Глава 27 Мы с Тео обсуждаем разные идеи, как помочь Мартину, но ни одна из них нам не нравится. Они либо слишком сложные, либо слишком дерзкие. А ведь нам нужно разработать такой план, который не поставит под удар Поселение, и это самое сложное. Но в одном мы согласны: мы не оставим Мартина гнить в темнице. Тем более, есть шанс вернуть его разум. Я не разговаривала с Анникой несколько дней. И меня сильно задело, что я больше не вхожу во внутренний круг Поселения. Возможно, я никогда и не была его частью. Но осознать это смогла только тогда, когда перед моим носом захлопнули двери. Да, мне никогда не хотелось быть шпионом. Не хотелось причинять кому-то боль ради высшего блага. Но ответственность и возможность покинуть эти стены… Я не осознавала, насколько мне это нравится, пока у меня это не отняли. Жители Поселения считают, что я не понимаю их миссии. Но это неправда. Просто я хочу лучшей загробной жизни для всех. И верю в человечность. Я хочу помочь. Но они настолько уверены, что к победе приведет только один путь, что не видят ценности в новой идее. Не видят во мне того, к кому можно прислушаться. Не видят во мне члена Сопротивления, который может изменить ситуацию к лучшему. Я способна не только играть в переодевание, как выразился Гил. И, возможно, когда-нибудь мне удастся им это доказать. А сейчас? Мне необходимо доказать это самой себе. Внутри меня полыхает пламя, требующее развития. Едва не размазав по стенке Гила в тренировочном зале, я почувствовала вкус силы. Почувствовала, как воздух вибрирует вокруг меня. И теперь мне необходимо воссоздать это чувство… эту силу. Необходимо научиться выживать без защиты Поселения. Потому что, если нам с Тео не удастся спасти Мартина и девушку из дворца, я вполне могу остаться один на один с врагом. Меня могут схватить и бросить в Зимнюю Крепость. Или отправить в Войну. И чтобы у меня появился хоть какой-то шанс выжить, нужно стать сильнее, чем сейчас. – Как ты себя чувствуешь? Ен сидит на диване передо мной, небрежно скрестив ноги. Его черные волосы разделены на пробор. Он общается со мной примерно каждую неделю с тех пор, как я очнулась в Бесконечности, просто чтобы убедиться, что головные боли меня не беспокоят. И, стоит признаться, что хоть мы редко говорим о чем-то личном, приятно хоть с кем-то встречаться постоянно. А еще он очень хорошо понимает, как работает человеческое сознание. – Лучше, – отвечаю я, постукивая пальцами по краю стола. – Но сколько еще должно пройти времени, чтобы я смогла раскрыть свои способности или получить силу? Кроме того приятного момента, когда я швырнула Гила в стену, мне ни разу не удавалось сделать что-то подобное. Ен смеется. – Ты единственная, кто смог превратиться в Колонистку. А это невероятное достижение. Я кривлюсь: – Разве тебе не сказали, что меня отстранили? – Я слышал об этом, – кивнув, говорит он. – Уверен, это неприятно, но это лишь на время. – На время или нет, но я не хочу сидеть без дела неделями. Или месяцами. Или… ну, сколько там потребуется времени Аннике, чтобы решить, что меня можно отправить на задание. – Я опускаю руки на колени. – Ты научил меня исцеляться. А можешь научить делать то, что умеют Тео и Шура? – Я могу посоветовать лишь практиковаться. Знаю, это трудно, но в тренировках самое важное – обрести покой. Иногда помогает представить, как ты ищешь свое отражение в воде. Трудно что-то увидеть на поверхности в разгар бури, сначала нужно успокоить воду, – объясняет Ен. – Но это требует времени. Большинство из нас смогли овладеть максимум одним или двумя навыками. – Но не Гил, – говорю я, смутившись от того, насколько угрюмо звучит мой голос. – Он побывал в Войне. И ему пришлось адаптироваться быстрее, чем любому из нас. Но я никому бы не пожелала подобного. То, что он увидел там, преследует его. Думаю, что, даже используя свои способности, он невольно вспоминает о том, через что ему пришлось пройти. Я морщусь. Я видела лишь проблески его воспоминаний, но теперь это преследует меня. И в глубине души мне хочется пожалеть его – поставить его боль выше отношения к нему, – но Гил ненавидит меня с момента моего появления здесь. Он не заслуживает моего сочувствия или жалости. Он заслуживает только безразличия. Но, к сожалению, мои чувства к нему не назвать безразличием. По правде говоря, он приводит меня в бешенство. Гил упрям и высокомерен, и его заботит, лишь как поскорее закончить войну и как не подпустить никого ближе к себе. Но еще он подталкивает меня работать усерднее – сражаться, – даже когда мне страшно. Он все подвергает сомнению и, кажется, никогда и ничего не принимает за чистую монету. Он видит меня насквозь, из-за чего я начинаю сомневаться в себе. Наверное, мне отчасти нравится безмолвный вызов, который мы бросаем друг другу. Напоминание о том, что, хотя я мертва, во мне все еще бурлит жизнь. – Ты видел воспоминания Гила? Когда он вернулся из Войны? – поколебавшись, все же решаю задать вопрос я. Ен еле заметно хмурит брови. И этим напоминает мне отца. – Мне никогда не нравились эти проверки, и я еще сильнее возненавидел их, когда Гил вернулся. – Он качает головой, погрузившись в воспоминания. – У него не осталось снов, только кошмары. – Как думаешь, после такого испытания можно обрести покой? – Покой означает не то, что все плохое исчезло. А то, что ты научился справляться. Научился сдерживать тьму так хорошо, что можешь пережить день. Я провожу с Еном еще несколько минут, прежде чем попрощаться и вернуться в свою комнату. Но весь оставшийся день мне так и не удается обрести покой. Потому что все мои мысли только о Гиле. * * * Несколько ночей я обдумываю слова Ена, словно разыскивая в них ответы на свои вопросы. А когда наконец получаю их, мне кажется, что все шестеренки встают на свои места, запуская таймер, который отсчитывает короткий отрезок времени. Несколько дней спустя я нахожу Ахмета в его мастерской. А с ним и Тео. Они склонились над одним из больших столов, заваленных кусочками металла. На руке Тео черная перчатка, которая мелькает маленькими диодами каждый раз, когда он крутит запястьем из стороны в сторону. Он сжимает кулак, и его рука исчезает. – Неплохо, Ахмет, – ухмыляется Тео. Ахмет кивает, но не так уверенно: – На мой взгляд, если мы хотим нанести больше ущерба, то нужно скрывать не только наши доминирующие руки. Тут меня замечает Тео и вскидывает скрытую вуалью руку в приветствии. – Зацени! Ахмет создал автоматическую вуаль! – Это еще прототип. Далекий от завершения, – поприветствовав меня легким кивком, поправляет Ахмет. – Это потрясающе, – проходя в хижину, восхищаюсь я. Если он доделает это устройство, то все в Поселении смогут скрываться от глаз Колонистов так же легко, как это делает Шура. И при этом они не будут тратить силы на концентрацию. А значит, смогут помогать еще большему количеству людей. Возможно, даже таким, как Мартин. – Что привело тебя сюда? – спрашивает Ахмет, как только рука Тео появляется вновь. Я не утруждаю себя светской беседой, а сразу перехожу к делу: – Я хочу отправиться в Лабиринт. Тео снимает перчатку и вопросительно приподнимает бровь. – Лабиринт – не туристическое место, – настороженно говорит Ахмет. – Знаю. Но Шура сказала мне, что ты иногда отправляешься туда на поиски разных материалов. И что умеешь там ориентироваться, – объясняю я. Ен упомянул в нашем разговоре, что Гилу пришлось адаптироваться очень быстро, когда он очутился в герцогстве Войны. – Думаю, мои способности развиваются так медленно потому, что я чувствую себя в полнейшей безопасности. А если бы я прошла ускоренный курс – оказалась бы в незнакомом месте и вышла из зоны комфорта, – то, думаю, это бы помогло мне. – Я не могу взять тебя с собой в опасное место, – с непреклонными нотками в голосе отвечает Ахмет. – Ты единственная из жителей, кто может спокойно общаться с Колонистами. Ты очень ценна. «Если это действительно так, то почему никого не волнуют мои идеи?» – всплывает в голове мысль, и мне приходится приложить все силы, чтобы не скривиться. – Я не прошу отвезти меня в город Колонистов. На самом деле я надеюсь, что мы отойдем от него как можно дальше. – Я пожимаю плечами. – Мне просто хочется сменить обстановку. Хочется посмотреть, повлияет ли это на мои способности. Если я планирую спасти Мартина и девушку, мне нужно стать похожей на Заклинателей: сильной, храброй и способной справиться с давлением. А если я потерплю неудачу, то, надеюсь, у меня появится возможность побороться с последствиями. Но сейчас мое обучение зашло в тупик. Конечно, поездка за пределы Поселения может показаться слишком кардинальным решением, но это единственная идея, которая у меня есть. Ахмет поджимает губы, раздумывая над моими словами. А Тео выглядит так, будто боится даже вздохнуть, чтобы помешать ему. – Пожалуйста, – добавляю я. – Полагаю, в короткой вылазке не случится ничего плохого, – осторожно говорит Ахмет, отчего я тут же оживляюсь. – Колонисты не патрулируют Лабиринт регулярно. К тому же я буду все время с тобой. – И я могу пойти с вами, – предлагает Тео, возможно, чересчур поспешно. Но, к счастью, Ахмет этого не замечает. – Если возникнут какие-то проблемы, то у тебя будет хоть какая-то поддержка. Ахмет кивает: – И я тогда смогу сосредоточиться на поисках материалов. Мои пальцы начинают дрожать. – Значит, это «да»? – Да, – наконец соглашается он. – Я найду тебя, когда закончу с делами. И от этих слов у меня на лице расплывается радостная улыбка, которую я даже не пытаюсь скрывать.