Перестраховались мятежники, точнее, господин Чернов, который отправил своих подручных, чтобы убедиться в безопасности переговоров. Один из боевиков, когда машины остановились перед входом в резиденцию, попросил предоставить ему телефон для связи со своим руководством. Ларионов провел эсера в какое-то помещение, где, как потом рассказал, мятежник и доложил Виктору Михайловичу, что его и в самом деле ждут для переговоров. – Как можно доверять им после такого демарша? – буркнул я себе под нос. – У нас нет вариантов, и тебе это не хуже моего известно, – буркнул Еремеев, потрогав на голове повязку. Печально, а возразить мне Петру Евграфовичу нечего. Да и наблюдая, как стоят вокруг императрицы высокопоставленные генералы и полковники, вижу, что те желают как можно скорее оказаться в безопасном месте. А ведь когда-то все офицеры штаба служили в действующих частях, многие имеют боевые награды и не опасались в атаку ходить. Почему так? Засиделись в кабинетах, увязли в быту? Возможно; впрочем, могут не понимать, что беззаботная жизнь – уже в прошлом. Если будет развиваться негативный сценарий, то большинство из присутствующих вновь нюхнут пороха. Нет, кто-то пристроится при императрице, кто-то предаст или сбежит, но большинство будут сражаться и гибнуть. Пора уже задуматься о дальнейших шагах. Надеюсь, Ольга Николаевна доберется в Крым, на данный момент это революционерам выгодно. Конечно, если прогнозировать на недалекое будущее (пару месяцев!), то это большая и стратегическая ошибка Чернова, мятеж окажется обречен. Императрица соберет вокруг себя преданные войска, мы в Сибири начнем освобождать земли от эсеров. Да и многие из тех, кто в порыве революционной страсти и всего нового, наслушавшись обещаний, розданных направо и налево, начнут переходить на нашу сторону. А в этом я им поспособствую, не пожалев денег и сил. По большому счету какое-то время будет идти информационная война, и тут мы обязаны победить. – Ваше высокопревосходительство, Иван Макарович, – обратился ко мне незнакомый поручик, – вас спрашивает какая-то дама. – Кто такая? – удивился я. – Из местных? – Никак нет! Каким-то образом оказалась около резиденции, постовые задержали до выяснения. Господин Еремеев велел всех проверять и никого из посторонних не пропускать, – ответил поручик. – Далеко она? – спрашиваю, а сам прислушиваюсь, как боевик Чернова просит прощения за задержку и говорит про двадцать минут, мол, столько времени требуется его командиру, чтобы прибыть в резиденцию… – В бальном зале под охраной, – ответил поручик и, видя мое недоуменное лицо, уточнил: – За пять минут дойдем. – Ведите, – поразмыслив, согласился я. Ко мне присоединились Анзор и два подпоручика из оставшегося целым второго танка. Мой советник еще и автомат мне протянул с несколькими магазинами. Дошли мы в самом деле минут за пять, как обещал поручик. – Ваше высокопревосходительство, вам известна эта дама? – спросил меня он, когда мы оказались в бывшем бальном зале. Витражи разбиты, на мраморном полу грязь и пыль от штукатурки, стены изрешечены пулями. Пожалуй, это самое пострадавшее место в резиденции, которое я видел. – Из-за чего по этому залу так палили? – поинтересовался у своего сопровождающего, словно не замечая улыбку на лице хорошо известной особы. – Здесь устроили офицерское собрание, а мятежники открыли ураганный огонь с крыши напротив, – кивнул поручик в сторону окна. – Иван Макарович! Что ж вы молчите! Неужели не признали? – обратилась ко мне та, от которой я с радостью избавился и думал, что уже навсегда. – Почему не узнал? – пожал плечами. – Вопрос в другом, с какой целью, голубушка, вы меня искали? – По нескольким причинам, – усмехнулась та. – Главная – вернуться в Екатеринбург. От этих слов у меня лицо стало таким, словно лимон съел вместо пирожного. Анзор, стоящий рядом, хмыкнул. – Госпожа Соловьева, мы, насколько помню, заключили в свое время что-то типа сделки… – начал я, но Ли́са-Мария, тряхнув рыжими волосами, меня перебила: – Иван Макарович, мы же не обговаривали невозможность возвращения! И потом, во всяких договорах имеются форс-мажорные пункты! На сегодня это, – она указала за окно, – как раз из этой оперетты! – Оперетта тут с какого бока? – буркнул я, а потом махнул конвоирам журналистки и поручику, который меня привел. – Господа, благодарю за службу – свободны. Дама мне отлично известна, кстати, ее и императрица знает. Солдаты с поручиком вышли из зала, за ними и Анзор отправился с нашим офицером. Я же взял уцелевший стул и присел рядом с журналисткой. – С чего решили вернуться? В столице сейчас непаханое поле для вашей деятельности, – спросил, раздумывая, как бы ее сплавить в Крым. А что такого? Там безопасно, сезон только начинается, скоро море нагреется – красота! Будет вращаться среди военных и писать свои заметки для местной газетенки. А самое главное – нервы у меня будут спокойны! – Знаете, – грустно улыбнулась она, – попав в столицу, я первое время радовалась и горела энтузиазмом. Это не глубинка империи, тут есть возможность развернуться. Первые шаги внушали оптимизм, получила аудиенцию у Ольги Николаевны, ротмистр, правда, житья не давал и за каждым словом и шагом следил, но… – Она поморщилась. – Тут как пауки в банке, дерутся между собой, не останавливаясь ни перед чем. – Чего же раньше не захотели возвратиться? – Я достал портсигар и закурил, внимательно следя, как меняется выражение лица Лисы. – Так в Сибири же работать не могу, по вашей воле. – Она тяжело вздохнула. – Иван Макарович, пощадите! Не оставляйте без куска хлеба. Обещаю, что против вас и всего, чем занимаетесь, не напишу ни строки! Ага, верю ей, как же! Только дай слабину – и пойдет-поедет! Но, нужно отдать должное, журналистка она талантливая. Раскрутит рядовое событие – и из обычного материала легко сделает сенсацию… Хм, а если деятельную натуру Лисы-Марии направить в нужное мне русло? Нет, организовать работу журналистов она вряд ли сможет, ее удел – писать и вытаскивать на свет разные истории. Взглянул на часы, с минуты на минуту прибудет Чернов, на переговорах мне необходимо присутствовать. Журналистка ждет моего решения с каким-то понурым видом. Похоже, ей и в самом деле пришлось хлебнуть в столице лиха. – Давайте отложим наш разговор на некоторое время, – вздохнув, поднялся я со стула. – Сейчас намечается важная встреча и времени нет, после ее окончания мы продолжим. Хорошо? – Спасибо! Огромное вам спасибо, ваше высокопревосходительство! – воскликнула Лиса-Мария, у которой блеснули в глазах слезы. Играет или нет? Вроде бы не похоже, что придуривается, искренность в голосе неподдельна. Хотя она может и обвести вокруг пальца. – Голубушка, – тоном профессора Портейга обратился я к молодой женщине, – пока не за что меня благодарить. Постарайтесь держаться поблизости, и уж от Анзора не отходите. Я позвал своего советника и коротко его проинструктировал. Вижу, что друг от такого моего решения, мягко говоря, не в восторге. Впрочем, он не знает, о чем мы говорили с журналисткой, и от комментариев воздержался, понимает, что в данный момент главное – переговоры с мятежниками. Господин Чернов, на «товарища» он не тянет, уже прибыл. Добротный костюм, сшитый на заказ из дорогой ткани, золотая цепочка от карманных часов выглядывает. Сам он невысок, волосы темные и немного вьющиеся, аккуратная бородка клинышком и усы. Внешность славянская с примесью какой-то иной крови. Надменный и уверенный в себе, на губах играет снисходительная улыбка. Приемный зал, где мы собрались, выглядит более-менее, от пуль стены не сильно пострадали, а то, что стекла в окнах разбиты, так сейчас во всей резиденции целых не осталось. Во главе стола восседает императрица, напротив нее расположился главный эсер, закинув ногу на ногу, и постукивает указательным пальцем по столешнице. Говорит неспешно, взвешивая каждое слово: – Вашу позицию, Ольга Николаевна, насчет отречения – я понял. Нет, это большая с вашей стороны ошибка, но комментировать ее не стану. Итак, понимая, что социал-революционных войск в столице намного больше, чем преданных вам, чтобы избежать лишнего кровопролития, предлагаю покинуть территорию столицы. Ваши подчиненные говорили что-то насчет Крыма. – Он пожал плечами. – Ничего против этого не имею. Поезд ваш готов к отбытию и через три, максимум четыре часа вам надлежит уехать. В противном случае как ни печально и ни прискорбно, но штурм продолжится, уже с применением тяжелой артиллерии. К этому моменту как раз подойдет сильное подкрепление, в том числе с корабельными орудиями. Я бросил взгляд на присутствующего в переговорном зале Ларионова. Вениамин Николаевич чуть поморщился, однако головой кивнул, соглашаясь с последним утверждением мятежного лидера. – Каковы гарантии безопасности? – спросил Еремеев. – С вами отправятся послы со своими помощниками из различных посольств. Думаю, это будет лучшая гарантия, – ответил Чернов. – Виктор Михайлович, а для чего вам-то это все понадобилось? – неожиданно спросила Чернова императрица. Наивный вопрос? Судя по задумчивому лицу Ольги Николаевны, она хочет что-то для себя уяснить. – Сударыня, – широко улыбнулся социалист-революционер, – вы уж извините, язык не поворачивается величать вас по титулу. Так вот, сударыня, – повторил Чернов, – со всеми нашими взглядами и идеями вы наверняка знакомы. Хватит уже измываться над землицей русской и народом, который на ней проживает. Достойные сыны своего отечества прозябают в нищете, а малая часть общества пирует и жирует за их счет. – Зато на смену этой части, многие из которых добились успеха собственными усилиями, по́том и кровью, придут другие, – чуть слышно буркнул я. – Простите, – посмотрел в мою сторону лидер мятежников, – не имею чести вас знать. Не могли бы повторить, плохо ваши слова расслышал… – Чурков Иван Макарович, наместник Урала, – представился я, после чего продолжил: – Рассуждать на политические темы в данное время неуместно. У каждого из присутствующих есть собственная позиция и убеждения. Мне хотелось бы только узнать, что господа революционеры намерены делать с оставшейся территорией империи, в которой они действуют куда менее успешно? Кстати, насколько знаю, в Сибири крайне негативно относятся к любым волнениям и вполне довольны своей работой и жизнью. Естественно, разговор идет о так называемых угнетенных. – Время рассудит и покажет, – ушел от ответа Чернов, зло посмотрев в мою сторону, а потом перевел взгляд на императрицу. – Так что скажете, Ольга Николаевна, – соглашение подпишете или переговоры будут считаться сорванными? – Он вновь на меня взглянул и поморщился, словно от зубной боли. Ха, планы его я однозначно сорвал, да еще и нервы попортил, когда фальшивые деньги спалили да самого едва не пленили. Зная, что лидеров у эсеров много и мятеж уже разгорелся, понимаю, что это бы не сильно помогло: место вожака не осталось бы пусто, как бы я ни хотел обратного… – Я подпишу это соглашение, – тяжело вздохнув, ответила императрица мятежнику. Следом последовали уточнения и препирательства. Чернов настаивал, чтобы в поезде выделили вагон для охраны, Еремеев и еще несколько офицеров выступили категорично против. В итоге договорились, что до вокзала оставшиеся преданными присяге люди пройдут по безопасному маршруту, а эсеры обеспечат эту безопасность. Ну, сомневаюсь, что они освободят такую территорию, хотя ее и проверят люди императрицы. Вообще, сомнительных мест в соглашении навалом. Защита, которую обеспечат послы иностранных держав, не такая и надежная. Мало того что эсеры могут наплевать на договоренности и устроить засаду или крушение поезда, объяснив потом все происшедшее случайным стечением обстоятельств, от них не зависящим, так еще и подлянку от послов можно ожидать. Или с последним я уже перебарщиваю? Возможно; время покажет. – Есть еще одно условие, – неожиданно заявила императрица, когда уже чуть не коснулась пером бумаги с соглашением. – Какое? – насторожился Чернов. – Наместнику Урала необходимо дать гарантии, что он беспрепятственно вернется в Сибирь, – заявила Ольга Николаевна и отложила ручку, приготовившись к длительным дебатам. – Сэр Чарльз Гардинг выразил желание составить компанию Ивану Макаровичу и его людям. Даже любезно предоставил автомобили посольства для поездки, так как, насколько мне известно, железнодорожное сообщение в данный момент прервано из-за поврежденных путей, – спокойно ответил лидер эсеров. Хм, а он не так прост, этот социал-революционер. Многое просчитал и основательно к переговорам подготовился. Интересно, как бы он поступил, не вспомни обо мне императрица? Думаю, пришлось бы прорываться с боем, что уже не так просто, из-за подошедших подкреплений. Вариант отправиться с императрицей в Крым мной даже не рассматривался, да и Ольга не предлагала, понимая, что не соглашусь. – Иван Макарович? – вопросительно посмотрела на меня императрица. – Такие гарантии меня устраивают, – пожал я плечами. Говорить о том, что мог бы обойтись и без внесения такого условия в соглашение, не стал. Мало у нас сил, а вот поведение сэра Гардинга понимаю. Очень уж его заинтересовал мой визит, а потом и бронемашина. Нам бы добраться до Ожаровского – и тогда уже, как говорится, сам черт не брат. Впрочем, идти и освобождать столицу от мятежников рано, сил я мало собрал, и в этом полностью моя вина. Ну, теперь уже поздно посыпать голову пеплом. Ошибка дорого обошлась, ее необходимо исправить. Правда, на это потребуется время. После подписания соглашения началась суматоха. Офицеры Генерального штаба стали отдавать вполне дельные приказы, что-то требовать и грозить карами. С Ольгой Николаевной я попрощался мельком, у императрицы оказалась уйма дел, что вполне предсказуемо. А вот с Еремеевым и Ларионовым удалось переговорить. – Иван Макарович, спасибо, благодаря твоей помощи революционеры пошли на уступки, – пожал мне руку Еремеев. – Не стоит преувеличивать мои заслуги, – покачал я головой. – Если трезво рассудить, то ситуация сложилась патовая. Думаю, Чернов не стал бы отдавать приказ на безрассудный штурм. – С чего такой вывод? – поинтересовался Ларионов. – А он бы давно уже мог это сделать, – хмыкнул я. – То, что в атаку краснобантовые ходили, это больше для острастки. Имея в своем распоряжении орудия, они бы просто могли расстрелять резиденцию, да и недостатка пулеметов у них я не заметил. Почему так не поступили? Им необходимо отречение императрицы, в крайнем случае – удалить ее из столицы. Убежден, теперь будут это обыгрывать в своих речах так, что государыня своих подданных бросила на произвол судьбы и сбежала, беспокоясь лишь о себе. – Так что же вы не воспротивились? – нахмурился Вениамин Николаевич. – Ольга Николаевна к вашим словам прислушивается. – В любом случае оставаться в столице императрице не имеет смысла. Подтянутся верные ей войска, и мятежники поймут, что их могут выбить, тогда на штурм можно идти, – пожал я плечами, констатировав очевидное. – Да, думаю, вы правы, – согласился со мной ротмистр. – Иван Макарович, можно на два слова? Мы с Ларионовым отошли в сторону от пробегающих по коридору солдат и офицеров, до которых довели приказ о готовящемся отходе. – Иван, передай Марте от меня весточку и извинения за недоверие. Так складывается, что помолвку придется… – Вениамин Николаевич, с чего вдруг такое упадническое настроение? – перебил я его. – Передам, что любите, жить без нее не можете и ждете не дождетесь, когда под венец поведете! О другом и не просите. Да, а проблемы с господами, точнее, товарищами революционерами решим. Максимум через пару месяцев императрица вернется в столицу.