Знакомые с ситуацией чиновники говорят, что в реальности все намного сложнее. Но они же согласны: Кремль на многое закрывает глаза, чтобы не дать повода волноваться элитам в других регионах. Это чисто сословный подход: центр иногда наказывает зарвавшихся, но демонстрирует остальным, что классические откаты и распилы не караются «красной карточкой». Денег на Крым и Севастополь идет так много, что их даже не успевают тратить. Крымские власти отчитались об освоении 93 % средств, выделенных на ФЦП в 2018 году. В Севастополе программа исполнена на 60–70 %[11]. Председатель бюджетного комитета заксобрания Севастополя Вячеслав Аксенов прямо заявил, что у чиновников есть свои интересы и это отрицательно влияет на результат. Зачем же центр столь обильно нашпиговал полуостров деньгами? Еще раз: группы интересов, которые реализуют госпрограммы в Крыму, очень могущественны. В мае 2018 г. открыли Керченский мост: 18-километровый гигант, построенный за два года в условиях санкций. Державный проект реализован усилиями компании «Стройгазмонтаж», принадлежащей Аркадию Ротенбергу. Первые сметы проекта требовали всего-то 24 млрд рублей, но пока вышло 229 млрд, хотя железнодорожная часть моста еще не завершена и может потребовать дополнительных средств. Для сравнения, самый длинный мост в мире построен в Китае – 165-километровый Даньян Кушан. Его соорудили за 4 года и 8,5 млрд долларов, то есть километр вышел в пять раз дешевле детища Ротенберга. Или в Саудовской Аравии построили мост короля Фахда – 25 км за 1,2 млрд долларов. Километр и здесь дешевле в разы, хотя у саудитов нет мощных производителей комплектующих – их надо импортировать. И не стоит забывать, что в Аравии строительная отрасль считается коррумпированной, а семья великого и ужасного Усамы бен Ладена поднялась как раз на госзаказе[12]. На очереди трасса «Таврида» за 128 млрд рублей, после завершения которой с Кубани в Севастополь можно будет с комфортом доехать за пару часов. Осваивает деньги выбранная без конкурса петербургская фирма, владельцев которой СМИ также связывают с Ротенбергами. Плотное кольцо родственников и старых знакомых главы Республики Крым Сергея Аксенова сегодня занимают значительные административные посты. После вхождения Крыма и Севастополя в состав РФ с высоких трибун заявлялось, что мощные вливания им потребуются в течение 1–2 лет, после чего правила игры для них станут такими же, как и для других регионов. Министерство по делам Крыма действительно ликвидировали в июле 2015 года. Однако поток средств не ослабевал, а в феврале 2019 г. Крым и Севастополь получили отдельную государственную программу, предусматривающую выделение еще 310 млрд рублей за 4 года. Декларируется цель: доведение уровня социально-экономического развития Крыма до среднего по России. Но дела на полуострове и так как минимум не хуже, чем в Пензе, Пскове или Чебоксарах. Бюджет Республики Крым, составлявший в 2016 г. 86,6 млрд рублей, к 2019 г. вырос более чем вдвое – до 187 млрд рублей. А дотации, субсидии и субвенции в нем составили свыше 144 млрд рублей – даже у Чечни и Ингушетии нет такого уровня дотационности[13]. Тем не менее Кремль добился в Крыму и Сочи своих стратегических целей. Гости Сочи в полном восхищении от Олимпийского парка. А присоединение Крыма вызвало мощный всплеск патриотизма в стране: до 90 % граждан одобряли захват полуострова. Позднее в результате снижения курса рубля и исчезновения из магазинов санкционныхтоваров стало больше скепсиса: «У покупателей такие лица, словно Крым – не наш». Однако ни одна оппозиционная сила не обещает после своего прихода к власти передать Крым Украине – это было бы политическим самоубийством. Парадокс: в 2018 г. по новому Керченскому мосту в Крым приехало на четверть меньше туристов, чем в 2015-м, когда на паромной переправе приходилось ждать в очереди сутки. Российское управление не слишком изменило качество отдыха, зато цены выросли очень круто. Тем не менее значительная часть населения считает Крым главным достижением 20-летнего путинского правления. И это неспроста. Русский размер Каждый российский первоклассник первым делом узнает от учителей, что живет в самом большом государстве в мире. Самом большом! После этого даже не нужно доказывать, что Россия – самая благополучная или справедливая. Ее величие бесспорно уже в силу размера. К XV веку русские успешно переняли у монголов военные технологии, позволяющие контролировать огромные территории. За какие-то 140 лет, прошедшие после покорения Иваном Грозным Казани и Астрахани, русские колонисты достигли Чукотки. Для сравнения, американцы добирались из Новой Англии в Калифорнию 230 лет. Если в европейских державах перенаселенность выталкивала «лишних людей» за границу, то русские могли колонизировать собственную страну. В зауральских колониях не появилось крепостничества, зато сохранились все традиции православия и державности. Тобольск, Сургут и Красноярск древнее Джеймстауна, Нью-Йорка и Бостона. Но никаких самоуправляемых штатов или ассоциаций свободных фермеров на сибирских просторах не возникло. Русским служилым людям и в голову не приходило, что они могут управляться как-то иначе, чем царем из Москвы. Вся домонгольская система собственности на Руси основывалась на коллективном владении землей. А вместе с принятием христианства не появилось византийских представлений о праве на землю. В российских учебниках и Смута рисуется чуть ли не потерянным временем, хотя это был период накопления капиталов и идей, активного приобщения к европейской культуре, давшего обильные всходы в петровскую эпоху. Вся русская державность выросла из идеи пространственной экспансии. Веками люди привыкали, что на экономические проблемы существует один ответ – расширение пространства. Освоение целины в Казахстане не только при Хрущеве выглядело предпочтительнее повышения эффективности хозяйства в Нечерноземье. Вплоть до Великих реформ Александра II русским удавалось заимствовать передовые технологии на Западе, сохраняя примитивную социальную и политическую организацию. Идея «государства» верно служила для обоснования права любой установившейся власти подавлять собственное население и распоряжаться ресурсами не во благо общества, а именно государства – феномена, который ничем конкретным не воплощается. Защита государства во все времена являлась высшей ценностью. Защитили даже сталинский режим, хотя в глазах миллионов он заслуживал демонтажа. Государство успешно вытеснило народ. Количество лиц, осужденных за антигосударственные преступления, росло век от века. И даже Ломоносов полагал, что Россия будет прирастать Сибирью, а не талантами людей. Значимость территорий оценивалась исключительно с точки зрения приносимой ренты. Богатством считались леса и недра, золото и нефть, но никак не имущество граждан. Можно сказать, что место России в мировом разделении труда выбрано элитами вполне осознанно. Как заметил экономист Владислав Иноземцев, плоды достижений в России очень редко проливались на население[14]. А ее размеры и потенциал играли с ней злую шутку: русская элита после первых же успехов входила в роль главной в военно-политическом отношении европейской державы. А это в свою очередь снижало уровень задач, которые ставились перед страной. Стремление к величию прямо исключало движение к современности – и исключает по сей день. Вся история страны полна примеров, когда с крайним напряжением сил воплощались мегапроекты, необходимость которых сомнительна. Представления о том, что распад СССР стал исторической случайностью или результатом заговора, заставляют не столько смотреть в будущее, сколько стремиться к воссозданию утраченных элементов экономического и политического величия. Хотя распад выглядел типичным концом империи, от которой отвалились национальные колонии – сколько бы Союз ни поддерживал антиколониальные движения по всему миру. Консолидация «постсоветского пространства» самоценна и популярна, хотя никто не может внятно объяснить, в чем будет экономическая выгода от реставрации СССР. Накал патриотизма таков, что отказ считать Украину и Беларусь «своими», временно отделившимися, изменил бы всю структуру сознания не только правящей элиты, но и значительной части населения. Как следствие, политиков нисколько не пугает утрата экономического лидерства. Зато они пошли на длительную войну в Чечне, чтобы не вводить регионы в соблазн сепаратизма. Скрепами является не экономическая целесообразность, а принадлежность к «русскому миру» и православной вере – вот в чем беда. Освоение новых ресурсов оборачивается их немедленным расходованием. Трата средств стала своего рода навязчивой национальной идеей: предполагается, что в ней отражается растущая мощь государства. Нет более важной задачи, чем расходы на неокупаемые проекты. В эпоху тотальной экономии на прачках и уплотнения детсадов правительство не отказалось ни от одного мегапроекта, зародившегося в эпоху дорогой нефти. Государственные СМИ научились превращать крупные стройки в иллюзию благоденствия державы, в которой, несмотря на внешние происки, все путем. Одновременно под соусом «развития инфраструктуры» власть раздает триллионы группам интересов, консолидируя их вокруг трона и компенсируя недовольство, вызванное теми же санкциями. Тут и БАМ, тут и мост на Сахалин. В Тобольске (Тюменская область) строят «ЗапСиб-Нефтехим» – крупнейшее нефтехимическое предприятие Евразии с инвестициями свыше 600 млрд рублей. Строительная площадка комбината занимает 460 гектаров. Предприятие будет производить 1,5 млн тонн этилена, 525 тыс. тонн пропилена, 245 тыс. тонн бутадиена. А в Находке (Приморский край) растет инфраструктура Восточного нефтехимического комплекса. Размах суперзавода еще выше – тут 1,3 трлн рублей инвестиций. И хотя это оценка 2013 г., никаких волнений по поводу финансирования строительства нет. Наоборот: предполагаемая мощность перерабатываемого сырья увеличена с 15 до 30 млн тонн в год. А в Череповце (Вологодская область) началось строительство третьего агрегата карбамида мощностью 500 тыс. тонн в год. Объект является частью проекта по переработке аммиака в минеральные удобрения. Инвестиции, правда, скромнее – «всего» 63 млрд рублей. Вроде бы размашистые проекты в условиях санкций – жирный плевок в лицо пятой колонне, скулящей, будто в России не делают ничего сложнее автомата Калашникова. Но гайдаровские вопросы по-прежнему злободневены: что собираемся производить? куда продавать? какова ожидается прибыль и кто в итоге будет в шоколаде? Строящийся гигант в Тобольске принадлежит группе «Сибур», но возводится в рамках «государственной программы, предусмотренной в государственном Плане развития газо- и нефтехимии до 2030 года». В СМИ сообщалось, что в проекте могут быть задействованы деньги Российского фонда прямых инвестиций и Фонда национального благосостояния. Хотя «Сибур» – частная компания, ее ведущими акционерами называют Леонида Михельсона, Кирилла Шамалова, Геннадия Тимченко и китайцев в лице Фонда Шелкового пути. Государство поможет и череповецкому проекту по производству минеральных удобрений из аммиака, принадлежащему компании «ФосАгро», лицом которой является семья сенатора Андрея Гурьева. На начало 2017 г. контрольный пакет акций приходился на два кипрских офшора[15]. Восточный нефтехимический комплекс, на который требуется 1,3 трлн рублей (три годовых федеральных бюджета на здравоохранение) строит «Роснефть», в которой государству принадлежит всего 50 %. Но правила игры таковы, что компания запросто предлагает правительству дать на эту затею денег, да еще и подогнать газ Киринского месторождения «Газпрома». Кроме того, глава «Роснефти» Игорь Сечин попросил обеспечить «фискальную стабильность» ВНХК (не-ухудшение ситуации с налогами и экспортными пошлинами) на весь жизненный цикл проекта! А заодно и профинансировать за счет бюджета всю инфраструктуру – газопроводы и нефтепроводы, ЛЭП, железнодорожные пути. Где тут рынок, где конкуренция? Создается впечатление, что телега у нас опять впереди лошади. То есть политика впереди экономики. Например, существует тренд: растолкать экономическое развитие на Дальнем Востоке, с которого бежит население, несмотря на все усилия Москвы. В г. Свободный (Амурская область) строят огромный газоперерабатывающий завод с крупнейшим в мире производством гелия – до 60 млн куб. метров в год. А в г. Большой Камень (Приморский край) растет самый мощный в стране судостроительный комплекс за 202 млрд рублей[16]. Вроде бы все прекрасно: море заказов, производители комплектующих будут под одной крышей. Но кто заказчики? Главный – Министерство обороны. Следом всевозможные государственные ведомства и корпорации. Что будет с новым гигантом, если цена нефти снова упадет ниже 40 долларов за баррель? Как скоро у него начнут отваливаться буквы на вывеске? За сколько лет накачанное государственными деньгами предприятие уйдет в частные руки за три копейки? Назло надменным соседям можно поручить Ротенбергам построить грандиозный трехуровневый мост хоть на Новой земле. Но признак сильной конкурентной экономики – это если Ротенберги с Тимченко создали бы консорциум на свои деньги, потому что видят в этом мосте, как и во всей стране, коммерческую перспективу. А государство добавило бы им не более 20–25 %. В нынешней же России инвестирование частником собственных средств в инфраструктуру выглядит признаком ущербности, принадлежности к слабой группе интересов. А если капиталист недостаточно рукопожатен, он рискует первым попасть под каток очередного передела. Одним из поводов для захвата Крыма, получившего широкое одобрение в обществе, стала якобы существующая угроза изгнания из Севастополя российского Черноморского флота. Флот – один из державных фетишей. К 2014 г. он был практически небоеспособен: на балансе болтались громадные советские десантные корабли, сторожевики, а флагманом являлся единственный ракетный крейсер «Москва». Ни современных эсминцев, ни фрегатов. Тем не менее только за аренду базы в Севастополе Россия платила Украине 98 млн долларов ежегодно. Не считая содержания масштабной инфраструктуры и 25-тысячного войска. Когда Крым и Севастополь вошли в состав России, возникла державная задача – модернизация флота. Но еще в 2011 г. перед возвращением на пост № 1 Владимир Путин сформулировал: «Задача предстоящего десятилетия заключается в том, чтобы новая структура Вооруженных сил смогла опереться на принципиально новую технику. На технику, которая «видит» дальше, стреляет точнее, реагирует быстрее, чем аналогичные системы любого потенциального противника». На эти цели заложили беспрецедентную сумму – 23 триллиона рублей. Громогласно объявлено, что военные получат более 400 межконтинентальных баллистических ракет (МБР) нового поколения, 28 противоракетных систем S-400, 10 ракетных комплексов «Искандер-М», 50 военных кораблей, восемь атомных подводных лодок и 20 дизельных субмарин, более 600 самолетов, включая истребители пятого поколения, более 1 тыс. вертолетов и 2,3 тыс. танков. Уже к 2015 г. доля современных образцов вооружения должна была вырасти до 30 %, а к 2020 г. – до 70 %[17]. «План», конечно, не выполнили, а разворовали, похоже, не меньше, чем инвестировали. Однако властям удалось существенно изменить облик армии без мобилизаций и трудовых армий. За 20 постсоветских лет ВМФ получил лишь 4 боевых надводных корабля новых проектов – два корвета типа «Стерегущий» и два малых артиллерийских корабля типа «Буян». К тому времени более 70 % технологий, обеспечивающих выпуск военной продукции, морально и физически устарели. Более половины станочного парка изношены на все 100 %. Средний сотрудник предприятий оборонки уже справил 50-летие, а изобретатель из оборонного НИИ копил деньги на банкет к 60-летию. К 2011 г. в стране элементарно не было мощностей для сборки ракет С-400: «под них» только начали строить два завода в Кировской и Нижегородской областях. А «план» требовал поставить в войска 28 полковых комплексов зенитных ракетных систем С-400. В СМИ обсуждалась ситуация на головном предприятии концерна «Алмаз-Антей»: из 152 зданий, еще вчера находившихся в собственности предприятия, осталось 11. В главном сборочном цеху, дескать, теперь концертный зал и самая длинная барная стойка в Европе[18]. Тем не менее к концу 2018 г. флот получил четыре атомных подводных ракетоносца проекта «Борей», и еще столько же строятся. Для сравнения первая лодка была заложена в 1996 г. под именем «Юрий Долгорукий», но формирование прочного корпуса завершили лишь 9 лет спустя. Экипаж собрали в 2003 г., а из плавучего дока «грозу НАТО» спустили в 2008-м. В состав ВМФ «Долгорукий» вошел только в 2013 г. и обошелся в 23 млрд рублей – как годовой бюджет Псковской области. Каждый ракетоносец должен нести по 16 ядерных ракет «Булава». Но вот незадача: из 12 первых пусков «Булавы» половина закончились неудачей. Это значит, что ставить их на боевое дежурство нельзя, а к 2014 г. многострадальный «Долгорукий» был, по сути, бесполезен. Однако из последующих 14 пусков провалился только один. Уже к началу 2014 г. было изготовлено 46 ракет. И с грозными С-400 пошло дело. К январю 2014 г. сформировали 5 полков, в состав каждого из которых входят два дивизиона ЗРС С-400 по восемь пусковых установок в каждом. А на апрель 2017 г. у России уже 19 полков, 38 дивизионов, 304 ПУ. И планы к 2020 г. иметь 56 дивизионов уже спокойно-реалистичные. Другой столп ПВО – комплекс «Искандер» впервые публично представили в августе 1999 г. на аэрокосмическом салоне. И хотя в войска «Искандеры» пошл и тол ько в 2012 г., сегодня на вооружении, по разным данным, от 76 до 108 пусковых установок. Но при таких вкусных бюджетах в России не бывает меда без дегтя: в мае 2017 г. Центробанк и Росфинмо-ниторинг поделились со страной результатами наблюдений за движением средств оборонзаказа. «Проверки выявляли факты нарушения порядка открытия и режима использования отдельного счета; случаи проведения по данным счетам отдельных операций, не имеющих явного экономического смысла, схемных операций, направленных на обналичивание средств», – говорится в заключении ЦБ РФ. И это не какая-то «оперативная информация» – 27 банков попали в материалы исследования. «На обналичивание идет минимум 50 %, а то и все 70 % всех сумм гособоронзаказа», – сообщают СМИ со ссылкой Росфинмониторинг[19]. Вдумайтесь в эти цифры: в 2016 г. Россия потратила на оборону и национальную безопасность 3,8 трлн рублей. То есть каждый четвертый рубль, собранный в виде налогов. Из них около 2 трлн – это закупка и ремонт техники, строительство военгородков и жилья служивым, ГСМ, обмундирование, питание и т. д. Так вот половина этих средств обналичивается! И это только те схемы, которые сумели рассмотреть ревизоры. Конечно, обналичка не обязательно означает воровство. Между Россией и рядом стран НАТО введены жесткие торговые санкции. Однако без импортных комплектующих никак не получается собирать российское чудо-оружие. Приходится создавать фирмы-прокладки, начинять их наличкой, правдами-неправдами доставлять комплектующие в Россию и пускать в дело, зачастую выдавая за сделанные под Саратовом. Но все-таки чаще за обналичкой стоят совсем иные схемы. Например, есть контракт на поставку военным «твердого топлива», то бишь дров. Цена вопроса -153 млн рублей. Выходило, что при красной цене кубометра дров на Дальнем Востоке в 600–900 рублей, военные платили за него 3–6 тысяч. По бумагам получалось, что в эти деньги включен и распил древесины по ГОСТу: каждая колобашка от 55 до 75 см в длину. Правда, типовые армейские печки имеют всего 25 см в диаметре. В документах говорится, что фирма поставила воинской части в п. Таежный (Хабаровский край) дров на 5,5 млн рублей. А в реальности в Таежном никаких гарнизонов нет. А часть с указанным номером дислоцируется в Хабаровске, где военный городок оснащен центральным отоплением[20]. Журналисты раскопали, что ряд поставщиков для армии «твердого топлива» замыкаются на офшор, у истоков которого стоял лидер чеченских сепаратистов Ахмед Закаев. А когда эту информацию попросили прокомментировать Министерство обороны, то замминистра по тылу скупо отписал, что проверка информации об аффилированных лицах, проживающих на территории иностранных государств, к компетенции Минобороны России не относится. Никакого ужаса от мысли, что деньги оборонзаказа могут идти на финансирование терроризма. Ведь помимо «твердого топлива» аффилированные лица наваривают многие миллионы на поставках продуктов питания для военных, уборке городков и даже подвозке войск на парады! Из отчета следует, что транспорт подрядчика сделал по 300 рейсов в каждом из шести гарнизонов Восточного округа, подвозя воинов на парады. Казалось бы, у армейцев должны быть свои автомобили, не такси же они будут вызывать, случись война. Однако война-то как раз в планы Минобороны не вписывается. Закрываешь глаза и видишь, как офицеры убеждают солдат-срочников не убирать свои казармы, а доверить это дело профессионалам. И дрова не вздумайте пилить, и картошку чистить – министерство платит за это миллионы частным фирмам. Правда, известен такой случай: в штаб округа приехала группа поставщиков, а дежурный солдатик их не пустил, поскольку пропусков у них не было. Тогда по звонку предпринимателей прибежал полковник, схватил солдатика за шею, «подтащил к стене и, удерживая правой рукой за голову, умышленно нанес не менее 5 ударов затылочной частью его головы о стену». Цитата из приговора не должна вводить в заблуждение: на суде полковник отделался небольшим штрафом и продолжает служить Родине в той же должности. С 2004 г. по личному указанию президента Путина в дагестанском селе Ботлих на высоте почти в тысячу метров начали строить городок для 33-й горной мотострелковой бригады. Место стратегически важное (вторжение боевиков в Ботлихский район послужило началом второй чеченской войны), не пожалели 14 млрд рублей. Возвели 300 капитальных строений, в том числе казармы, ангары для техники, школу, детский сад, кафе, двенадцать 36-квартирных домов, прачечную, пекарню, котельную, баню и т. д. В 2007 г. городок заселили контрактниками, а спустя всего 4 года перевели бригаду в Майкоп по приказу Генерального штаба[21]. Кстати, каждый новый глава Минобороны ремонтирует здание Генштаба в Москве. Хотя само строение сдано военным в 1982 г. и средств на него не пожалели: отделанный мрамором, змеевиком и гранитом, Генштаб обещал простоять без капитального ремонта 50 лет. Тем не менее при Сергее Иванове на ремонт потратили 3 млрд рублей. Спустя всего 2 года после его завершения Анатолий Сердюков замутил новую «дизайнерскую» капиталку – на 10 миллиардов. Но потом пришел Сергей Шойгу… Нет-нет, новый министр просто начал строительство Национального центра управления обороной (НЦУО) на Фрунзенской набережной, которое поедает бюджетные миллиарды по сей день. Помимо сильной армии, обыватель не представляет себе державную Россию без освоения космоса. Еще в начале 2015 г. программа развития космической отрасли до 2020 г. предполагала астрономические расходы в 2,7 трлн рублей[22]. Оставаясь среди мировых лидеров по тратам на космос, наша страна хуже всех умеет зарабатывать на полетах и стартах. Получается досадный диссонанс: за последние 10 лет государственные расходы России на космос выросли в 14 раз. Относительно ВВП мы тратим в 12 раз больше Китая, который недавно запустил луноход, готовит высадку своих астронавтов на Луну и грозит потеснить Россию с позиции космической державы № 2. На нашу страну приходится всего 1 % изобретений, связанных с космосом, хотя 70 % нашего орбитального оборудования эксплуатируется более 20 лет. Доставка грузов в космос, по которой Россия впереди планеты всей, – это только 1 % «космической» экономики. По данным отчета Space Foundation, лишь треть мировых вложений в космос приходится на государственные вложения. А остальное – это коммерция, в первую очередь спутниковое телевидение и рынок навигационных услуг. В России почти нет частных инвестиций в космос, а к государственным вложениям относятся не по-хозяйски. За десятилетие так и не удалось увеличить долю России на мировом рынке ракетно-космической техники, которая не поднимается выше 11–12 %, несмотря на многократный рост ассигнований. С советских времен считается, что супердержава обязана присутствовать на орбите – не важно зачем. Но одно дело – полет Гагарина, а другое – бесконечное обновление МКС, в котором многие специалисты не видят смысла. Конечно, полететь на Марс было бы престижно и сегодня. Но при нынешней организации дела у России нет на это ни малейшего шанса. Счетная палата в 2013 г. сочла систему управления космическим хозяйством крайне неэффективной[23]. В 2010 г. программу выполнили на 40 %, в 2011 г. – на 67 %, а в 2012 г. – на 73 %. Бюджет при этом рос в разы, а «Роскосмос» требовал еще и еще средств. Сотрудник федерального агентства рассказывал: «Чаще всего за космическими исследованиями стоит изобретение велосипеда: придумывают вещи, десять лет назад опубликованные в открытых источниках, чтобы освоить деньги. Это Сизифов труд, позволяющий содержать огромную сеть НИИ и КБ, многие из которых бесполезны. Даже наш недавний директор Владимир Поповкин признавал, что у нас стоимость произведенной продукции на сотрудника в 3–4 раза ниже, чем на Западе, и в отрасли слишком много лишних людей. Поэтому ракету «Ангара» создавали 20 лет и половину денег разворовали. Агентству надо бы выбрать один стратегический приоритет: например, полет на Марс. И на эту задачу всем навалиться. А мы лезем во все щели: и на Марс, и на Луну, и на Меркурий в рамках международного проекта «Бепиколомбо», не говоря уже о резко возросшей военной составляющей. Разумеется, ни сил, ни денег на все это не хватит. Но лоббисты «Роскосмоса» всегда умели неплохо доить бюджет, а сегодня у них появилось два новых козыря. Участие во всех возможных международных проектах по космосу представляют как средство против изоляции России. А раздутые расходы на исследования – это наш ответ на санкции». Россия вне конкуренции В 2016 г. доклад главы Федеральной антимонопольной службы Игоря Артемьева наделал шуму: выходило, что Россия усиленно возвращается в Советский Союз по части собственности. Если в 2005 г. на государственные предприятия приходилось 35 % ВВП, то в 2015 г. – уже 70 %[24]. Из оставшихся частникам 30 % можно вынести за скобки иностранный капитал и всевозможных «королей госзаказа», которые, как один, тесно связаны с государством и первыми лицами. И учесть теневую экономику, которая достигает 20–25 % ВВП. И тогда получается, что внутри уравнения останется что-то вроде социалистических Венгрии или Югославии, где простым смертным разрешалось владеть только мелкими и средними предприятиями, которые тоже в любой момент могли отобрать. Понятно, что наращивание госсобственности тесно связано с желанием продлить пребывание у руля. Но не по этой ли причине российская экономика остановила свой рост задолго до начала конфронтации с Западом? Россиянина со школьной скамьи учат, что когда государство забирает что-то у вороватых буржуев – это хорошо. «Правильные» цари Петр Первый и Иван Грозный как раз этим и занимались – земли объединить, все полномочия государю, бояр на плаху, сокровища – в казну. В 1990-е народ с возмущением роптал, что крупнейшие заводы уходят за бесценок каким-то выскочкам, которых позднее стали называть олигархами. А на 2000-е пришелся пик популярности президента Путина, при котором наблюдался обратный процесс – олигархов прижали, крупнейшую нефтяную компанию «ЮКОС» национализировали, ряд стратегических заводов тоже вернули в казну. Почему же теперь Игорь Артемьев говорит, что «уровень государства в экономике достиг «красной черты»? И если мы дальше пойдем тем же путем, то наша экономика будет неэффективной, а граждане – бедными? Потому что госкомпания госкомпании рознь. По словам директора Института анализа предприятий и рынков Андрея Яковлева, есть и вполне эффективные госкорпорации, например, в Норвегии, Чили, Малайзии[25]. Основной вопрос в качестве государства – может ли оно эффективно распоряжаться своей собственностью, отделять компетентных чиновников от коррумпированных. Если с эффективностью у страны проблемы, ему не помогут ни скорейшая приватизация, ни сокращение присутствия на рынках. В той же компании «РЖД» трудятся почти 900 тыс. человек, хотя известны оценки: в Европе или США, работали бы 200–300 тысяч. У российских госбанков операционные расходы намного выше, чем на Западе. Например, Сбербанк потратил на IT в 2017 г. больше «Яндекса» – 65 млрд рублей. В «Газпроме» в 2017 г. работало 467 тыс. человек, а в 1999 г. – менее 300 тысяч. Хотя добыча газа за тот же период упала почти на 20 %.[26]А у «Роснефти» средняя производительность нефтяных скважин рухнула за три года на треть. Простому россиянину трудно понять, как у государственных «Газпрома» и «Роснефти» вдруг оказались огромные убытки. Ведь капитализация «Роснефти» в 2013 г. достигла 96 млрд долларов, сделав ее крупнейшей компанией – производителем нефти в мире. А уже в 2017 г. задолженность монстра составляла около 35 млрд «зеленых» и в сравнении с прибылью была также мировым рекордом в нефтяной отрасли. Эксперты отмечают еще одну странную особенность: в 1990-е «Газпром» был рентабелен, хотя ситуация на рынке была куда хуже. И это еще мягко сказано: в 1999 г. газ в Европу продавался по 65 долларов за тысячу кубов (сейчас это стоит 230 долларов, то есть в 3,5 раза дороже), плюс на «Газпроме» висела масса обременений. Промышленным потребителям внутри России газ уходил по 10 долларов, примерно такие же расценки действовали для стран СНГ. Для Украины, Белоруссии, Приднестровья существовало понятие «товарный кредит», срок оплаты которого не назывался. Фактически бесплатно приходилось «поддать газку» для армии и крупнейших сельхозпроизводителей. Сегодня страны СНГ платят на уровне немцев и австрийцев. Но самый крутой рост тарифов – для потребителей внутри страны, то есть для нас. С 1999 г. примерно в 7 раз! Сам президент Путин в 2014 г. поставил министрам на вид чрезмерную дороговизну внутренних газовых цен: мол, в США газ дешевле, мы стимулируем уход производств. Но в 2014 г. оптовая цена для потребителей была 4065 рублей за тысячу кубометров, а сегодня доходит до 4800 рублей. На нынешнюю убыточность «Газпрома», конечно, повлияла потеря рынков вследствие обострения с Западом. Но она не слишком критичная, поскольку даже Украина продолжает закупать российский газ через европейских посредников. Второй момент: выросла себестоимость добычи. Примерно в 10 раз с 1990-х годов! И проверить эту удивительную цифру очень сложно: нужны тысячи инспекторов, детально знакомых с технологиями газодобычи. Третья причина: планы строительства газопроводов «Северный поток», «Турецкий поток» и «Сила Сибири» и всевозможной инфраструктуры. Помимо сомнительной экономической целесообразности этих проектов давно замечено, что строят их «свои» – те же Ротенберги. Структуры Аркадия Ротенберга по невысокой цене и без тендеров выкупили у «Газпрома» дочерние компании по обустройству месторождений и строительству газопроводов, объединили их в компанию «Строй-газмонтаж», которая долгое время оказывала тому же «Газпрому» дорогостоящие услуги[27]. Вот вам и рост издержек! Зато в России сузились возможности молодых предприимчивых людей построить свое дело без родительских связей и капиталов. Даже чиновники Минфина, прикинувшись в ходе эксперимента частными дельцами, не смогли выиграть конкурс по закупкам госкомпаний. Сколь райские условия они бы ни предлагали, выигрывали более дорогие, но «свои» предложения. Уникальное достижение нынешней власти в том, что она смогла убедить большинство россиян в том, что следовать в русле общемировых тенденций развития и бессмысленно, и опасно. Наша система подразумевает возможность переброски ресурсов на любой «участок фронта», но не обладает встроенным механизмом, который подталкивал бы к ограничению издержек. Успехи в какой-то отрасли не получается распространить на всю экономику. Это тоже плата за державность. Исходя из безграничности человеческих и материальных ресурсов, государство формулирует цели, которые воспринимаются как достойные достижения, даже когда не имеют никакого экономического обоснования. Странно? Но недаром Русская православная церковь всегда была верным помощником государства. Глава третья Как вера в чудеса отражается на экономике Служили два товарища Когда я познакомился с псковским священником Павлом Адельгеймом, он был в опале. Ситуация для Русской православной церкви уникальная – рядовой батюшка пошел на открытый конфликт с местным епископом. Адельгейму к тому времени было уже за 70, болезни подступали со всех сторон, и вряд ли он полез на рожон от скуки. И я решил лично спросить его, зачем он написал книгу «Догмат о Церкви в канонах и практике», в которой раскрывалась тема несоответствия поступков священников канонам и правилам православной церкви. Ее не всякий магистр богословия осилит, и никакое массовое прочтение ей не грозило. А реакция официальной церкви так же предсказуема, как реакция советского политбюро на «Архипелаг ГУЛАГ». В СМИ попала стенограмма заседания Епархиального совета, на которой книга называлась «вредной для всех времен и народов», а сам автор «волком», «нераскаявшимся разбойником» и «новым Арием». Предыстория тут деликатная и глубоко личная: в 1970-е гг. отец Павел сел на три года за самиздат – Библия, Мандельштам, Ахматова. Он не сомневался, что к его посадке имел отношение молодой священник Троице-Сергиевой лавры о. Евсевий (Саввин). При подавлении бунта на зоне Адельгейм потерял правую ногу. А в 1993-м Евсевия назначили архиепископом в Псковскую епархию, где отец Павел служил с 1976 года. Отношения между ними сразу не сложились, хотя Адельгейм никогда публично не рассказывал в деталях, что предшествовало его осуждению в советские времена. Говорил лишь, что главный доносчик сегодня является священником РПЦ в сане епископа и дружен с владыкой Евсевием. Кто-то из верующих замашет руками: мол, не может православный священник сдать единоверца гонителям, да еще и в связи с распространением Священного Писания. Для этого же надо быть полным атеистом. Может, сам Адельгейм наблатыкался на зоне возводить на честных людей поклеп? Тем более он сын репрессированных: отец, поэт и артист Анатолий Адельгейм, расстрелян, мать – Татьяна Пылаева сидела в лагере. Оба, правда, реабилитированы в 1962 году. Однако вся жизнь отца Павла словно противостояла агрессии, мести и насилию. Он с одной ногой восстанавливал храм Жен-Мироносиц после переезда из него склада «Росбакалеи». Едва распался СССР, он открыл при храме православную школу регентов, следом – приют для сирот-инвалидов в деревне Писковичи. А эти проекты мало похожи на церковную лавку, где влет расходятся свечки, ладанки и журнал «Фома», – тут нужны постоянные вложения сил и средств без отдачи. А Адельгейм умудрился окружить словом Господним пациентов психиатрической больницы в Богданово, куда уж точно зажиточным паломникам вход заказан. Старик жил в небогатом деревянном доме, ездил на «Волге», бандитам грехи по бартеру не отпускал. Сказать, что он пользовался любовью и уважением людей, – это ничего не сказать. Я явился к нему в храм Жен-Мироносиц без приглашения, но он полагал, что любой человек достоин беседы – сразу позвал домой. В XXI веке я видел прохожих псковичей, в пояс кланяющихся «Волге» Адельгейма. И вспоминал задохнувшуюся в пробках Москву во время Архиерейского собора и фразы добрых москвичей. Мы пили чай в доме отца Павла, а вокруг кухни мелькали трое-четверо детей странного вида. Священник объяснил: это воспитанники его недавно закрытой школы регентов. Они не совсем психически здоровы, их не в каждый приют возьмут. Кого смог он пристроил, оставшихся забрал в свой дом. Казалось бы, отец Павел должен быть гордостью РПЦ. Но школу регентов закрыли как раз по инициативе епархии. Также владыка Евсевий отобрал у него и приют Писковичи, и церковь в психиатрической больнице, а в храме Жен-Мироносиц изгнал из настоятелей. Вскоре после публикации своего «Догмата» Адельгейм сел за руль своей старенькой «Волги» и отправился на службу. Ехал медленно, потому что зима и гололед, – и поэтому прожил еще 10 лет. Тогда в ГИБДД ему подтвердили, что рулевое управление машины развинчено человеческой рукой, но дело возбуждать отказались.