Рядом со мной сидит девочка лет пятнадцати и улыбается во все тридцать два зуба. Ее волосы цвета розовой сахарной ваты заплетены в две косы по бокам. – Это шокирует, правда? Из окон Распределителя все выглядит так красиво. Они умеют управлять иллюзиями. – Распределитель? – переспрашиваю я. Она кивает: – Так мы называем то место. Там Колонисты обманом заставляют передать им управление разумом, после чего они решают, на какой участок тебя отправить. – От любопытства ее лицо слегка вытягивается. – Они предложили тебе таблетку или показали фонтан? Я открываю рот, но не издаю ни звука. Молодой человек, сидящий передо мной, смеется: – Не расстраивайся. Они и меня заставили поверить, что я могу гулять где хочу. Когда я очнулся, у кровати даже не сидела медсестра. Так что я отправился бродить по коридору, пока не вышел к фонтану. А потом появился Колонист и сказал, что сделает меня бессмертным. Честно говоря, если бы я мог вернуться в прошлое и сказать им, что они несут чушь, то стал бы самым счастливым покойником. Я прижимаю пальцы к вискам и начинаю массировать их, пытаясь прогнать смятение. – Я не понимаю. Кто они? Куда вы меня везете? И почему у меня такое ощущение, будто в ноге застрял осколок? Девушка наклоняется вперед, чтобы осмотреть мою рану. А вот у меня не хватило бы на это ни смелости, ни сил. Она слегка морщит нос: – Похоже на глушитель. Ен разберется с этим. – На ее лице вновь появляется улыбка. – Кстати, меня зовут Шура. Это Тео, а за рулем Ахмет. Водитель слегка поворачивает голову вправо и кивает. У него короткие волосы и темная щетина, в которой виднеются седые волоски. Его смуглая кожа обветрилась с возрастом, а над правым ухом под ежиком волос виднеется хирургический шрам. – Хватит шокировать девочку. Вы должны смотреть в оба, пока мы пересекаем ландшафт. В прошлый раз мы переместились в какой-то дремучий лес, и я чуть не застрял в болоте. Тео вновь оборачивается к нам с Шурой, но его взгляд устремлен в заднее окно. – У нас гости. Я бросаю взгляд через плечо и замечаю вдалеке две машины. Они напоминают серебристые гоночные болиды с обтекаемыми крышами. Но стоит мне присмотреться, как я понимаю, что это вовсе не автомобили. Они летят. Я вжимаюсь от страха в кожаное сиденье. – Мы… мы в космическом корабле? Шура хихикает: – Ох, малышня… Я тут же поднимаю бровь и открываю рот, чтобы напомнить, что она младше меня, но она продолжает: – Не важно, сколько тебе было лет, когда ты умерла. В Бесконечности имеет значение только время, проведенное здесь. А ты родилась меньше часа назад. – Черт. Они ускоряются, – говорит Ахмет, и у меня все сжимается в груди, когда земля вокруг нас разлетается от пуль. В нас стреляют. Преследователи начинают сокращать отрыв. Очередь из пуль едва не достает нас, взметая в воздух красный песок. Они еще не могут достать нас, но долго ли осталось? По шее скатывается холодный пот, и я сильнее впиваюсь пальцами в ладони, понимая, что нас уничтожат в любой момент. Ведь достаточно будет одной пули, чтобы сбить нас. Так каков план? Мне уже известно, что это место работает по другим правилам, но у меня даже мыслей нет, как нам удастся обогнать два вооруженных летающих корабля. Особенно сейчас, когда из моей ноги торчит кусок металла. Тео стучит ладонью по задней части подголовника Ахмета. – Эта штука может ехать еще быстрее? Занервничав, Ахмет ругается себе под нос: – Нам нужно добраться до границы. Я смогу уйти от них в Лабиринте. Словно в ответ, двигатель начинает реветь еще громче, заглушая звуки выстрелов у нас на хвосте. Шура вытягивает шею и выглядывает в окно. – Не хочу говорить под руку, но не думаю, что мы успеем добраться до границы. – Она поворачивается к Тео. – Сможешь взорвать их отсюда? – Они слишком далеко, – покачав головой, отвечает он, но затем вдруг хлопает Ахмета по плечу. – Остановись, – приказывает он так громко, что я невольно вздрагиваю. – Совсем, что ли? Мы почти добрались, – огрызается Ахмет. – Они слишком близко. И даже если сменится ландшафт, они без проблем последуют за нами. Поверь мне… Я выиграю для нас время, пока они не позвали своих друзей, – настаивает Тео. Тяжело вздохнув, Ахмет ударяет по тормозам, и мое тело по инерции врезается в спинку сиденья Тео. Наш летун замирает в чудовищном облаке пыли, а затем вертикально опускается на землю. Тео распахивает двери, выскакивает на свежий воздух и шагает по кроваво-красному песку так, будто совершенно не боится. Наши преследователи тут же перестают стрелять. А смысл тратить пули, если они не сомневаются в своей победе? Мой желудок сводит от страха, а горло сжимается. Серебристые летуны напоминают ножи, пронзающие небо и готовые убивать. Тео останавливается в нескольких метрах от нас. Его кулаки сжаты так, что костяшки побелели, но плечи расправлены, несмотря на то что оба летуна несутся к нему, не сбавляя скорости. Сердце бешено колотится в моей груди. – Он самоубийца? Шура хихикает: – Ты разве не знаешь? Мы уже мертвы. Когда до летунов остается несколько метров, Тео отводит правую руку назад и с гортанным рыком, словно использует все, до малейшей крохи, внутренние силы, ударяет кулаком в землю. И тут же красный песок взметается вокруг него, и в сторону летунов отправляется взрывная волна. С мгновение кажется, будто аппараты застыли в воздухе, но затем они переворачиваются и кубарем отлетают назад, словно на них обрушился удар с неба. Когда куски искореженного металла усеивают пустыню, Тео возвращается к нам с торжеством на лице и запрыгивает на пассажирское сиденье. – Все в порядке, – говорит он, проводя рукой по растрепанным кудрям. Ахмет пытается изобразить неодобрение, но морщинки, появившиеся вокруг глаз, выдают его. – Показушник, – говорит он и жмет на газ. Глава 6 Еще мгновение назад мы летели над красной пустыней, но сейчас небо окрасилось в темно-синие тона, а под нами в дымке тумана показался океан. Я выглядываю в окно, и у меня перехватывает дыхание. Мне никогда не понять это место и почему оно так меняется. Это как если бы вы проснулись утром и вдруг поняли, что звуки имеют форму, а цвета – запах. Словно вы прикоснулись к части мира, о которой даже не подозревали. И мне приходится напомнить себе, что все это произошло лишь потому, что меня больше нет в живых. Я зажмуриваю глаза. – Головная боль пройдет. Она не будет мучить тебя вечно, – говорит Шура, решив, что я закрыла глаза именно поэтому. Я открываю глаза и вижу, что она внимательно наблюдает за мной, теребя пальцами кончик одной из своих розовых кос. На ее носу россыпь веснушек, а серые глаза, кажется, замечают больше, чем большинство людей. – Но я не принимала таблетку, не пила из фонтана и не делала ничего такого, что могло бы избавить от боли, – объясняю я. Нет, я не жалею о своем выборе. Если они выстрелили в меня за попытку побега, то что бы они сделали, если бы я осталась? Тео поворачивает голову, и теперь мне видна половина его лица. – Как и мы. Вот почему мы все еще здесь. Таблетки отключают твой разум и превращают в безмозглого трутня. Делают тебя слугой Колтов. – Кого? – спрашиваю я. – Вируса, контролирующего это место. Искусственного интеллекта. – Тео указывает на пейзаж за окном. – Того, что захватил Бесконечность. – Хочешь сказать, что люди, которые преследовали нас, – всего лишь программа? У меня отвисает челюсть, а к горлу подкатывает тошнота. – Это были искусственные сознания, – уточняет Ахмет с переднего сиденья. – Они немного другие. Шура склоняется ближе ко мне и шепчет: