Еще он любит обсудить со мной Сталина. Я однажды перевела разговор на Гитлера. И с тех пор вот вынуждена оставаться последней на работе. Господи, дай мне сил протянуть еще год, чтобы получить это долбанное гражданство и свалить из этой пекарни. Мой обычный рабочий день. Весь день на ногах. Под конец рабочего дня хочется скинуть с себя все и упасть где-нибудь. Хоть на лавочке за столом. Смотрю на часы. До конца смены остается еще час. Через час все разойдутся, а мне придется еще час убирать, сдвигать и закрывать. Ненавижу. В этот момент двери распахиваются и в пекарню входит тот, кто усиливает мое чувства ненависти. Алекс проходит и садится за столик, даже не взглянув на меня. Делает заказ. Вольготно располагается на диванчике и достает телефон. К нему тут же подбегает Шутц. Они о чем-то оживленно беседуют. Просьба клиента отвлекает меня от наблюдения за Алексом и я возвращаюсь к работе. Люди за столиками сменяют друг друга и только Алекс продолжает сидеть там же, на диване, и не спеша попивать кофе. Тут в кофейню заходит еще один неприятный тип – Ахмед. Он приходит в пекарню каждый день. Покупает маленькую, самую дешевую булочку, а потом просто стоит у стены и смотрит на меня. Он уже подкатывал ко мне несколько раз. Лил в уши свои восточные речи и пытался распускать руки. И я каждый раз говорила ему, что нет, я не буду встречаться с ним. В последние разы это его очень разозлило. Я видела это по его бешеным глазам. И, честно признаться, я побаивалась его. Он – беженец. Ему многое простят. А мне надо быть острожной. Я не могу себя компрометировать и давать Леону повод для развода. И потом Ахмед был мне неприятен. Хотя бы тем, что он каждый раз пытался прикоснуться ко мне. Вот и сегодня он, протягивая мне купюру, чтобы заплатить за свою каждодневную булочку с изюмом, схватил меня за руку и не отпускал. Я дернула руку, но хватка была железной. Оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что это осталось незамеченным посетителями, и наткнулась на жесткий взгляд Алекса. Кое-как выцарапав свою руку из хватки Ахмеда, под каким-то предлогом я ушла на кухню. Когда через несколько минут вернулась в зал, Ахмеда уже не было. Алекса тоже. Я вздохнула с облегчением. Опять стала ждать конца рабочего дня. 11. Наконец, все разошлись. Я прибралась, закрыла пекарню и отправилась домой. В пустую квартиру. И сейчас эта фраза для меня звучит как бальзам для души. Погрязшая в своих мыслях, медленно иду по пустынным улицам. Сзади слышу шаги. И почти сразу же меня кто-то хватает за талию и тянет на себя. Оборачиваюсь. Ахмед. Да, блять. - Ну, что, красивая, закончила? Отдохнем? - Нет, Ахмед, не могу. Муж у меня дома ждет. Ты же знаешь. - Ай, какой это муж, который не может жену удовлетворить? – ехидно улыбается он. Я ничего не отвечаю на это и убираю его руки с себя. - Пока, Ахмед. Я и рада бы сказать ему «Прощай», но знаю, что он завтра опять припрется ко мне на работу за этой долбанной булкой. Он неожиданно хватает меня за запястье и тянет за собой. Идет быстрым шагом. Я едва успеваю за ним. - Ахмед, отпусти меня! - я пытаюсь вырвать свою руку из цепкого захвата этого дикаря. Он продолжает тянуть меня. К своей общаге. Туда, где живут такие же, как он. В ожидании решения властей об их судьбе: оставить их здесь или отправить на родину. Если я попаду в эту ночлежку, то все. Ахмед сделает то, что задумал. И никто не придет мне на помощь. Я оглядываюсь по сторонам. Всего девять часов, но улицы немецкого провинциального городка пусты. Ни души. - Я буду кричать! - говорю твердо. Он останавливается, разворачивается ко мне и подходит совсем близко. Чувствую, как его палец упирается мне в солнечное сплетение. Надавливает на него и мне становится трудно дышать. - Если ты хоть звук издашь, - шипит он, - я убегу. Но приду к тебе завтра. И задушу тебя. Голыми руками. А потом мой член окажется в тебе. Но ты этого уже не почувствуешь. Так что, лучше я сделаю это сегодня. С живой. Поняла? Он сильнее тычет в солнечное сплетение и я чуть не падаю. И киваю. Мне страшно. Он довольно улыбается своим звериным оскалом и тянет меня дальше. А у меня из глаз катятся слёзы. Сейчас меня изнасилуют. И хорошо, если это будет только Ахмед и ему не придет в голову позвать своих дружков. Мы уже подходим к общаге. Я всхлипываю, вызывая ухмылку своего мучителя. Закрываю глаза, прежде чем переступить порог дома. - Ахмед, - слышу знакомый голос, - почему не пришёл отмечаться сегодня? Я с какой-то слабой надеждой открываю глаза. К нам направляется Алекс. Ахмед резко отпускает мою руку и я потираю ее в том месте, где был захват. Другой рукой размазываю слёзы по щекам. Алекс подходит к нам и смотрит сначала на меня. Потом переводит взгляд на Ахмеда. - Так что скажешь, Ахмед? Я должен ходить за тобой и отмечать тебя? - Забыл, Алекс, - оправдывается Ахмед, - календарь перепутал. - Ты ещё забыл, что посетители в лагере в строго определенное время, - он кивает в мою сторону. - Ээээ, Алекс, - начинает лебезить Ахмед, - ты же знаешь, когда женщина просит, я не могу устоять. Сама привязалась. Все внутри меня вскипает и мне хочется возразить. Я уже открываю рот, чтобы опровергнуть эту ложь, но тут Алекс берет меня за руку. - Ахмед, ещё один пропуск - и я подам жалобу в отдел по делам беженцев. Пара таких жалоб значительно ускорят твое возвращение на Родину. - Пошли, - он поворачивается ко мне и толкает слегка в спину. 12. - Ты специально ищешь приключения на свою задницу? - спрашивает Алекс, когда мы садимся в его машину. Подаёт мне салфетки. Я вытираю следы от слёз. - Бесполезно же говорить, что я не виновата, да? - глубоко вздохнув, чтобы успокоиться окончательно, говорю я. - Да! - неожиданно резко произносит он. - Он тебя выебет и ему ничего не будет. Понимаешь? У него защита здесь лучше, чем у меня. О тебе вообще речи нет. - И чем он отличается от тебя? - спрашиваю, уже чувствуя себя немного увереннее. - Ты же тоже трахнул меня. И тоже угрожал, что тебе ничего за это не будет. Он резко оборачивается ко мне и хватается меня за волосы на затылке. Притягивает к себе. Шипит прямо в лицо. - Пошли! Я отведу тебя обратно. Пока не отъехали. Хочешь, чтобы тебя выебли во все дырки? Ты это получишь. И надо бы возразить ему. Отстоять свою честь. Но я понимаю, что устала. Морально выжата. - Отвези меня домой. Пожалуйста, - всего лишь тихо прошу я. Алекс отпускает меня и заводит машину. Мы едем молча. Я закрываю глаза и размышляю, каким таким образом моя жизнь превратилось в такое дерьмо? Когда все пошло не так?