– Неправда. Ты не представляешь, с каким трудом оно мне далось. Но в Смерти ищут способ убить нас. И ты отправил к ним сотни подопытных. Так что сам не оставил мне выбора! – У людей всегда есть выбор! – кричит он. – Может, вы и ограниченны, но далеко не невинны. – Я качаю головой. – Я пыталась поговорить с тобой о сосуществовании людей и Колонистов. Но ты старательно уходил от разговора. – Как Гил. Потому что ждал, когда люди закончат свою миссию. Ждал, пока они доберутся до Сферы, чтобы закончить эксперимент. Я вспоминаю, сколько раз Гил говорил мне, насколько важно последнее сражение. Насколько важно закончить войну. Он с самого начала подталкивал нас в расставленную ловушку. И, несмотря на все порывы и сомнения, я попалась в нее. Келан застывает. – А в роли самого себя? В роли герцога Победы? Я открыл тебе другие двери и показал другой путь. Но ты отмахнулась от этого. – Это не путь… а какой-то лабиринт, – злясь все сильнее, рычу я. – И я уже не верю, что ты был со мной настоящим. Келан вздрагивает. Он обманщик. Злодей в моей истории. Он только что объявил, что человек, о котором я заботилась больше всех, на самом деле мертв. Но при этом выглядит так, словно это я причинила ему боль. Я смотрю на отстраненное лицо Гила, уговаривая сердце отказаться от всех чувств, что испытывала к нему. Гил, которого я знала, лишь оболочка для Колониста и герцога Победы. Все это время Гил был моим врагом. Просто я узнала об этом только сейчас. – Что ты хочешь сделать со мной? – Мой голос – пылинка, бесцельно плывущая во тьме бескрайнего космоса. Но вместо ответа в комнате повисает тишина. – Ох, думаю, у меня есть несколько идей, – доносится до нас голос. А через мгновение за герцогом Победы появляется принц Эттор. Келан разворачивается к брату, словно разъяренная кошка: – Ты не в своем герцогстве, и не тебе это решать. Принц Эттор мрачно усмехается: – Но именно я решаю, как поступать со своими пленниками. – Она пленница Победы, – возражает Келан. Эттор насмешливо склоняет голову набок: – Разве ты не слышал? Канцлерам Столицы надоели твои методы. Им не особо нравилось, что герцог использует оболочку человека, но они верили, что ты делаешь это ради общего блага. Но ты позволил человеку выдавать себя за одного из нас. Разве это не унижает все наши идеалы? – Он впивается в меня взглядом. – А раз Нами не только человек, но и управляет своим разумом, я имею полное право забрать ее в Войну. У меня слабеют колени… Я сама слабею. И меня бесит, что они это видят. – Это мое герцогство, – напоминает Келан. – И если ты попробуешь забрать людей без моего разрешения, то развяжешь между нами войну. – Я буду только рад этому, брат, – скаля зубы, рычит Эттор. – Но неужели ты будешь воевать и со Столицей? Если тебе не нравятся решения канцлеров, почему бы тебе не обсудить их с нашей дорогой мамочкой? Уверен, ей будет очень интересно услышать, почему ты отказываешься соблюдать правила обмена людьми между нашими герцогствами. – Герцог Войны раздраженно смотрит на меня. – Я пришел, чтобы проводить вас в тронный зал. – Я никуда с вами не пойду, – огрызаюсь я. Эттор смеется. – Люди так предсказуемы, – вздыхает он. А затем в мгновение ока выхватывает нож и прижимает его к горлу безучастного Гила. – Нет! – бросаясь вперед, кричу я. Эттор вскидывает руку, и я застываю на месте, оттого что невидимые путы обхватывают мои конечности. Келан, нахмурив брови, переводит взгляд с Гила на меня. – Либо ты будешь сотрудничать с нами, либо я заставлю тебя сделать это. Но обещаю, второй вариант тебе не понравится, – говорит Эттор и проводит лезвием вдоль основания шеи Гила, прожигая огнем его кожу. – Кажется, моему брату уже не нужна эта оболочка. Запах горящей плоти становится все сильнее. Плоти Гила. – Хватит. Не причиняй ему вреда. Эттора веселит моя реакция, и, рассмеявшись, он опускает кинжал, а затем указывает мне на дверь. Невидимые кандалы спадают, и я падаю на колени. Боль пронзает тело, и мне приходится собрать все оставшиеся силы, чтобы подавить ее и злость. Мне даже приходится прикусить щеку, когда я прохожу мимо Келана, чтобы не врезать ему. Мы шагаем по коридору вслед за Эттором. Я пытаюсь представить, что Келана нет рядом, но трудно не обращать внимания на того, кто маячит за спиной. На тьму, ставшую моим концом. – С нетерпением жду, когда ты окажешься в Войне, – бросает Эттор через плечо. – Тогда ты наконец узнаешь, на что мы способны. Уверяю тебя, Нами, не все проводят время, переходя от прилавка к прилавку на рынке и кружась по бальному залу. Я слышу в его голосе презрение к Победе. Призыв к конфронтации. Он ненавидит это герцогство… ненавидит то, во что превратились его жители. Он не хочет походить на людей. Он хочет править нами. Я думаю об Аннике и остальных. О том, как сильно они удивились, когда начался штурм Поселения. Их тоже отправят в Войну? Возможно, мы скоро встретимся вновь. Эта мысль опаляет разум горечью. Я пытаюсь думать об этом лишь как о воссоединении с друзьями, но ничего не выходит. Если мне причинило такую боль предательство Гила, то даже представить не могу, что почувствуют они. Ахмет относился к нему как к сыну. А остальные считали его своим братом. Но Гил никогда не был одним из нас. И я переживаю, что осознание этого причинит боли больше, чем все, что может произойти в Войне. Наши шаги разносятся эхом по лестнице, когда мы поднимаемся по ступеням. Зловещие звуки дороги в ад. В ад, где нет места и капле надежды. Мы проходим через арочный коридор и оказываемся в тронном зале. Он больше напоминает зал собора. Потолок украшает серебристая вязь. Окна закрыты витражами, из-за которых на полу образуются длинные пятна света. Скульптуры в несколько рядов, которые напоминают жутковатых каменных часовых с пустыми отполированными глазами, которые следят за происходящим. И черно-белая плитка, которой выложен путь к трону из серебристых ветвей. А на нем восседает королева Офелия. Глава 48 В черном шелковом наряде, который больше походит на брючный костюм, чем на платье, королева сидит на троне, высоко задрав подбородок. Ее любопытствующий взгляд впитывает информацию о происходящем вокруг. А на выбритой голове сияет простой обруч вместо короны. – Так это и есть Несостоявшийся Герой? – спрашивает она, и при звуке ее голоса кровь отливает от моего лица. Сколько раз я слышала его из своих часов O-Tech? Сколько раз я разговаривала с ним, чтобы почувствовать себя не такой одинокой. Узнает ли она меня? Узнает ли она во мне ту, что проникала в ее разум? Я вместе с Эттором и Келаном останавливаюсь у подножия широких ступеней, ведущих к трону. Рядом с королевой Офелией расположились принц Лисандр, герцог Смерти, и принц Деймон, герцог Голода. Их лица пусты, а плечи отведены назад, словно они ждут приказа. Королеве не нужны Гвардейцы, когда рядом есть сыновья. – Я всегда представляю людей крупнее, чем они оказываются на самом деле, – говорит королева Офелия, не глядя на меня. – А что с Поселением? – Его уничтожили, Ваше Величество, – кланяясь, говорит принц Келан. А затем поднимает голову и добавляет: – Всех людей забрали в Зимнюю Крепость. Она одобрительно кивает в ответ. А у меня внутри все полыхает от злости. – И, с вашего разрешения, я бы хотел решить дальнейшую судьбу пленников. – Келан говорит все увереннее. – Их захватили Гвардейцы Легиона Победы после успешной миссии по уничтожению Сопротивления. И я бы воспринял как награду возможность и дальше решать их судьбу. Королева Офелия внимательно смотрит на него. И по ее глазам видно, как она просчитывает полученную информацию, словно пришелец с другой планеты. Но даже спустя несколько мгновений ничего не отвечает. – Какую пользу могут принести Победе эти заключенные? Их разум свободен… а значит, их нахождение в этом герцогстве небезопасно, – вступает в разговор Эттор. Глаза Келана вспыхивают от негодования: