Факелы разгоняли темноту, проходы по сторонам стали уже и ниже – едва в половину человеческого роста. Воздух был влажным, тяжелым – и появился противный сладковатый запах гниющего мяса, от которого хотелось вывернуться наизнанку – приходилось дышать носом. Из маленьких нор по сторонам доносилось бурчание, клекот, шорканье – звуки действовали на нервы, но близко никто не показывался. Факелы ярко освещали пещеру, под низкими сводами раздавалось эхо наших шагов. Когда миновали третий крупный поворот – направо, – пещера вновь начала расширяться. Подходя к последней крупной развилке, мы сплотились тесной группой. Напряжение будто витало в воздухе – все в любой момент ожидали нападения. – Выход! – громко воскликнул Филипп, первым завернувший за угол. Мгновением позже мы увидели светлый овал. Он был очень близко – не более чем в паре сотен метров прямого хода. «Неужели все будет так просто?» – подумал я, и в этот момент гоблины напали. Рухнули фальшивые стены и на нас устремилось множество низкорослых, клацающих несоизмеримо крупными челюстями зеленокожих созданий. Они действительно были похожи на атакующую стаю взбесившихся бродячих собак – только собаки все-таки меньше, не так организованны и не могут держать в руках оружие, по большей части примитивное. Засвистели клинки, и под подгоняющие крики Майи мы все бросились в сторону выхода. Позади раздались гулкие, все убыстряющиеся звуки шагов – за нами, догоняя, бежал огр. Он появился, едва помещаясь в узкой пещере. Мелькнула дубина – ударив в щит Филиппа и отскочив, попала в стену, брызнувшую каменной крошкой. Еще удар – и в этот раз Филиппу даже пришлось отшатнуться. Заверещав, гоблины на мгновение отступили, а я увидел за спиной огра согбенные фигуры, увешанные перьями и ожерельями со всякой дрянью. Только собирался крикнуть Блейзу, но тот увидел шаманов одновременно со мной – свистнула стрела, но неожиданно ударилась в защитную сферу, выставленную одним из колдующих гоблинов. Второй в этот момент закончил читать заклинание, и на меня вдруг навалилась невероятная тяжесть – двигаться теперь приходилось, будто пробиваясь через толщу воды. От прямого – как копьем – удара дубины Филипп улетел далеко назад, а заверещавшие гоблины стаей кинулись вперед. Набросившись на Сакуру, они облепили ее со всех сторон, повиснув на руках, ногах, плечах, и практически моментально повалили на пол. Японка была, как и все мы, скована заклинанием. Но когда не меньше десятка гоблинов повалили ее на пол, девушка пронзительно закричала – и на ее вопль наложился звук разрываемой одежды. Тяжесть с моих плеч спала, и я пару раз махнул клинком, располовинив трех гоблинов рядом. С лука Блейза сорвалось несколько стрел, но, не долетев до огра буквально метра, были остановлены преградой, выставленной шаманом. Несколько секунд мы стояли неподвижно – я, Майя и Блейз. Девушка обернулась на Филиппа, утирая кровь из вновь разрубленной щеки, он безуспешно пытался подняться, опираясь на меч. Тот, царапая по полу, все время со скрежетом срывался. Еще раз раздался треск разрываемой ткани, сопровождаемый криком Сакуры. Оглянувшись на выход, я подхватил с пола чадящий факел и побежал в сторону огра. Упав в подкате, скользнул у него между ног и, вскочив, разрубил первого шамана, успев увидеть в его глазах удивление. Второй бросился прочь, но успел – последние шаги его нижняя часть пробежала уже отдельно. Только сейчас с громким ревом неповоротливый огр обернулся ко мне. Он был совсем рядом – и с мимолетным удивлением я понял, что это самка. Ее длинные, висящие до пояса лопухами груди прикрывали лишь спутанные космы волос, а из одежды была только набедренная повязка из грязной, оборванной мешковины, наполовину скрытая тяжелым пузом. Рыкнув, безобразная самка попыталась замахнуться дубиной, но вдруг протяжно застонала – в ее спину воткнулось сразу несколько стрел. Она успела еще конвульсивно дернуться – по всему ее телу с ледяным хрустом поползла изморось, сковывая огромное бесформенное тело. Видел я это уже краем глаза – рядом крутилось несколько гоблинов, клацающих зубами и пытающихся меня достать. – Хватит! – крикнула Майя. Испуганный Хорек всадил в чудовище не менее пяти стрел. Девушка подхватила с пола каменный топор одного из убитых гоблинов и запустила его в спину огромной твари. Со звоном замороженный монстр рассыпался мириадами миниатюрных брызг, покрыв пол ледяным крошевом, сразу начавшим подтаивать. – Быстрее, за мной! – махнул я рукой в сторону одного из проходов, в котором только что скрылась сплоченная масса гоблинов, волочащая по полу Сакуру. – Выход там! – крикнул Филипп нам вслед. – Время! На его крики я уже не обращал внимания. То, что время, – это печально. Но для выхода в реальность я могу и дракона продать – у меня ведь их целых два. Майя и Блейз бежали следом за мной. Уже через десяток метров пришлось пригибаться. Визжание и крики гоблинов слышались совсем близко, миг – и мы вывалились в широкую залу. Пол здесь почти полностью устилали кости, среди которых было много свежих. Прямо в центре суетящаяся группа гоблинов распинала на полу Сакуру, привязывая ее руки и ноги ко вбитым в пол кольям. Некоторые твари продолжали рвать на девушке одежду. Очень быстро я оказался в самой гуще гоблинов – лишь немногие успели прыснуть в стороны. Засвистели стрелы, и только тут я впервые по-настоящему испугался, вспомнив меткость Блейза, с которой познакомился Дровосек. Яростно вскрикнув, Сакура освободилась от спутывающих ее веревок и тут же приняла глефу, которую принесла с собой Майя – когда только успела подхватить? Лишь когда гоблины кончились, Сакура замерла, яростно раздувая ноздри. После попыталась хоть как-то прикрыться – униформа ее была располосована когтями. В крупных прорехах ткани виднелись глубокие кровоточащие царапины. Ткань униформы обладала свойством притягиваться к телу, прилипая к коже, поэтому через пару секунд до этого практически нагая Сакура, можно сказать, была одета. Наряд ее теперь, правда, был достаточно откровенен, обладая при этом определенным шармом. Гоблинов в зале не осталось ни одного – кроме мертвых. Но сбежавшие от истребления, а также поспевающие на огонек, судя по копошению и клацанью зубов, толпились в многочисленных выходах из зала. Особенно много их было в том коридоре, откуда мы пришли – а это значит, путь к выходу закрыт. Тут громко – так, что дрогнули стены, – всхрапнул самый главный местный обитатель, заставив обратить на себя внимание. В углу, среди разломанных бочонком и больших кувшинов, привалившись к стене складками бесформенной туши, спал огр. Я его и не заметил сразу, приняв за каменный уступ! Это точно был самец – набедренная повязка на нем отсутствовала, открывая взглядам немалого размера признаки гендерной принадлежности. Осмотрев огра, я с вполне оправданным интересом задумался: была ли наша программа испытания стандартной, или обиженные вчера дуэлью соотечественники специально подогнали ее под Сакуру? И если прохождение испытания транслируется в реальном времени, могла ли в общем доступе появиться трансляция хентая, который, судя по антуражу, планировался здесь с плененной девушкой? – Выход там, – отвлекла меня Майя. – Какой выход? Ее комментарий меня удивил и взбодрил. Смирившись с тем, что мы не успеваем закончить испытание, я как-то успокоился, думая теперь только о том, как безболезненно выбраться наружу. – Там. За ним, – показала на тушу Майя. – Стой! – тут же осадила она меня. – У него агрозона три метра – как только кто-то подходит, он сразу… – не договорив, девушка показала на огромную дубину, которую даже во сне сжимал огр. – И ты стой! – осадила она Блейза, натягивавшего лук с последней стрелой. – Видишь? – показала она на костяной амулет под мясистым подбородком огра. – Зашита от магии. Его убить можно обычными стрелами, но у тебя таких нет. – Что делать? – быстро спросил я, чувствуя, как утекает время. – Отвлечь его. Только я хотел спросить каким образом, как Блейз подхватил с пола длинную берцовую кость и, махнув рукой по направлению одной из ниш в стене, двинулся в противоположную сторону. Стоило зайти нам в тень стены, как Хорек кинул кость, попав прямо в глаз моментально вскинувшемуся и яростно взревевшему огру. Мелькнула огромная дубина – с удивительным для такой мясистой, бесформенной туши проворством огр вскочил на ноги и бросился на Блейза. Пользуясь тем, что спрятанный за тушей проход открылся, мы с девушками кинулись прочь из зала. Хорек в это время, петляя, пытался избежать ударов дубины, громко подзуживая огра непристойными возгласами. Вильнув, переход вывел нас на поверхность – света было мало, так как лаз в этом месте хорошо маскировался густым кустарником. Прежде чем ринуться сквозь колючие ветки, я услышал эхо своеобразного звука – такой, наверное, бывает, когда большой арбуз падает с десятого этажа на асфальт. Турнир Санчес, Дровосек, Софья и Блейз стояли в отдалении – им, по всей видимости, до поры было запрещено с нами не только общаться, но даже приближаться. Филипп рядом с мастерами топтался в одиночестве – наше появление его, несомненно, удивило. Однако мы не успели обменяться даже парой слов – контролирующий мастер, убедившись, что все вписались во временные рамки, жестом велел следовать за ним и открыл портал. – Ух ты! – только и сказал я, выйдя из светящегося овала. Остальные удержались от возгласов, но все, кроме Майи, были впечатлены увиденным. Мы оказались на огромной арене, напоминавшей римский Колизей. Вот только здесь духа древности и в помине не было; вокруг буйствовали краски и свежесть, поскрипывал чистейший песок под ногами, гудели заполненные зрителями трибуны, полоскалась поверху вереница ярких флагов – здесь были штандарты цитаделей, а также многочисленные гербы родов и кланов, перемежаемые для количества красно-желтыми стягами Аренберга. Среди штандартов я почти сразу заметил герб Орловых. По сторонам, будто прикрывая нас, встали двое высокорослых, с ног до головы закованных в сверкающую броню, рыцаря с ростовыми щитами. Трибуны были разнородными. Прямо за нашими спинами располагались обычные скамьи, на которых помещались, судя по виду, кадеты разных цитаделей, а чуть левее тянулись ложи, занятые руководством и мастерами. Между рядами сновали слуги, разнося закуски и прохладительные напитки, рассаживались зрители. Их насчитывалось, по моей примерной прикидке, не больше пяти-шести тысяч, хотя неправильной формы чаша арены была способна вместить, как минимум, в пять раз больше. На трибунах были не только атланты из Академии, но и гости других миров. Больше всего виднелось гостей, облаченных в стиле Империи – сенаторские тоги соседствовали с яркими туниками, но местами я замечал группки в средневековых костюмах, а также форму, похожую на нашу, атлантовскую. Были и другие одеяния, довольно экзотические: от едва прикрывающих тело нарядов до полных доспехов вроде тех, в которых я впервые увидел Санчеса. Несколько зрителей за нашими спинами, перевесившись через перила, одобрительно закричали, увидев изорванный, мало что прикрывающий наряд Сакуры. Один позволил себе парочку фривольных комментариев, но его тут же заткнули спутники. Японка сделала вид, что не обратила внимания, лишь сверкнула глазами. Но больше всего, конечно, удивляли не зрители, а архитектура: чаша арены была неправильной формы с одной отсутствующей стороной, через которую виднелись проплывающие облака. Большая Арена Амбера, как и Атлантида, витала в пространстве междумирья, а значит, вход простым смертным сюда заказан. Прямо над нашими головами в синеве неба кружились несколько драконов. Еще один, широко раскинув перепончатые крылья, как раз приземлился поверх трибун. Из седла выпрыгнул седовласый – мне даже со своего места в отделении было это видно – всадник в форме группы «Аренберг» и легким шагом сбежал по лестнице в ложу для высоких гостей. Магистр Ордена, узнал я его, вспомнив свое первое появление в Атлантиде. Рядом со мной будто вспыхнуло пламя – настолько сильной была ненависть Майи. Чуть скосив глаза, я мельком успел увидеть, как в ее взгляде блеснул ядовито-зеленый отсвет. Удивившись и подумав про себя, что балерина, как оказалось, очень уж непроста, я отвернулся и принялся рассматривать будущих соперников, находившихся на арене. По всему периметру площадки расположились группы кадетов-атлантов, и у каждой стояли по два воина в полных доспехах с красно-золотыми щитами. Едва мы появились, я мельком бросил взгляд, считая команды, но тут же прекратил это занятие – на стене над каждой группой горели римские цифры с изображением места. Мы стали тринадцатыми, что гарантировало участие в стыковых поединках. В испытании участвовало всего тридцать команд, по пять от каждой фракции Академии. Первые шесть – по одной от каждой цитадели, – показавшие лучший результат среди своих, проходили на турнир напрямую, вне зависимости от места в общем зачете. Еще без стыков отбирались четыре команды с лучшим временем в общем зачете, без учета уже отобравшихся групп. Итого напрямую в турнир проходило по десять участников – лидеров каждой команды. Восемь команд, прошедших испытание, но показавших самое худшее время, выбывали. Оставшимся двенадцати предстояло сразиться между собой за шесть вакантных мест. Идущая в общем зачете на одиннадцатом получала в противники двадцать второе место, двенадцатая двадцать первое – и далее по аналогии. В результате подобного отбора выстраивалась стандартная и привычная турнирная сетка плей-офф, начинающаяся со стадии одной восьмой финала – по восемь участников с каждой стороны. Первые два места в общем зачете заняли команды Сапфира. Это было для меня несколько удивительно, потому что сейчас как в геополитической жизни, так и в спорте, жители территорий, занимаемых раньше Австрией, Венгрией и Богемией – вотчиной правивших Австро-Венгрией Габсбургов – давно не играют первую скрипку. Третье место заняла команда Амбера – все как один высокие, широкоплечие парни в красных мундирах. На четвертом и пятом расположились две русские группы, одна из которых выглядела будто вернувшейся с легкой прогулки, а вторая потрепанной не меньше нас – среди грязных, окровавленных и рваных зеленых мундиров я заметил Юлию. Не все еще закончили испытание, но пустые места понемногу заполнялись – то и дело открывались порталы, из которых появлялись все новые команды. Совершенно разные по составу и внешнему виду – большинство были, как и мы, потрепаны, в неполном составе. Встречались и с двумя-тремя выжившими. Некоторые команды в первой десятке, кстати, и вовсе состояли из одного человека. По некоторому размышлению я понял, что они воспользовались стратегией быстрого прохождения, жертвуя коллективом во имя того, чтобы лидер как можно быстрее достиг финиша – для прямого попадания в турнирную сетку. После того как открылся портал и вышла девятнадцатая по счету команда – окровавленная и грязная тройка девушек в когда-то белой форме Диаманта, мы с нетерпением принялись ожидать нашего соперника. Заняв тринадцатое место, в стыках мы попадали на занявшую двадцатое. Вскоре недалеко от нас открылся портал, и оттуда строем вышли восемь тевтонов, сохранивших практически парадный вид. На них, как и на всех немцах, была стандартная униформа мышиного цвета с черными вставками. Поверх красовались доспехи – неполные, но внушительные. Двое из команды были чернокожими, шириной плеч и статью не уступая остальным трем арийцам. Все пятеро воинов оказались вооружены стандартными щитами с черными прусскими крестами на белом фоне и одинаковыми полуторными мечами. Трое девушек, кроме магических посохов и более легких доспехов, имели серые плащи, больше походящие на мантии, также с черно-белыми гербами Пруссии. В этот раз я смог сдержаться, промолчав, а вот Филипп пробормотал под нос ругательство. Но после того, как практически сразу за тевтонами открылся портал и оттуда появились двое серьезно израненных, еле державшихся на ногах японца, не промолчал и я – это же надо так попасть неудачно. Трибуны по мере появления команд гудели все громче, да и народ прибывал. Вскоре на песке площадки стояли все тридцать групп. Когда появилась последняя, из Диаманта – с очень большим трудом, судя по виду, добравшийся до финиша одинокий гасконец, – трибуны зашлись долгими овациями, приветствуя прошедших испытание атлантов. После того как смолкли приветствия, на постамент ложи для важных гостей вышел великий магистр Ордена хранителей. Говорил он негромко, но усиленная магией акустика арены была такова, что его слова долетали до всех. Пока глава группы «Аренберг» произносил приветственную речь, я не особо прислушивался, настолько густая вокруг меня клубилась ненависть, испытываемая Майей. Потом магистр уделил внимание командам, занявшим места с двадцать третьего по тридцатое. Стоящий рядом с каждой группой мастер открывал портал, из которого выходили не добравшиеся до финиша кадеты – под овации зрителей продвигались в центр площадки, где и исчезали в порталах. Выглядели, впрочем, кадеты не слишком довольными – никому не нравится быть в последних рядах, особенно когда на этом столь акцентируют внимание. Среди занявших последние восемь мест команд было по одной из Жемчуга и Амбера, две потрепанные бригады из Сапфира и две из Обсидиана. Немецкие, в отличие от остальных, выглядели образцово-показательно – несмотря на проигрыш в общем зачете, практически все команды тевтонов добрались до Арены в полном составе. Пока происходило это действо, я все больше поглядывал в сторону расположившихся недалеко от нас будущих противников в фельдграу. – Тактика? Стратегия? – спросил я у Майи, бросив короткий взгляд на Сакуру и Филиппа. – Может… – начал было Филипп, но его прервала Майя: – Все зависит от того, много ли у них осталось энергии у магиков. В атаку они не пойдут, будут просто ожидать окончания времени. Нам надо попробовать вскрыть эту консервную банку. Катана, ты… – Сакура, – удивленно поправил я Майю. Почти сразу на лицо у меня наползла дурацкая улыбка, и я едва не рассмеялся – настолько все было на поверхности. Как только раньше не догадался, особенно увидев зеленые всполохи в глазах чародейки? Интересно, если Ребекка сейчас здесь, то где сама Майя? Сидит у меня в комнате в цитадели? И кто сделает на меня ставку, если, конечно, удастся пройти испытание поединком? По моему виду Ребекка поняла, что я догадался, и сразу же взглядом и коротким, едва уловимым жестом пресекла готовые сорваться с губ вопросы. – Сакура, – продолжила она, – заходит слева. Джесс, ты справа. Мы с Филиппом ударим в центр их построения. Вдвоем подберемся достаточно близко, а вы нападаете только после того, как у нас будет контакт. Если у них осталось достаточно энергии в артефактах, вам необходимо уклониться от первых атак, дальше все проще простого. – А если заряда у них много? Или они уже умеют работать с энергией? – поинтересовался я, кусая губы, то и дело бросая взгляды на ровный строй тевтонов. – Тогда будет чуточку сложнее. Самое главное, запомните, – глянула Майя, то есть Ребекка, на меня, а после на Сакуру, – держитесь подальше до того самого момента, как мы с Филиппом не столкнемся с ними. – Что-то я сомневаясь в этом плане. И как ты собираешься… – Есть другой? – поинтересовалась Ребекка холодно. – Доверься мне, – добавила она помягче чуть погодя. Я открыл было рот, но тут же и захлопнул. Промолчал – и глупый вопрос, почему Майя, то есть Ребекка, не воспользуется своими способностями, остался незаданным. Между тем на арене уже распрощались с заведомо проигравшими, великий магистр Ордена занял свое место в почетной ложе, а на постамент вышел герольд-распорядитель. Начались стыковые поединки. По условиям их проведения победу одерживала команда, участники который выживают, или команда, в которой по истечении отведенных пяти минут живых остается больше. Первыми к центру арены направилась занявшая одиннадцатое место австрийская команда из Сапфира и русская Эмеральда, финишировавшая на двадцать втором месте. У австрийцев, несмотря на высокий результат, были серьезные проблемы: во-первых, их было пятеро против шести русских, во-вторых, среди кадетов в синем до финиша дошел только один воин со щитом, оставшиеся четверо были с посохами магов. У русских же со щитами было трое, что вполне гарантировало результат, учитывая, что магические атаки те отражали прекрасно. В первом поединке никакого зрелища не получилось – сапфировые кадеты попытались разойтись по сторонам, чтобы расстрелять слитную группу русских, но практически сразу три чародейки были слаженным магическим залпом отправлены на точку воскрешения, после чего двое австрийцев просто опустились на колено, признавая поражение. Я очень удивился, а вот для большинства, как стало понятно из реакции, такое поведение не было чем-то из ряда вон. Вторая пара была представлена двумя японскими командами, занявшими двенадцатое и двадцать первые места. С расстройством я провожал взглядом тех самых двоих, едва державшихся на ногах, которых, будь удача к нам более благосклонной, мы могли получить в противники. Этот поединок был ярким, коротким и громким: двое потомков самураев собрались с силами и, подбадривая себя истошными криками, бросились в самоубийственную атаку – совсем как звено истребителей «Зеро» на авианосец. Только слуги арены прибрались на песке, как восемь кадетов Обсидиана двинулись к центру площадки. Шагали они уверенно и непоколебимо – в отличие от нашей небольшой компании. По шуму трибун я понял, что болельщиков тевтонов собралось несоизмеримо больше, особенно гудели многочисленные группки бюргеров, судя по виду, попавшие на Арену прямо из ганзейских городов.