– Да в том-то и дело, что руками! С-с-с… – резкая боль прострелила висок, крики в таком состоянии точно были лишними. – Мой сын не способен даже ходить самостоятельно, а ты хочешь оставить его наедине с кучей железяк и других непонятных штуковин? – Это не железяки… Троица Морфеев молча наблюдала за этой перепалкой. Санктус откровенно клевал носом, не спящая ночами и нервничающая жена – идеальная формула бессонницы. А Кратидас и Салис, младший дядя Лаза, всегда были крайне флегматичными людьми, очень редко проявлявшими эмоции. Однако, решение проблемы предложил именно старший Морфей. – Хватит. Бесполезный спор, он ни к чему не приведёт, – в отличие от Торуса, голос Кратидаса был высок и резок, словно острый клинок. Они оба словно были созданы для своих профессий: первый – для командования взводами и полками, второй – для дебатов в высших чиновничьих кругах. – Насколько я понимаю, проблема лишь в том, что мальчика нельзя оставлять наедине с небезопасным оборудованием. Это легко решаемо наймом профессионала, желательно, мага, понимающего в проблеме, который будет помогать мальчику в его занятиях. Однако, такой спец – не няня и платить ему нужно будет много. Насколько вообще велика страсть мальчика к конструированию? – С тех пор, как полтора месяца назад Лаз вернулся вместе с дедом из города, он только об этом и говорит, – Санктус, наконец, подал голос, предварительно пару раз хлопнув себя по щекам. – Механизмы то, механизмы это… я вообще иногда его не понимаю, только тесть способен разобраться. Откуда он вообще такие слова знает, кстати? – Я научил, – буркнул Торус. – Ну тогда понятно, – почесав заросший щетиной подбородок, мужчина продолжил. – Мы с Фелицией ему и так, и эдак: мол, это сложное дело, сынок, тебе опасно этим заниматься – но словно в пустоту кричишь. Обычно Лаз не спорит и не капризничает, а тут пару раз чуть до истерики не доходило. Так что Фелиция ему и сказала, что, если через месяц он не оставит эти идеи, мы обсудим всё серьёзно. Месяц истёк позавчера, но энтузиазм в парне не угас ни капельки. Дорогая, – женщина подняла на мужа мутные красные глаза. – Давай сделаем так, как предлагает отец, в конце концов, когда он у нас хоть что-то просил? Да, опасно, но нельзя же его вечно держать в защитном коконе. – Все против меня, да? – тяжело вздохнув, резюмировала Фелиция. – Ладно, я сдаюсь. Но я лично выберу человека, который будет с ним этим заниматься. Стойте… а где они будут этим заниматься? Не в доме же… – Да уж, – голос Кратидаса Морфея снова разрезал воздух кабинета. – Это хобби становится всё дороже и дороже. Впрочем, ладно, внук у меня пока один, – на этих словах он укоризненно посмотрел на молчащего до сих пор Салиса, – так что потратить на него даже такие деньги не жалко. Послезавтра у меня выходной, займусь этим вопросом. Фелиция, выбор помощника на тебе, как и говорила. И скажите кто-нибудь мальчику, что его мечта сбудется в ближайшее время. Глава 6 – Итак, что вы можете рассказать о себе? – когда мать Лаза за что-то бралась, это всегда, пусть немного, но выходило за рамки понятия «норма». Вот и на этот раз то, что должно было стать обычным собеседованием, превратилось в настоящий отбор с подачей резюме, несколькими турами и чем-то, очень напоминающим битву на выбывание. – Кузнец – я, – широкому и низкому мужику, не мужчине, а именно мужику, очень похожему на тяжёлый молот, висящий у него же на поясе, узенький табурет, на который садились претенденты, был явно мал. – Кузнечил. Как папка мой. И дед. А я, эта, потенциал магический заимел, и эта, расширил наше семейное дело. Сейчас там сын мой, эта, кузнечит. А я на пенсии. Но руки чешутся, эта, заняться чем-то эдаким. И вот увидел ваше, эта, объявление. Детей, эта, я люблю, у самого четверо, так что вы, эта, не волновайтесь, всё с вашим мальчиком будет в поряде… – Ой, я так люблю детей, так люблю, вы не представляете! – в помещение словно бы разом залетела стая сорок. – Они такие милые, такие забавные, лапочки-лапочки, так бы и затискала всех! Вы, главное, не переживайте, я часто с детьми сижу, так что всё будет вели-ко-лепно! Что? Проектирование механических протезов? А что это…? – Я? А что вам нужно? Объявление? Да, подавал резюме… С детьми? Работал, конечно, да, было дело, как сейчас помню, вот, двое было, да, точно, двое, мальчик и девочка, да, близнецы… чем занимался? Ну как… помогал с уроками, там, на прогулки, тоже, было дело, мыл… а, мыть не надо? Ну, не так чтобы мыл, так, лицо умывал после еды, ага… Механизмы? Работал, да, у этого… как его… у кузнеца, да, точно, у кузнеца. Что делал? Ну, знаете, там, всякое, то подай, это принеси, всякое такое, всего понемножку… а вам что конкретно нужно? Я могу, да, я могу, какие вопросы… Как это часто бывает, инициатива наказуема. По объявлению в дом Морфеев, в надежде на тёпленькое и хорошо оплачиваемое местечко потянулся самый разнообразный, зачастую не очень адекватный люд. Так что, когда к усталой Фелиции подошёл отец и предложил своего кандидата, женщина чуть не расцеловала старика. Она прекрасно знала, что плохого человека для своего внука он не посоветует. – Добрый вечер, госпожа Морфей, рада с вами познакомиться, – женщина Фелиции сразу понравилась. Чем-то она походила на самого Торуса. Может, характером, может, манерой держаться. Да и не удивительно, в резюме чёрным по белому было написано, что кандидатка, также, как и сам Торус – бывшая военная. – Здравствуйте, мне тоже очень приятно. Присаживайтесь, прошу. Расскажите немного о себе, будьте добры. – Это несложно, потому как рассказывать почти нечего… что же. Дамия Гаал, тридцать восемь лет, офицер запаса в чине капитана, командовала ротой спецподдержки. В армии с семнадцати до двадцати шести лет, уволена в запас из-за потери ноги, – отработанным движением расстегнув правую штанину вдоль шва, женщина показала Фелиции блестящий металл протеза. – Псионик потенциала между минимальным и средним. После армии хотела заняться чем-нибудь мирным, но всё как-то не клеилось, я ведь, кроме как воевать, ничего не умею. Встретила, правда, мужика, хорошего, доброго, родился у нас сын. И вроде как всё налаживаться начало, но эпидемия шестилетней давности забрала обоих. Она говорила медленно, размеренно, выверяя каждое слово. При упоминании мужа и ребёнка её голос ни на секунду не дрогнул. Но каким-то особым женским чутьём Фелиция поняла, что Дамия до сих пор скорбела по своей семье и, пусть пришла на встречу в обычной одежде, до сих пор не сняла траур. Однако, времени, чтобы выразить свои соболезнования, женщина Фелиции не дала. – Маялась долго, пробовала пить, но забыться в пьяном угаре не получалось. Благо, наставник Рамуд меня приютил в гвардии, по старой памяти. Мы с ним давно знакомы, когда его только-только списали, и он ходил, привыкал к руке, я ему помогала с протезом разобраться. Столько лет прошло, а он не забыл. В гвардии работала примерно там же, где и раньше, только в боевых заданиях не участвовала. Но всё равно что-то было не так. А недавно он ко мне приходит, говорит: Дамия, есть у меня для тебя отличная работа. Ну я и пошла, знаю, что он плохого не посоветует. Вот и вся история, госпожа. – Вы знаете, чем вам предстоит заниматься? – на этом вопросе раньше отсеивалась три четверти всех претендентов. И Фелиция очень надеялась, что на этот раз всё пройдёт гладко. – Наставник Рамуд сказал лишь, что я идеально подойду. Если вам не сложно, расскажите, пожалуйста, – никакого стеснения или неуверенности. Очень хороший знак. Фелиция уже почти решила, что остановит свой выбор именно на этом кандидате. – Мой сын, по непонятной мне причине, проявляет интерес к конструированию всякого рода механизмов и, в частности, протезов, как ваш. Мне пришлось дать согласие на это увлечение, но я не могу допустить, чтобы он оставался один среди кучи металла и острых инструментов. А потому нам нужен человек, который бы присмотрел за мальчиком и помог ему в его… хобби, – последнее слово Фелиция едва не выплюнула. – Слушайте, мне, конечно, очень приятно, что наставник Рамуд меня порекомендовал, но зачем взрослому парню нянька? Пусть бы сам разбирался… – Лазарис не взрослый, – немного нетерпеливо перебила её Фелиция. – Из вашего рассказа я поняла, что ему лет четырнадцать. Иначе подобный интерес очень странен, конструирование подобных устройств – крайне сложный и муторный процесс. Нередко приходится пересматривать расчёты по нескольку десятков раз, чтобы всё сошлось. Маленький ребёнок просто не имеет достаточно внимания и терпения. – Моему сыну четыре, – с каким-то внутренним удовлетворением мама Лаза взглянула на отвалившуюся челюсть Дамии. Да и неудивительно: любой матери приятно, когда о её ребёнке говорят, что он развит не по годам. – И я, скажу честно, очень бы хотела, чтобы он занялся чем-нибудь другим. Но, похоже, в этом вопросе его уже никто не сможет переубедить. За этим здесь вы. – Четыре? Всемилостивая магия… вы точно уверены, что это не минутный каприз? – Было бы это так, мой свёкр не строил бы сейчас в дальнем конце имения для Лаза личную лабораторию… Челюсть кандидатки в няни-механики отпала во второй раз. * * * – Привет, малыш. Меня зовут Дамия, – аккуратно присев перед кресло-каталкой, женщина протянула руку. – Л-ллл-лазар-р-рис, – в крепкую, покрытую мозолями ладонь легла тонкая бледная ручка, синеватая от проступающих из-под кожи вен. – М-можно п-пп-пр-росто Л-л-л-лаз. П-прият-тт-тно п-пппознак-к-ккомиться. – Мне тоже приятно. Ты очень хорошо разговариваешь. Конечно, имелась в виду не дикция, а сам навык построения предложений. Но Лаз едва удержался от того, чтобы не съязвить по этому поводу. Приходилось поддерживать имидж четырёхлетки, иначе у него могли бы возникнуть куда большие проблемы, чем есть сейчас. – С-спасибб-бо. Вы буд-дддете со м-мной з-з-занимать-т-ться м-механ-нн-низмами? – Всё верно. Скажи, ты точно уверен, что этого хочешь? – в глазах этой женщины читались забота и внимание. Она была хорошей. – Т-тт-точ-ч-ччно. Я х-хоч-хоч-чу быт-ть к-к-аа-ак д-дед-ддушк-ка, – ему нужен был хоть один по-настоящему детский повод. Что же, это было лучше, чем ничего. – Да, твой дед – отличный мужик, – на лице Дамии появилась улыбка. – Это благодаря ему я сейчас с тобой разговариваю, а то так бы и маялась без дела в оружейной гвардии. – Я д-д-ддумаю, что с-ссо м-мной в-в-ввам не п-при-придет-тся ск-ску-учать. – Знаешь, мне тоже так кажется, – заговорщицкое подмигивание было довольно забавным, если держать в голове, что настоящая разница в возрасте между ними была всего в несколько лет, но Лаз улыбнулся не этому. Просто, похоже, что у него впервые в этой жизни появился настоящий друг. * * * – Дамия. Дамия! – А, госпожа Морфей, здравствуйте. – Здравствуйте… уф… секундочку, – Фелиция, как истинная леди, очень редко бегала, и этот небольшой кросс полностью сбил женщине дыхание. – Не торопитесь, – рывком сбросив с плеча немаленький ящик, Дамия поставила его на землю и уселась сверху. По сравнению с их первой встречей пару месяцев назад, отставной офицер выглядела куда более бодрой и живой. Фелиция не уставала поражаться этим переменам. Недавняя молчаливая скорбь исчезла бесследно, женщину словно подменили. – Вот, присаживайтесь. – Да, спасибо, – короб протестующе скрипнул, но выдержал. – Вы что-то хотели у меня спросить? – Ничего конкретного, просто узнать, как идут у вас с Лазарисом дела. Я его почти не вижу. С утра он исчезает из дома, возвращается только на обед, ужин и когда уже пора ложиться спать. И вы точно такая же. Я, конечно, понимаю, что это всё, наверняка, очень интересно, но мне же тоже хочется пообщаться с сыном, – в голосе Фелиции сквозило неприкрытое раздражение. Впервые за четыре года любовь её ребёнка была украден у неё, и кем? Бездушными железяками! И пусть сознание понимало, что это не изменило его чувств к маме, сердце продолжало отчаянно сопротивляться. – Так пойдёмте со мной! – немного невежливым движением согнав свою нанимательницу с ящика, Дамия вернула ношу на плечо и призывно махнула рукой. – Нет-нет, как же я пойду, там, наверняка, грязно, да и не хочу я его отвлекать… – конечно, ей хотелось пойти. Но она так долго сопротивлялась желанию сына, что теперь вмешиваться в его увлечение было как-то неудобно и даже немного стыдно. – Да идёмте, Лаза сейчас нет в лаборатории, он на прогулке. Я настояла, чтобы он иногда выходил на воздух. Так что я смогу вам всё показать по-тихому, а когда он вернётся, вы сможете понаблюдать за нашими занятиями. Фелиция поняла, что женщина видит её насквозь. Спорить было бессмысленно, так что она лишь благодарно кивнула. Надо было сказать, что Кратидас Морфей все свои обещания исполнял по высшему разряду. В пустом ранее уголке старого сада теперь стоял небольшой домик, всё ещё поблёскивающий новенькой краской. Если бы не полдюжины толстых труб, торчащих из крыши как грибы, невозможно было бы догадаться, что это место – на самом деле высокотехнологичная лаборатория. Свёкр Фелиции оказался прав, хобби его внука влетело старику в кругленькую сумму. Но встречая за завтраком, обедом и ужином искрящиеся энтузиазмом глаза Лаза, Кратидас ни о чём не жалел. И сейчас сама Фелиция, впервые переступившая порог домика с момента его постройки, смогла хотя бы от части понять, что так привлекало её сына. Надо сказать, что Дамия поддерживала лабораторию в идеальной чистоте, привитой армейской выучкой. Однако было видно, что всё в этом месте активно использовалось. По одной стене ровными рядами висели инструменты, вроде бы чистенькие и блестящие, но рукоятки были затёрты, а рабочие поверхности начали стёсываться. У другой стоял длинный верстак, часть которого, специально для мальчика, могла опускаться почти до пола. В ящиках лежали деревянные заготовки разных деталей, другие ящики были заняты слитками металлов, большими и маленькими, третьи – свёрнутыми в трубочки схемами и чертежами, а дальнюю стену, освобождённую от стеллажей, украшали три печных топки разных размеров. И во всём этом, приложив лишь небольшие усилия, можно было разглядеть нечто большее, чем просто набор оборудования. Стоило просто постоять в этом помещении пару минут, подышать запахом свежей стружки, чернил и горячего железа, как становилось понятно: тут творится настоящая магия. Не та, доступная любому чародею-недоучке, а особенная, никак с первой не связанная. Такая магия жила в старой пекарне, где слуги всегда покупали хлеб к столу, в кабинете Кратидаса, где в полутьме и тишине за тяжёлым дубовым столом он решал чьи-то судьбы. Даже в классе самой Фелиции, где она занималась со своими детьми, тоже витала эта магия. Именно она отличала настоящее от поддельного, показывала, что человек, который здесь работает, находился на своём месте, там, где ему следовало быть с самого рождения. – Госпожа… – тихий голос Дамии выдернул Фелицию из ступора. – Да-да, вы правы, здесь очень интересно… – она засуетилась, протянув руку к первому попавшемуся свитку, поднесла ладонь к лицу и замерла.