучный грузовик уже медленно выползал на перекрёсток, длинной кишкой своего прицепа парализуя возможность быстрого правого поворота. Именно в эти секунды, когда преследователи замешкалась с поворотом, «Волга» Грибина резко притормозила, и из неё, даже не дожидаясь полной остановки, буквально, вылетел передний пассажир, молниеносно нырнул в арку ближайшего двора, а машина без промедления продолжила движение. Свернув на 1-ю Брестскую, «Волга» Грибина остановилась с включённой аварийной сигнализацией. Через несколько секунд вслед за ней из-за поворота выскочила вторая машина и, увидев жёлтые мигающие фонари, припарковалась сзади. Этот условный световой сигнал означал конец экзамена. Двое молодых курсантов вышли из задней машины и подошли к ожидавшему их на тротуаре Грибину. — Ну, что я могу сказать, молодцы! — сказал им Грибин. Ребята скромно улыбнулись, пытаясь скрыть радость от успешно сданного ими зачёта. — Какие-нибудь замечания по маршруту есть? — спросил Грибин. — Нет, нормально всё было, — ответили они. — Нормально? — переспросил Грибин. В ответ они утвердительно закивали. — Вы уверены в этом? — Грибин изменил тон. Вы даже не соизволили заглянуть в салон моей машины Только теперь курсанты заметили отсутствие в ней пассажира, но было уже поздно, и Грибин продолжал: — Упустить объект — это не самая страшная ошибка. На ошибках учатся. А вот когда их даже не замечают, — это намного хуже. Почему вы не доложили, что при повороте на Зоологическую передняя машина была потеряна из виду? — Это длилось несколько секунд всего, — попытались оправдаться молодые люди. — Как видите, этого оказалось достаточно. От радостного в начале настроя курсантов не осталось и следа. — Почему вы не запросили помощи у второй машины на маршруте? В вашем распоряжении были две машины поддержки, одна из которых стояла как раз на Зоологической. Вы видели, что объект предпринимает агрессивные действия с целью оторваться, поэтому вы должны были передать его смежникам. — Очень быстро всё произошло. — В реальной обстановке счёт всегда будет идти на секунды! Несколько секунд — это вечность! Если бы вы передали смежникам эстафету, вы лишили бы противника этих драгоценных секунд. Во время «полевого» урока по «практическим навыкам автомобильного наружного наблюдения», медленно прохаживаясь по тротуару вдоль двух служебных машин, взгляд Грибина невольно выявил какую-то деталь, которая, неожиданно, вдруг, завладела всем его вниманием. — Что за херня? — громко и раздражённо произнёс он. Молодые стажёры с удивлением наблюдали, как в миг потерявший к ним интерес Грибин стал ходить вокруг машин и изучать их заднюю часть. На обеих машинах — и на разъездной оперативной, и на его генеральской — сзади, в районе личинки замка багажника, виднелись идентичные по форме пятна не отмытых при мойке участков кузова. — Епт вашу мать! — Грибин выругался настолько громко и смачно, что проходившая мимо женщина бросила в его сторону укоряющий взгляд. Не объясняя молодым оперативникам выявленный им прокол, Грибин ещё несколько раз крепко выругался про себя: машинная мойка, через которую проходили все (в том числе и его) автомобили имела характерный почерк, который на первый взгляд, был не особенно виден — при мойке задней части щётки чуть-чуть не дотягивались друг до друга и оставляли не промытым участок сантиметров десять в длину. Казалось бы, ерунда, но на дурачков Грибину рассчитывать не приходилось. Оставалось только гадать, сколько месяцев из-за этого пятна американцы безошибочно идентифицировали машины КГБ? Во внимательности противника он не сомневался. Сегодняшние экзамены Грибин принимал лично, чтобы ещё раз оценить степень оперативной свободы своих американских «партнёров». Причиной проверки «боеготовности» послужили серьёзные кадровые перестановки в американском посольстве. Полгода назад в московскую резидентуру ЦРУ направило нового руководителя, 53-летнего Рональда Хэтэвея. До этого он работал в Западном Берлине, потом несколько лет провёл в главном офисе и вот, наконец, пожаловал в Москву. Знающие его по немецкому периоду утверждали, что Хэтэвей склонен к острым и опасным акциям: в 1970 году он организовал побег из Восточного Берлина американского агента в польских спецслужбах. Дело тогда дошло до стрельбы: для бегства была использована гружёная песком машина коммунальных служб. Немецкие пограничники изрешетили грузовик пулями, которые увязли в защищавшем кабину песке, а грузовик, смяв на своём пути все препятствия, выскочил в западный сектор. И эту операцию — по мнению Грибина, совершенно дубовую — спланировал Хэтэвей. Теперь этот человек вальяжно ездит по Москве, улыбается охраняющим американский жилой комплекс милиционерам, а Второе Главное Управление следит за ним как за сумасшедшим, занятым поиском спичек. Такой тип, как Хэтэвей, думал Грибин, вполне мог расшевелить местную резидентуру, заставив её действовать более остро. Привыкшие в Москве к плотной опеке, американцы раньше не позволяли себе игр в кошки-мышки и вели себя тихо. Однако, новый начальник мог принести с собой и новые правила. Проблема заключалась в том, что для людей Грибина эти новые правила были неведомы, в то время как Хэтэвей хорошо изучил почерк КГБ. Причастен ли новый резидент к исчезновению семьи Шадрина? Мог ли он пойти на такую авантюру? И если ответ — да, то за кого он меня принимает? — думал Грибин, рассматривая маленькую пыльную полоску на крышке багажника. Назначив молодым стажёрам время для пересдачи экзаменов, он нырнул на заднее сидение своей машины и быстро захлопнул дверь. — На мойку, — скомандовал он водителю. — Куда? — удивлённо переспросил тот. — На мойку. Туда, где машины моют, еб-вашу-мать! В Москву Жечков вернулся из Карелии триумфатором. Летевшего одним рейсом с ним закованного в наручники Самохина прямо у трапа встретили сотрудники КГБ, чтобы отвезти в свой следственный изолятор Лефортово, а Жечкова чуть ли не с цветами ожидал Виктор, один из прикомандированных к его группе следователей. — У нас новая версия, — улыбнулся Виктор, не зная, как лучше преподнести новость своему руководителю. Жечков же, напротив, не придал значения этим словам, полагая, что речь зайдёт о каких-то малозначимых деталях. — Выкладывай, — спокойно отреагировал он. — У супруги Шадрина, у Марины Шадриной был любовник. — Ну и что? У Шадрина за спиной вообще донжуанский список огромный, — равнодушно ответил Жечков. Виктор немного помолчал, а потом сказал: — Накануне исчезновения Шадрина, в пятницу, 16 мая Марина была на квартире у любовника. Жечков ненадолго задумался, а потом попросил Виктора остановить машину. Он хотел, чтобы его подчинённый внимательно слушал его, а не крутил баранку. — Почему я об этом ничего не знаю? — официальным, не допускающим панибратства тоном спросил Жечков. — У вас в Карелии был очень плотный график, и мы решили до возвращения в Москву не грузить вас. — Когда это стало известно? — Три дня назад. — Кто руководитель следственной группы? — Вы. — Почему вы сразу же не сообщили мне о вновь открывшихся обстоятельствах по делу? Виктор хотел что-то сказать в своё оправдание, но передумал: — Это моя вина. Ребята предлагали, но я решил, что не стоит беспокоить. — Виктор, ты мой заместитель. Я должен быть уверен, что в моё отсутствие следствие не буксует. — Оно не буксует, — поторопился вставить Виктор — …А ты скрываешь от меня важнейшие детали. Я, как дурак, лечу, составляю план дальнейших действий, а теперь всё это псу под хвост. — Извините, Геннадий Викторович, я не подумал…. — О чём ты вообще думал? — в последний раз выругался Жечков и перешёл на спокойный, деловой тон: — Откуда эта информация о любовнике? Что, где, когда — выкладывай всё. — Одна из её подруг, — они вместе в библиотеке работают — вычислила эту связь. — Что значит «вычислила»? — Они работали в технической библиотеке… — начал издалека Виктор. — Знаю, знаю, на Бережковской набережной, — торопил его Жечков. — У этой подруги, — Елены Звонарёвой — была связь с одним из абонентов этой библиотеки. Солидный мужчина, хирург. В библиотеке знакомился с молодыми сотрудницами, возил их на квартиру, которую снял рядом, в трёх остановках от библиотеки… В обеденный перерыв забирал девушку и часам к трём уже возвращал. Ну, бабы это же видят… — Что видят? — Ну то, что их сослуживиц отвозили трахать. — То есть они друг про друга всё знали?