«Интересно, а как ее зовут?» – возник запоздалый вопрос. – Господин кадет, вы нас задерживаете, – ровным голосом произнес подъехавший мастер-наставник. Он бесстрастно смотрел мимо меня, а остальные члены команды возбужденно переговаривались – все, кроме до сих пор пергаментно-бледной Сакуры и озлобленного Филиппа. Пробормотав сумбурные извинения, я призвал свое новое ездовое животное. За спиной услышал несколько несдержанных возгласов. Тенор Санчеса, едва не перешедший в фальцет, прозвучал гораздо громче низкого, даже сейчас чарующего контральто Софьи. Не осталась в стороне и подаренная мне зверюга – утробно зарычав, так что я едва не отшатнулся от неожиданности. Даже прижавшись к земле, белоснежный тигр с бледно-голубыми дымчатыми полосами в холке был вровень со зверем мастера-наставника, а его клыки по размеру оказались сопоставимы с моим предплечьем. Еще раз зарычав, тигр неожиданно повернул ко мне морду – сердце от испуга провалилось в район живота, но зверь лишь доброжелательно боднул лобастой головой, заставив пошатнуться. Несмотря на внешнюю агрессивность и кажущуюся опасность, большой кот оказался удивительно послушным. Потрепав его за ухом, погрузив руку в густую и поразительно мягкую шерсть, я запрыгнул в седло. – ДНК домашних кошек больше чем на девяносто пять процентов схоже с ДНК тигров, – поделился я информацией с восхищенным Санчесом и добавил чуть погодя: – А мне всегда удавалось находить с котами общий язык. Необычайно довольный новым приобретением, я еще раз потрепал по холке огромного кота. «Барсик!» – тут же мысленно наградил его именем и вдруг почувствовал ответное мурчание. Я ошарашенно выпрямился в седле, и тут же на меня со всех сторон обрушилась какофония чувств спутников: удивление, злость, ненависть, раздражение, интерес, благодарность, – и все это было приправлено сдержанным, но довольным рокотом большого кота. О своей способности воспринимать чужие чувства я уже и забыл в водовороте событий. Как некстати она вернулась – это ведь похлеще будет, чем голоса в голове. – Господа кадеты, дистанция три корпуса, – скомандовал Олег остальной группе, оторвав меня от мечущихся мыслей. Повинуясь жесту наставника, я заставил тигра ускориться. Барсик, в отличие от стандартного коня, шел с удивительной плавностью – резкие движения отсутствовали вовсе. – Господин кадет, – когда остальные остались позади, повернулся ко мне Олег, – я обращал ваше внимание на то, что всеми силами буду стараться не допустить вашего исключения из Эмеральда. Ожидая продолжения, я посмотрел на наставника, чувствуя неладное. – Но я так же говорил, что стоит проявить благоразумие и не способствовать выполнению приказа магистра Орлова собственными глупыми выходками. Во взгляде Олега было нечто такое, что давало понять: возникшая тревога не была напрасной – и я, определенно, совершил недавно большую глупость. Союзники. Тьма – И?.. – Мне назначили сразу две дуэли. – Прекрасно, – не выказала даже тени беспокойства Ребекка. Чародейка полулежала на небольшой софе, неведомо какими путями оказавшейся в моей комнате, я же от стены до стены мерил шагами помещение. – Место проведения – арена нашей цитадели. – Отлично! – чародейка вроде даже была довольна услышанным. – За каждую проигранную дуэль, учитывая условия, я получу по десять штрафных баллов и буду понижен до третьего разряда – мне останется всего пять баллов до исключения. – Тебя это пугает? – Ребекка была удивительно спокойна. – Они оба второкурсники, и я вряд ли смогу их победить. Надежда на победу во мне, конечно, теплилась – особенно, если я возьму глефу Саяна, но рассчитывать надо на худшее. – Зачем тебе побеждать? – чародейка не только сама по-настоящему удивилась, но еще и смогла удивить меня. – Чтобы не рисковать местом в Академии! – на эмоциях я даже всплеснул руками. «Она действительно не понимает?» – в размышлениях я тоже был несколько резок, но почти сразу вспомнил, что Ребекка говорила о своем умении читать мысли. Чародейка в этот момент, впрочем, лезть мне в голову явно не была настроена. Приподнявшись на кровати, она приняла более удобную позу и глянула на меня с некоторым снисхождением. Так смотрят на ребенка, перед тем как объяснять ему очевидные вещи. – Напомни, какая у нас ближайшая цель? – Выиграть турнир? – даже не задумываясь, выпалил я. И тут же пожалел, заметив, как Ребекка расстроенно зажмурилась. – Выбраться в реа… в мир первого отражения, – исправился я. – Великолепно, – посветлела лицом Ребекка, показав мне большой палец. – Турнир – это… – Средство, – продолжил я. – Для чего? – Для достижения цели. – Это понятно. Для чего тебе необходимо выиграть турнир? – Чтобы мы заработали денег. – Правильно! – щелкнула пальцами чародейка. – И если… когда, кстати, дуэль? Завтра вечером? Если завтра вечером ты проиграешь – желательно с позором, – то в финальном турнире мы сможем сыграть на ставках с гораздо более серьезной выгодой. – Но… – К тому же ты можешь уступить лишь раз. Можешь вообще не участвовать, но один бой тебе все же лучше слить. С немым недоумением я воззрился на Ребекку. – Ты читал дуэльный кодекс? – с укором вздохнула чародейка. Я не ответил, но, судя по укоризненному взгляду, Ребекка поняла, что я его не открывал. – При явном превосходстве уровня твоего противника, а оба они второкурсники, ты можешь попросить замены поединщика. – Кого я попрошу? – удивился я. – Ты же рассказал, что конфликт начался с насмешек над этой девочкой, как ее…. Катаной? – Сакурой, – машинально поправил я и удивленно воззрился на Ребекку. Та лишь сделала неуловимый, но характерный жест, явно намекая на наш недавний с Юлей разговор в этой комнате, кода мы обнаженными лежали на полу. – И ты думаешь… – почувствовал я, как приливает к щекам кровь. – Я уверена, что она сама сегодня-завтра попросит тебя о замене. Давай теперь о важном, – Ребекка подобралась и деловито выпрямилась на софе. – Ты узнала о засаде на вилле? – Да. Но сначала один вопрос. В сумке, где сначала ничего не было, кроме меня, а потом ничего, кроме меня и дракона, а потом кроме меня, дракона и карты… может, там все-таки было еще что-то? Кивнув – и так с козырей уже зашел, – я достал из сундука статуэтки коня смерти и тролля. Увидев последнего, Ребекка не сдержала эмоций, цокнув языком. – Ты его знаешь? – поинтересовался я. – О да, – поджала губы Ребекка. Поднявшись, она, продолжая говорить, принялась доставать из инвентаря вещи, по виду напоминающие алхимические атрибуты. – Это Дмитрий. Он был одним из ведущих сотрудников русского отделения. Можно сказать, демиург сразу нескольких миров. – Каких? Атлантиды, Империи? – стало мне интересно. – Нет. Хельхейм, Хеллгейт, Нифльхейм – у него определенный тип мышления и мировоззрения. Рассказывая, Ребекка быстро и сноровисто начертила магическими линиями на полу пентаграмму, выставив по углам треножники со сферами отражателей, на каждом из которых поставила магические свечи. – Дмитрий обнаружил серьезные нарушения закона в деятельности Концерта Держав и пытался пойти по пути Сноудена, но что-то не срослось. Последнее, что я о нем слышала, его похоронили. Взмах рукой – и свечи засияли ярким магическим огнем. Подправив треножники, Ребекка добилась того, что лучи света, отражаясь от вогнутых сфер, сошлись на полу в центре пентаграммы. – Как похоронили? – Да вот так. Вырыли яму и закопали в землю – в мире Хеллгейт, кстати, который он сам и создавал. Но, судя по тому, что Дмитрий сейчас перед нами, – щелкнула ноготком по вытянутой морде статуэтки Ребекка, – или информация о его похоронах была неверной, или же он сумел как-то выбраться. Тролль между тем был установлен на перекрестке лучей, после чего чародейка простерла над фигуркой руку и быстро отошла. Широкими взмахами набросила черную пелену на стены – так что мы оказались в ограниченном тьмой круге, освещенном только приглушенным сиянием свечей. Ребекка вновь заглянула в инвентарь и, немного подумав, достала два комплекта красно-золотой униформы Ордена хранителей. Бросив один из них мне, она принялась расстегивать китель. – Это зачем? – раздеваясь, поинтересовался я. – Переодевайся, некогда объяснять, – одним движением сняла с себя узкие форменные штаны Ребекка. – Сейчас все сам поймешь, – произнесла она, заметив мой взгляд исподлобья.