– Печально, – делано расстроился я. – Обо мне еще писала одна пронырливая журналистка. Как же ее звали? А! Вспомнил! Лисица Таежная, так она свои статейки подписывала. – Хм, Ли́су-Марию Генриховну знаю… – ответил редактор, а потом воскликнул: – Простите, как, говорите, вас зовут?! – В газетах много чего напишут, – хмыкнул я, – вы, думаю, верное заключение сделали. Есть у меня к вам одна большая просьба. Насколько знаю, сейчас в столице очень много прессы, которая составляет вам конкуренцию и бесплатно раздается. Говорят, улицы чуть ли не усеяны листовками с определенными лозунгами. – Ваше высо… – начал Грингмут, но я его осадил: – Доктор я! Людей лечу всеми возможными способами! Прошу вас ответить: те события, которые вы наблюдаете, хотите прекратить? – Да от меня-то что зависит?! – Борьба идет по всем фронтам, – пояснил я. – Следует «Московским ведомостям» издать крупный тираж и составить конкуренцию пришлым, которых спонсирует непонятно кто. Понимаете? – Да, догадываюсь, однако на большой тираж рассчитывать не могу. Почти все типографии подконтрольны новым силам, а другие заломят столько, что мне не расплатиться. – Скажите, Владимир Андреевич, а банки сейчас работают и переводы осуществляют? – уточнил я, не ожидавший, что проблема возникнет с финансовой стороны. – Конечно, господа эсеры, да и имперские власти не осмелились закрыть финансовые учреждения, – ответил газетчик. Получится ли у моего банкира изыскать средства и перевести их на счет газеты? Боюсь, это займет некоторое время, а его нет. Тем не менее сумели мы с Грингмутом договориться. Появится конкурент у революционной прессы в ближайшее время, порядка двенадцати часов запросил редактор на организацию данного вопроса. Я лично гарантировал, что деньги газете выплачу. После разговора с московским редактором попросил телефонистку соединить меня с банком в Екатеринбурге. Ждать пришлось меньше минуты, даже пирожок не съел, а их количество стремительно уменьшается, мой друг времени даром не теряет. Погрозил кулаком Анзору и попытался корзинкой завладеть, но мой советник отдать ее воспротивился. – Ифан Макарофиш, шперва дела рефай! – заявил мне он с плотно набитым ртом. Велеев моему звонку обрадовался, стал докладывать о состоянии дел, в том числе и посетовал, что у Терешкина аппетиты растут, словно на дрожжах. Мой конструктор требует пять тысяч золотом из казны на какие-то непонятные двигатели. – Иван Макарович! Мало того! Василий Андреевич изъявили-с желание организовать постройку завода и переманить пару инженеров-конструкторов то ли из Москвы, то ли из Санкт-Петербурга! – стал плакаться Велеев. – Две тысячи золотом необходимо перевести в столицу, редактору газеты «Московских ведомостей», – огорошил я банкира. – Как быстро это можно сделать? – Ну, за пару часов, если всего две тысячи, – подумав, ответил Алексей Петрович. – У нас открыто в Москве отделение банка, оно для заключения договоров о поставках и расчетов за продукцию. Такие деньги в московской кассе есть. Напряг я память, вспоминая об этом «представительстве». Такой разговор имелся у меня с Велеевым… Много деталей поступает на наши заводы из центральной части империи, и, чтобы не возникало проволочек с оплатой, мы организовали полулегальное представительство, которое заключает договоры и может расплатиться наличными или, что более предпочтительно, векселями. Вклады и переводы, само собой, принимать ни от кого нельзя, тогда это отделение быстро бы прикрыли. То, что оно вовсю работает, я, честно говоря, из вида выпустил, а вот тот же Анзор им пользовался, выплачивая деньги за сделанную работу своим людям, так он пояснил. – Хреново они у тебя работали, раз проморгали мятеж, – буркнул я и, пока мой советник собирался с мыслями, что возразить, отобрал-таки у него корзинку с остатками пирожков. – Тебе много нельзя – лопнешь! – усмехнувшись, прокомментировал свои действия. – А они занимались не революционерами, – пожал плечами советник. – И чем же? – Всячески восстанавливали доброе имя некоего наместника Урала и его окружения, – хмыкнул Анзор, а потом нахмурился. – Честно говоря, кое с кем лично хочу переговорить – сделали и в самом деле немного. Вдаваться в его заморочки не стал. На проводе Гастев. – Докладываю, ваше высокопревосходительство! – четко сказал тот после обмена приветствиями. – В Сибири и, в частности, Екатеринбурге никаких волнений, тихо и спокойно, если не считать, что личный состав рвется в бой и готов защитить империю от врага! – Что там атаман Ожаровский? – задал я волнующий меня вопрос. – Пару часов назад с ним общался, Вятскую губернию уже должны пройти, – заявил Иван Матвеевич. – Обрадовали вы меня, помощь казачьего войска нам крайне необходима! – улыбнулся я, чувствуя, что напряжение ослабевает. – Иван Макарович, так что оставшимся воинским частям делать? Готовиться к выступлению? – задал вопрос генерал. – Насколько мне известно, мятеж и в Санкт-Петербурге произошел. Захвачены вокзал, верфь, почта, телеграф и телефонная станция. Войска, верные императрице, защищают некоторые административные здания, в том числе городскую управу. Часть флота выразила нейтралитет к происходящим событиям, адмиралы выпустили специальное обращение к личному составу, что их задача – защита России с моря, а не участие в политическом движении. – Вот же дураки! – покачал я головой. – Неужели не понимают, что это касается каждого в империи, от мала до велика, независимо от рода деятельности и происхождения? – Или пытаются таким образом сохранить флот, не дать личному составу расколоться по политическим убеждениям. Что произойдет, если крейсера начнут между собой сражаться? Вмиг же лишимся кораблей! – возразил мне Гастев. – Тем не менее с таким подходом предстоит потом разобраться, – мрачно ответил я. – Помощь моряков была бы нелишней. Мятеж могли быстро подавить. Ладно, об этом после поговорим. Всем частям сохранять боевую готовность, по приказу выступить маршем или отправиться эшелоном в назначенный пункт. Усилить в городах патрули и проводить агитацию среди личного состава, делая упор на разъяснения, что все пакости идут из-за границы. – Последнее и так всем понятно, – заявил генерал. – Иван Матвеевич, не следует недооценивать врагов и их аргументы, – возразил я. – Подтвердите, что приказ ясен и понятен. – Будет сделано! – ответил Гастев. – Вот и хорошо, – улыбнулся я. Пару минут с ним еще поговорили, не касаясь военных вопросов. Я справился о здоровье его супруги, поинтересовался погодой, а потом и распрощался. – Атаман скоро прибудет? – уточнил у меня Анзор, присутствовавший во время разговора. – Да, если в пути не задержится, что, зная Владимира Федоровича, маловероятно, тогда через пару часов его состав упрется в эшелон с броневиками, – ответил я, подумал и, вздохнув, сказал: – Следует выставить сигнальщиков на путях, чтобы железнодорожной аварии избежать. – Распоряжусь, – кивнул советник и вышел из кабинета. Н-да, без разведданных мы словно слепые котята. Пью чай и рассматриваю карту, при этом обдумываю наши дальнейшие действия. Дождаться Ожаровского и потом устремиться на столицу или не терять время? Как ни крути, а в Нижнем Новгороде придется оставить часть войск. Конечно, раненых никто тронуть не посмеет, еще нет в людях той озлобленности, как в моем мире в Гражданскую, когда красные и белые никого не щадили. Меня больше волнуют бронемашины, получившие повреждения. Как ни смешно, а раскорячившийся легкий танк, попытавшийся при начале артобстрела спрыгнуть с платформы, так и не смогли на гусеницы поставить. Опять-таки машина с заклинившим движком остается там же. Нежелательно, если техника попадет в руки мятежников. Готов поспорить на что угодно – кураторы мятежа из иностранной разведки окажутся тут как тут и все наши ноу-хау враз срисуют. В каких бы отношениях друг с другом ни находились страны и политики, а бизнес не теряет активности. Заводы и фабрики, принадлежащие германским, австро-венгерским и французским промышленникам, продолжают работать, невзирая ни на что. Не составит труда отбуксировать наши бронемашины на одно из предприятий с иностранным капиталом, где инженеры все досконально изучат. Придется оставлять охрану у запертого эшелона на путях. Ладно, с этим понятно, а что там банкир говорил про Терешкина? С чего бы за несколько дней у конструктора так аппетиты возросли, не Катерина ли к этому руку приложила?.. – Катерина Макаровна, приветствую вас, – поздоровался я с сестрицей, которая ответила вместо Василия. – Вань?! Это ты?! – воскликнула та и почему-то всхлипнула. – Ты чего, простыла? – Ой, да так, немного, – замялась она. – Лучше расскажи, что и как! Ольгу-то уже видел, с мятежом разобрался? – Экая ты быстрая, – вздохнул я, а потом признался: – Мы еще до столицы не добрались, из Нижнего Новгорода звоню. – Нижний Новгород? А это где, до столицы далеко? – Чуть больше четырехсот километров, – бросил я взгляд на карты. – Ой, далеко! – Скажи мне, где Терешкин? С чего это Велеев на него жалуется, что дополнительные средства из казны потребовались? – Василий Андреевич сейчас руководит сборкой макета, – ответила Катька, и в ее голосе я услышал нотку уважения. – На некоторые вопросы могу и я ответить. Мы с господином Терешкиным посовещались и пришли к выводу, что закупать двигатели для воздушных машин глупо и дорого. Если хотим на постоянной основе выпускать эти – как их?.. А! – самолеты, то экономически выгодно построить завод двигателей и для них, и для другой техники, в том числе гусеничной. Для этого… – Стоп! – перебил я ее. – Что-то не припомню у тебя навыков экономиста. Ты Симу к этому делу подключила? Вывод напрашивается сам собой. Терешкин от финансов далек, и ему плевать с высокой колокольни, сколько стоит движок или какая-нибудь деталь. Василий готов подписать договор на поставку за баснословные деньги, поэтому и руководят закупками другие люди. Если же Серафима Георгиевна к данному вопросу подключилась и проверила бухгалтерию, то, боюсь, вскрылись определенные махинации. Знаю о них, там по мелочи приписки идут. Пока глаза закрываю, так как люди работают на совесть и конечная цена не завышена. Просто умеют торговаться и скидывают отпускную цену с заводов. – Иван, дело не только в себестоимости и времени ожидания, пока придет груз! В случае модернизации или ремонта нам следует подумать о собственном производстве. Ну, естественно, на этом прилично сэкономим в итоге, – попыталась объяснить мне Катерина. – В общем-то ничего против не имею, – ответил ей я. – Следует все просчитать, в том числе и сроки, когда завод выпустит хотя бы первый двигатель. Надеюсь, это не через пару лет? – Что ты! Все обсчитали и даже имеются виды на один из заводов, специализирующийся на изготовлении швейных машин! – воскликнула сестра. – Швейных машин? – удивленно переспросил я, не совсем представляя, как на такой базе выпускать двигатели. – Ага! Там же мелких деталюшек очень много! Крупные-то мы сумеем заказывать на других предприятиях Сибири. Не переживай, Сима все расписала и даже господину Велееву расчеты передала. – Хм, а про обоснование он мне ничего не говорил, – озадаченно произнес я. – Давно Сима передала Алексею Петровичи бизнес-план? – Э-э-э, план чего? – переспросила Катька, но потом сообразила и ответила: – Сегодня… собиралась. Ну, понятно: или не успела, или банкир еще не ознакомился. – Фиг с ним, с планом, Терешкин-то не подошел? – уточнил я у сестрицы, которая говорить может долго и если перейдет на художественное оформление техники, то заболтает вусмерть. – Здесь он, – вздохнула Катька, – сейчас трубку передам. Вань, ты там осторожнее, без тебя все рухнет! И передавай привет Ольге Николаевне, когда с ней увидишься. – Хорошо, – коротко ответил я. У сестры нет и тени сомнения, что наш поход обернется викторией. Сам-то я уже не так в этом уверен, тратится много времени, а продвигаемся к цели с трудом. – Здравствуйте, Иван Макарович, – послышался в трубке голос Терешкина. – Приветствую, Василий Андреевич. Рассказывай, что там у вас? – Все по плану, – осторожно ответил главный конструктор. – Модель самолета почти готова, прорабатываем различные варианты с двигателями. – А до этого ты про них забыл? – хмыкнул я. – Нет-нет, что вы! Есть вариант поставить двигатель новой разработки одной французской фирмы, которая ищет рынок сбыта на свою продукцию. По техническим характеристикам очень уж заманчиво. Условия неплохие, просят заплатить за доставку, убеждая, что как в деле увидим, то сразу купим. А продадут по себестоимости, – скороговоркой сказал Терешкин и замолчал. – Что за фирма-то? – поинтересовался я. – Моторостроительная фирма «Гном», основана инженером Луи Сегеном. Имеет сборочные цеха, расположенные в Женевилльерсе. Луи готов даже открыть завод в Сибири при определенных условиях.