И тут в разговор вступила Нина: — Слушай, Петя, — сказала она со своего переднего сиденья, — раз уж ты этим делом руководить начал, может и меня пристроишь к концерту хотя бы каким-то боком? — А у тебя способности к этому делу есть? — на всякий случай уточнил я. — А ты проверь, — с некоторым вызовом ответила она. Я кивнул и на этом наш разговор сам собой увял. А когда мы вкатились уже на территорию дачи «Заречье-6», нашу машину встретил взволнованный до крайней степени помощник генсека Цуканов. — Что случилось? — выскочил я из машины, предчувствуя не самые хорошие известия. — Леониду Ильичу плохо стало, — сообщил он, — у него медицинская бригада уже час работает. Тебя зовут. Делать нечего, побрел вслед за Георгием Эммануиловичем… у входа на дачу стояли аж целых три РАФика скорой помощи, а в комнате, где размещался Ильич, было вообще не протолкнуться от людей в белых халатах. — Петя, — увидел меня со своего дивана Брежнев, — подойди сюда. Все люди в белых халатах удивленно воззрились на меня, а я мысленно вздохнул и протиснулся к его дивану. — Выйдите все, — продолжил Брежнев умирающим голосом. — Но Леонид Ильич, — начал Чазов (он, оказывается, тоже прибыл на место), но Ильич его остановил: — Я кому сказал? И народ в белых халатах, включая Чазова, как-то довольно быстро очистил помещение. — Что случилось, дядя Леня? — спросил я у него, сев рядышком. — Плохо мне, вот что, — признался Брежнев. — Видно пришло время помирать… — А ну отставить такие мысли, — грозно сдвинул брови я, — как говорил товарищ Саахов в известном фильме — о таких вещах думать никогда не поздно, а всегда рано… На губах Брежнева появилась слабая улыбка: — Саахов кажется немного по-другому говорил… но ладно, полечи меня, пока я живой. — Нет вопросов, — быстро откликнулся я, — как у матросов. Здесь болит? — и я положил руки в область сердца. — Да, как раз здесь болит особенно сильно… Я попытался включить свой внутренний рентген, но что-то там заело… с третьей попытки только это мне удалось… во дела, подумал я, что-то у меня получается не то с моими способностями. Но ладно, отвлекаться некогда… Самое смешное, что никаких особенных отклонений у Леонида Ильича я и не обнаружил, все было примерно таким же, как вчера и позавчера. Налицо, таким образом, у нас типичная невралгия, она же называемая «панической атакой»… окей, будем исходить из возможного. — Дядя Леня, — строго сказал я больному, — что вы на завтрак ели, что на обед? Он даже растерялся от такого вопросика, но быстро собрался и ответил что примерно то же, что и в предыдущие дни. А если точно надо, справься на кухне — они там все записывают. — У вас обычное вздутие живота, сопровождающееся кишечными коликами, — продолжил я, — синдром раздраженного кишечника, если по-другому. Ерунда на постном масле, короче говоря. Брежнев аж расцвел от моих слов. — И больше ничего нет? — Не, есть и остальное — куда ж без этого в семьдесят лет-то, — ответил я, — но оно нестрашное и неопасное… по крайней мере экстренных вмешательств не требует. И панику я бы попросил прекратить… знаете анекдот про бегущего генерала? — Не знаю, расскажи… — Почему генералам по уставу запрещено бегать, а солдатам нет? Потому что если генерал бежит в мирное время, то это смешно, а если генерал бежит в военное время это страшно. — Смешно, — улыбнулся генсек, — ты меня убедил — бегать больше не буду. Позови там Чазова из коридора. Я встал и пригласил Евгения Ивановича — он вошел в комнату, опасливо поглядывая на меня. — Евгений Иванович, — прошамкал Брежнев (а я вспомнил о своем обещании исправить ему дикцию — забыл ведь, елки-палки), — мы тут с Петей все вопросы порешали, так что можете быть свободны… одного дежурного врача все же оставьте на всякий случай. Глава 19 Дом в испанском стиле Да, мы вошли во внутренний дворик этого самого дома в испанском стиле. Который собственно не совсем испанский, а арабский — арабы же пятьсот лет владели Испанией и построили там много чего за этот срок, а испанцы творчески развили этот стиль. В свою очередь американцы, когда отжали Калифорнию у Мексики, тоже прониклись туземной архитектурой. Характерными чертами стандартного дома в испано-арабском стиле таким образом были изогнутые линии с многочисленными арками, плитки с ручной росписью под восток, многоуровневые черепичные крыши и хитрые оголовки дымоходов в виде башенок, голов рыцарей и драконов и тому подобная дребедень. Плюс дворик, конечно, закрытый от посторонних глаз, обрамленный анфиладой арок и ниш и с обязательным фонтаном в центре. Вот мимо такого фонтана и провел меня могучий Дункан, когда мы зашли в дворик, а на другой стороне дворика на креслах имела место такая группа граждан — ЦРУшник Алекс… ну тот, что свалился на борт нашего десантного корабля, а потом получил шампанским по голове, хитро прищурившийся кореец Ким и (трам-тарарам) девочка Люда из нашего несчастливого АН-24. Все дружно потягивали коктейли из трубочек и оживленно о чем-то беседовали. — Благодарю тебя, Дункан, — обратился к негру Алекс (а я подумал — надо ж, как я его имя-то угадал), — ты свободен. А ты присаживайся, — продолжил он по отношению ко мне, — Питер, что будешь пить? Негр молча покинул наше общество, а я нахально уселся на плетеное кресло-качалку, пару раз качнулся вверх-вниз и ответил: — А что у вас есть? — Нет, он мне положительно нравится, — сообщил остальным Алекс, а конкретно мне перекинул вертикально ориентированное меню с картой вин и других напитков разной степени крепости. — Ну виски, — сообщил я, окинув меню быстрым взглядом, — Джек Дэниэлс, соды не надо, а вот кубик льда не помешал бы — жарковато тут у вас. Людочка встала, достала из мини-бара бутылку и лед, смешала в высоком хрустальном стакане виски со льдом, налив примерно на два пальца, и подала мне. — Спасибо, дорогая, — ответил я ей, принимая стакан, — как жизнь, как здоровье? Последний раз, когда мы виделись, ты мне каких-то гнилых предъяв навешала… А ничего она мне и не ответила, потому что Алекс сделал ей знак поднятой на уровень глаз ладонью — из этого я решил, что главный здесь он. — А ты, дружок, — тем не менее решил развить тему я, обратясь к корейцу, — мог бы обращаться со мной более дружественно после того, что я для тебя на корабле сделал… а тыкать автоматом в пузо это совсем уже последнее дело. Но и Ким ничего мне отвечать не стал, а вместо этого с урчанием высосал остатки коктейля и протянул пустой стакан Людочке. Поскольку все молчали, я сделал третий заход, на этот раз прямиком к начальнику. — Голова-то зажила после той бутылки? — Какой бутылки? — переспросил он. — Из-под шампанского,- любезно напомнил я, — в голову оно не сильно ударило? — Нет, — Алекс моргнул и наконец выдал что-то наподобие человеческой эмоции, а то до этого они сидели, как три робота… три виртуальных ассистента — Валера, Салют и Афина. — Я уже и забыл про это, столько событий потом случилось. — Ясно, — я отхлебнул из стакана добрую половину содержимого и продолжил, — ну так о чем поговорим-то? Предлагайте темы… — Ты и сам знаешь, что нам надо… — медленно и с ударением на каждом почти слоге ответил Алекс. — А если я ошибусь и вам надо совсем что-то другое? — попробовал извернуться я, — так что ты уж лучше озвучь прямо тему нашей беседы. — Окей, — Алекс тоже допил свой коктейль, поставил его на приставной столик и начал озвучивать, — нас интересуют твои сверхспособности. — И ее тоже? — кивнул я в сторону Люды. — Да, и ее тоже, — не стал отходить в сторону Алекс. — Так что тебе предлагается сейчас выбор из двух пунктов — один, это ты по своей доброй воле переходишь на сторону сил добра и далее живешь в свое удовольствие в свободном мире, используя свой дар в мирных целях… — А второй вариант, наверно, заключается в том, что вы меня пристрелите прямо в этом дворике, — предположил я. — Ну не так уж грубо, — поморщился Алекс, — никто такие ценные кадры пристреливать не собирается… будешь все равно работать на нас, но сидя на цепи. — Можно мне еще глоточек виски? — попросил я, глядя на Люду, и она тут же сорвалась со своего места и плеснула в мой стакан еще на три пальца. — Я должен подумать, — попытался потянуть время я. — Думай, — ухмыльнулся Алекс, — даю тебе пять минут, время пошло. — А почему пять? — невольно вылетело из меня. — Много что ли? Давай тогда три… двадцать секунд уже прошло, — и он снял свои наручные часы, обычные Сейко, и положил их перед собой на столик.