Я приподнимаюсь на руках, сажусь и отталкиваю его в грудь. - Уоу, полегче, - смеётся Алекс. - Двигай отсюда! - серьезно говорю я. - А поцелуй на прощание? - он опять тянется ко мне. - Если ты сейчас же не свалишь, я завтра приду в участок и подам на тебя заявление! Ну, а что мне ещё остаётся? Чем ещё пронять этого самодовольного засранца? Но, похоже, с заявлением, всё-таки, перебор. Он бросает на меня потемневший в одно мгновение взгляд. Я не отвожу глаз. Тогда он неожиданно резко хватает меня за волосы. Чувствую острую боль. Хватаюсь за его руку. Бесполезно. Его мышцы даже не реагируют на мои слабые попытки. Я царапаюсь, пытаясь освободить свою голову из этого захвата. А он просто притягивает меня за волосы к себе и злобно хрипит: - Замолчи, сука. А не то вылетишь из страны в два счета. Думаешь, я не знаю, как ты вышла замуж за Леона? Я удивленно таращусь на него, а он также резко отпускает меня, застегивает брюки и поднимает с пола рубашку. Надевает и все это время смотрит на меня. Поправляет прическу, зачесывая ее пальцами назад. Подходит ко мне и берет за подбородок. Но теперь уже нежно. Большим пальцем проводит по губам, сильно нажимая на них. Так, что уголок губ сползает вниз. - Ты классно трахаешься, - говорит он и смотрит мне в глаза, - но ведёшь себя как дура. Мне так и хочется послать его на русские три буквы, но его угрозы я воспринимаю серьезно. И пока его права в этой стране гораздо больше моих. Он прекрасно знает, как я здесь оказалась, и одно его слово и я полечу белым лебедем назад. И все мои усилия пойдут к чертям собачьим. Поэтому я лишь крепче сжимаю зубы и кулаки и молчу. Он бросает взгляд на мои сжатые пальцы, усмехается и уходит. Наконец. Хлопает дверь. Я сползаю со стола на пол, натягиваю халат и сижу так, опустив голову на руки. Пиздец просто. 9. Прошло пару дней. Леон не показывался. Мой полицейский кошмар тоже. И я немного успокоилась. Жизнь вошла в привычное русло. Сегодня с утра светило солнце, день обещал быть жарким. Поэтому я решила надеть на работу короткий сарафан. Смотрелся он на мне отлично. Это подтверждали взгляды, которые бросали мужики на меня, когда я шла в нем по улице. Только я не подумала о том, как я поеду в нем на велосипеде. Да гулять в нем было отлично. Ветер раздувал лёгкую ткань и он воздушно смотрелся на моем худом теле. Но на велосипеде это было проблемой. Мало того, что ехать было неудобно, так ещё и подол того и гляди норовил задраться. А другого транспорта у меня не было. У Леона и самого не было машины. Он всю жизнь прожил на пособии. И времени на переодевание тоже не было. Я и так уже опоздала на работу два раза на этой неделе и в наказание шеф поставил меня в вечерние смены. Работала я в пекарне. Продавцом. И теперь в конце смены я должна была все убрать, проверить и закрыть. Так что, домой я возвращалась, когда мои соседи уже спали. Я так и ехала на велосипеде, одной рукой придерживая подол сарафана, когда услышала за спиной звук медленно двигающейся машины. У водителя была прекрасная возможность обогнать меня несколько раз, но он упорно этого не делал. Наконец, машина поравнялись со мной. Блять, это была полицейская машина. Неужели, я нарушила правила? Только штрафа мне сейчас не хватало. Но я продолжила крутить педали. Меня же не просили остановиться. Вдруг стекло пассажирской двери опустилось и я услышала знакомый голос: - Пересаживайся, подвезу. Алекс. Блять. Опять он. Я никак не реагирую и еду дальше. И тут раздается гул сирены. Я резко торможу. Машина тоже останавливается. - Ты что? Спятил? - кричу я ему по-русски, раз уж мы выяснили, что этот язык ему знаком. Сирена, к счастью отключается, но внимание к моей персоне уже привлечено. Не так часто тут услышишь полицейскую сирену. На меня с любопытством смотрят местные бабушки и турок из палатки с шаурмой. - Садись в машину, - кричит Алекс. - А велосипед куда я дену? - отвечаю я. - В карман засуну? - Вон, у автобусной остановки запаркуй, - кивает он в сторону лавочки, на которой примостились две старушки, чей день сегодня сделали мы с Алексом. Этот не отстанет. Я слезаю с велосипеда и паркую его возле остановки. Здороваюсь с бабушками на лавке. Я явно дала им тему для разговора на этот день. Иду к полицейской машине, задрав подбородок. Ну и что, что он полицейский? Это не даёт ему права нарушать закон. Что он мне сделает? Днём? На улице? Короче, я его не боюсь. Открываю дверь и плюхаюсь на сиденье. Именно плюхаюсь, а не эротично сажусь. - Ну? - хмурясь, спрашиваю я и гляжу ему прямо в глаза. Он ухмыляется и заводит машину. - Куда ехала? - глядя на дорогу, спрашивает Алекс. - На работу, - бурчу недовольно и складываю руки на груди. - Где работаешь? Куда везти? - Это что, ты теперь меня на работу будешь отвозить? - ехидно спрашиваю я. - Если ещё раз будешь в таком блядском платье на велосипеде местных смущать, то я тебя в участок в клетку отвезу. - Оно не блядское! - возмущаюсь я. - На велосипеде в нем ты смотришься именно как блядь. - Ты за этим меня в машину позвал? - Куда везти тебя? Говори. - К Шутцу, в пекарню. 10. Сегодня я приезжаю на работу вовремя. Прежде чем выйти из машины, Алекс берет меня за запястье и притягивает к себе. - До скольки ты сегодня работаешь? - А ты заехать за мной хочешь? - удивляюсь я. - Может, еще с родителями познакомишь? - Знаешь, что? - его глаза сверкают недобрым огоньком. Ему не дают договорить, потому что к машине подходит какой-то мужик и начинает приветствовать его. Воспользовавшись этим, я быстро открываю дверь и выбегаю на улицу. - Вара, - хозяин пекарни так и не научился правильно выговаривать мое имя, - сегодня останешься закроешь тут все. - Опять я? – знаю, что спорить бесполезно, но сколько можно? Уже который день я остаюсь последней, чтобы убрать тут все и закрыть. - Тебе рассказать, сколько раз ты опоздала в этом месяце? – спрашивает Шутц. – Помню, в школе нам рассказывали, что при Сталине у тебя на Родине за такое даже расстреливали. Я закатываю глаза. Началось. Шутц обожает разговаривать со мной о Советском Союзе. В начале я пыталась донести до него, что родилась я намного позднее того момента, когда СССР перестал существовать. Ему пофиг.