Это всего лишь сон. Еще один кошмарный сон. Я облегченно вздохнул. У кровати шуршание. Должно быть, оно и разбудило меня, может быть, оно и навеяло сны… – Атта, хватит бродить, – недовольно пробормотал я, но тут же почувствовал, как мой монстр заворочался в ногах. – Атта? Я сел. Сумрак окутывал палату. Но тьма не была густой и вязкой. Я вполне отчетливо видел очертания предметов. Вот одна пустая стена и столик с букетами, вот вторая и закрытая дверь в ней, еще две, пол, окно и то, что за ним. В прямоугольнике, поделенном на неравные части рамой, вырисовывался вытянутый силуэт. Это Он! Монстр, что уже приходил ко мне. Чудовище с узловатыми руками-корягами. Слазень! Сердце глухо забилось о ребра. Обоняние обострилась. Запах больницы стал приторным, тягучим. Тошнота подступила к горлу. По ту сторону окна монстр приложил обе ладони с тонкими узловатыми и чрезмерно удлиненными пальцами к стеклу и неспешно постукивал ими. Тук. В голове зазвучала детская считалочка – страшилка: Раз. Буги за окном. Тук, тук. Прикосновение за прикосновением, выстукивая зловещий ритм, будто нащупывал слабое место. Два. Просится в твой дом. И почему в такие моменты память подсовывает воспоминания, которые не только не помогают, но наоборот, усложняют! Тук. Тук. Тук. Три. Не удержит дверь — Теперь попробуй отделаться от этой пугалки! Тук. Тук. Тук. Тук. Ходят по стеклу пальцы монстра. Вмиг сорвана с петель. Укрыться с головой и заткнуть уши? Не поможет. Тук. Тук. Тук. Я застрял в бесконечном сне. Тук. Тук. Пять: стук копыт в ночи. Тук. Мысли скачут как ошалелые. И все не те! Тук. Тук. Я только что вернулся из путешествия в прошлое! Я пролежал в подвале с монстрами два дня! Тук. Неужели меня может напугать трухлявый пень? Если честно, то… может! Еще как может! Тук. Тук. Шесть. Шепот: «Не кричи». Теперь, зная, что этот монстр желает сожрать мою душу, чтобы напиться волшебной силы и скользить пожирателем меж мирами. Я не просто боялся. Я был объят ужасом! Тук, тук, тук, тук… Семь. Когти на руках. Может, положиться на моего аквамаринового монстра? Он ведь уже прогнал пару раз слазеня. Я подергал ногами под одеялом – как назло, Атта пропал. А вот перестук незваного гостя не утихал, и каждый «тюк» запускал волны холода по моему хребту. Восемь. Тьма рождает страх. – Клю-ю-ю-ч, – слышал я в шорохе ночи. – Верни-и-и клю-ю-ю-ч, – словно шептало все вокруг. – Открой… Впусти-и-и… Девять. За окном рассвет. Я лежал до последнего, тайно надеясь, что Атта вернется и разберется с угрозой. Но его не было. И тут я понял, что не слышу больше перестука… И когда ручка окна медленно поползла вниз, пришло озарение. Остается один самый верный и надежный способ: бежать! Но куда? На свет, в коридор, к регистратуре, прилипнуть к медсестре, врачу, охраннику… К любому живому человеку, чтобы просто почувствовать, что не один, что существуешь, и что это лишь страх и игра воображения. Десять. Но тебя в нем нет. Рванув, что было сил, я полетел вниз. Ноги запутались в простыне, голова чуть не налетела на тумбочку. Я барахтался и бился, как рыба в сети. А высвободившись, нащупал ящик, открыл, выдернул пакет и дрожащими руками разорвал его. Монетки, звякнув, покатились по полу, но ключ был у меня. В голове шумело. Что-то вело меня, словно я знал, что делать. Не раздумывая, я сдернул с шеи шнурок и соединил две металлические кривые палочки вместе. Подвески вспыхнули синим, гул усилился. Когда свечение стало слабеть, я увидел, что держу в руке синий ключ. Маленький, изящный, с цветочным узором, переходящим в сложенные кругом крылья. Неоновый свет от него разливался на всю палату. Маяк для Слазеня! Будь у меня больше времени, я бы полюбовался волшебным артефактом. Но его не было! Из окна вырывался холодный ночной ветер. В ужасе я выглянул из-за кровати. Он уже тут! Бежать, надо срочно бежать из палаты! К черту все! Я уже готов был верещать от ужаса, как свинья. Страх был так силен, что я был готов кинуться на шею даже к Усачу! Я дернул дверь. Заперта. Будь что будет, подумал я и вставил синий ключ в замок. В тот же момент от замочной скважины побежали ниточки голубого света, и белая поверхность засияла небесной лазурью. Два поворота, и дверь поддалась. Не помня себя, я выбежал в спасительный свет коридора и, захлопнув дверь, вставил ключ с этой стороны, провернул и привалился к синему прямоугольнику спиной. Тут же ощутил удар с той стороны. Слазень яростно царапался и рвался наружу. Сделав два глубоких вздоха, я развернулся и выдернул ключ. Отступил на шаг, второй. Дверь начала терять цвет, и через пару мгновений стала такой, как и была – обычной, больничной, невзрачной. Никто больше не скребся за ней, не долбился, не пытался выбраться и сцапать меня. Облегченно вздохнув, я огляделся. Куда в этот раз привела меня синяя дверь? Вдруг я вновь увижу Амбер? Хорошо было бы: смог бы извиниться, что так внезапно сбежал. А заодно выяснить, что затеял Корв и зачем сбросил меня в подвал. Я шел по пустому коридору. Судя по указателю, я двигался к регистратуре. Все тут выглядело чрезмерно скромно. В сравнении с палатой, так совсем. Тут же я напомнил себе, что между моей койкой и этими стенами почти восемьдесят лет разницы. Выщербленный кафель, облупившаяся краска, старая мебель, электронные часы, где местами западали части цифр… Часы! Диапазон сузился – их изобрели лишь в середине прошлого века. Значит, я «промахнулся», и Амбер сейчас лет тридцать. Я представил, как она, подобно всем тетушкам, называет меня «малышом» или «солнышком», и поморщился. Встретиться с ней резко расхотелось. Наконец-то я добрел до небольшого столика. Видимо, пост охраны. Или дежурного. Или сторожа. Стул был пуст. На столе валялась газета с раскрытым кроссвордом. Карандаш со стертой до основания резинкой. Видимо, тот, кто тут дежурил, любил загадки, но не всегда с первого раза разгадывал их. Допотопный дисковый телефон. Хотя это как раз и не удивительно – сигнал в Амбертоне был такой слабый, что Кэр и я забросили свои сотовые сразу по приезду. Посмотрев по сторонам, прислушавшись, я уселся за стол и стал терпеливо дожидаться дежурного. Минут через пять мне стало жутко скучно, я прочел пару заданий кроссворда. Рука сама потянулась за карандашом, и вот уже все недостающие слова были вписаны. Посидев еще несколько минут, я начал думать, что больница выглядит вполне «современно», как деревенская лечебница, утратившая финансирование лет сорок назад и перебивающаяся на скудные пожертвования добрых самаритян. Такой расклад меня тоже вполне устраивал. «А вдруг и газета свежая», – мелькнула в голове шальная мысль. Если так, интересно – а про мое исчезновение написали в ней? Как любой мальчишка, я бы не отказался хвастануть одноклассникам, что был на первой полосе. Бочка точно бы позеленел от злости! Перевернув газету, я встряхнул листы, как показывают в кино, когда некий джентльмен на завтрак неизменно читает свежую прессу. – «Янтарный вестник» – вслух прочел я название газеты. – Да это же та самая Шутиха! На первой полосе меня не было: всю ее занимала статья про обвал в старой шахте и про найденные под обломками останки маленькой девочки, что пролежали там больше века. – Надо же, – присвистнул я. – А говорили, нет шахт. Хотя да, теперь уже точно нет. Я пододвинул газету поближе и стал читать. «Мэр города заявил, что намерен восстановить добычу в ближайшее время. „В новый век Миллвилль войдет с новыми штольнями и новыми безопасными рабочими местами“, – сказал он…» Ага! Значит, Усач мне соврал про Миллвиль. По спине прошел холодок. Но что-то все равно не так. Новый век начался уже давненько. Где охранник только нашел такое старье? «Удивительно, но рядом с останками ребенка найдена фарфоровая кружка с изображением золотой вороны, что держит в клюве ключ. Как миллвильская Алиса оказалась в этой кроличьей норе – неизвестно. Одна надежда, что после детального анализа откроются новые факты». В животе похолодело. Перед глазами возникло веснушчатое лицо Амбер. – Быть не может! – прошептал я, прожигая взглядом газету. – Время не то. Это какая-то другая девочка. Полный волнения, я заскользил взглядом и не поверил глазам. Сразу под названием «Янтарный вестник» значилась дата 6 июля 1982. Я проморгался, онемевшими пальцами взял газету и поднес к самому носу. На зрение я не жаловался, но именно сейчас я должен был быть полностью уверен. В тишине больницы вырвавшийся вздох облегчения прозвучал, словно раскат грома. 1982. Просто старая газета. Маленькая назойливая обезьянка разума настойчиво стучала по вискам и задавала колючие вопросы. С чего бы охраннику (и главное, где) взять такую старую газету? Почему в ней нет ни одного упоминания про Амбертон? Что за шахты и девочка? Я изучил все рубрики от сплетен, частных объявлений до колонки погоды и зацепился на последней странице за «Янтарные шутихи и ребусы». Я ничего не мог понять. И из всех мыслей сейчас лишь одна гремела все громче: я переместился во времени… На смену разумной обезьянке пришла восторженная. Если это все правда, то я вновь попал в прошлое. Представить только, лет через двадцать я появлюсь в этом мире официально! Само осознание этого привело меня в небывалый восторг. Если первый раз, в мой первый провал, я был растерян и напуган, то сейчас все было наоборот. Я смотрел на облупившиеся стены, слышал гудение ламп, где-то в одной из палат кто-то храпел… Подумать только! Самое главное, это прошлое не было таким пугающим. В нем уже существовали зачатки Интернета и сотовой связи, «Терминатор»[19]и «Зловещие мертвецы», и даже мои мама и папа. А вдруг дед все еще живет в Амбертоне? А может, и отец! У меня появился реальный шанс отыскать его и… что дальше? Сказать, чтоб не бросал нас? – Вы, мистер, через пару десятков лет, будьте добры, не оставляйте своего сына, а коли иных вариантов не будет, потрудитесь хотя бы записку написать о причине, – продекламировал я и с досады пнул старый стол. Телефон подпрыгнул и звякнул, а сам стол слегка сдвинулся, и в тишине коридора звук его ножек по полу разнесся, как рев раненого мамонта. Постучав пальцами по столешнице, я стал раздумывать: вернуться обратно или остаться и попытать удачу. Я хотел остаться, но, вспомнив зареванное лицо Кэр, засомневался. Стоит ли ворошить прошлое? Или пора начать жить в настоящем? Сжав кулаки, я решил, что сперва не мешало бы переодеться – слишком уж заметна на улице голубая больничная рубаха. Я пошлепал к своей палате, но замер, так и не прикоснувшись к двери. Если я войду туда, то окажусь вновь в своем времени, и, вполне вероятно, попаду в лапы к Слазеню. – Что-то ищешь, малец? Я так и обмер. Повернувшись, я задрал голову, чтобы разглядеть лицо долговязого дежурного, который со стаканчиком ароматного кофе в одной руке и с булочкой в другой возвращался на свой пост. – Мистер Незалс? – не веря своим глазам, прошептал я. – Мы знакомы, малыш? – улыбаясь, спросил долговязый. Он был моложе, но сомнений не было! Это был хозяин Графа! – Простите, мистер Незалс! – протараторил я и, сунув ключ в замочную скважину, быстро открыл замок и дернул на себя дверь, успевшую стать синей. – Что происходит? – воскликнул мужчина. Я видел лишь, как клубок тьмы и ветвей вырвался из палаты. Незалс попятился, глаза его округлились, улыбка превратилась в гримасу страха, черные ветви прижали его к белой стене коридора. Проткнули насквозь. Брызнула кровь, стаканчик кофе и булочка полетели вверх. И, прежде чем они успели коснуться пола, я заскочил в палату, захлопнул за собой дверь и, желая никогда не слышать ужасных воплей за ней, дважды повернул и выдернул ключ. Все тотчас же закончилось. Я сидел на больничном полу, в окно врывался ветер, и капли дождя барабанили по подоконнику. Что-то блеснуло под кроватью. Часть зеркальца Атты. Я дотянулся, достал металлический диск с летящей вороной и сел на кровать. Из коридора донеслись шаги. Дверь открылась, и в палату зашла медсестра. Она удивлено взглянула на меня, затем на окно. Сделала выбор. Я вновь услышал шаги, и шум дождя стал тише. Ветер больше не холодил мне спину. Окно было закрыто. – Какое сегодня число, – бесцветным голосом спросил я, – и год? Медсестра ответила просто и без лишних вопросов. Затем проверила мой пульс и, дождавшись, когда я лягу, накрыла меня одеялом. Я не сопротивлялся. Ее ответ успокоил меня: я был в своем времени и мире. Когда я проснулся, было серое пасмурное утро. Свесив ноги с кровати, я прошлепал к окну и взглянул на спящий Амбертон. Но вместо города увидел свое отражение. – Слазень, – прошептал я. Я приблизился вплотную к окну и дыхнул. Стекло затуманилось, и я написал имя монстра. – Незалс, – прочел я буквы в обратную сторону. Когда я обернулся, Атта пушистым ярким клубком спал ровно посредине кровати. Вернувшись, я тихонько устроился с краю. Я дотронулся до синего ключа, что висел на моей шее. Металл, нагретый телом, казался живым. Ключ к прошлому. Я вспомнил волшебную дверь: лазурную, мерцающую. Что стало с мистером Незалсом? А вдруг я сделал из него Слазеня, пропустив монстра через портал. Что стало с Амбер? Вдруг та девочка в шахте – это она и есть? Что стало с моим отцом? Неужели он отец Амбер? Иначе откуда у него та самая записная книжка и точно такой же ключ путешественника? Смогу ли я спасти мистера Незалса? А девочку в шахте? Как связаны Амбертон и Миллвиль?