– Может, в этом и заключаются наши проблемы. В комнате на несколько секунд повисает тишина. – А что говорит королева? – Не приплетай сюда королеву, – выпаливает Эттор. – Мне нужна твоя преданность, а не беспокойство. – Прошу прощения, Ваше Высочество, – оскорбившись, отзывается незнакомец. – Я не хотел вас обидеть. Тень в арке сдвигается. Я закрываю глаза, еще сильнее вжимаясь в каменную стену. – Когда я докажу Канцлерам, что брат не способен править, мать увидит правду. В этом герцогстве слишком много людей. И он позабыл, как сильно они нас ненавидят. Они заслуживают, чтобы их раздавили. А не того, чтобы их выставляли напоказ, как часть общества. Чтобы им разрешалось бродить по городу. И его дворцу. – Эттор шипит, словно эти мысли ему противны. – Это отвратительно. – В Победе к ним относятся по-другому. – Да. Я видел, как вы обходитесь со своими пленниками, – вкрадчиво отвечает Эттор. – Если бы этот человек оказался в Войне, то ему бы удалили все внутренности только за то, что он посмел прервать праздник. А вы увели его так, словно он заслуживал обходительного отношения. – Он ничего не знал. И принц Келан считает насилие излишним. – Победа сделала его мягким. – Эттор замолкает на несколько секунд, прежде чем продолжить: – Вы уверены, что пленник ничего не знал? Его допрашивали? До меня даже в моем герцогстве доходили слухи… что стали появляться люди с пробуждающимся разумом. – Это всего лишь слухи, Ваше Высочество. – Жаль. Это была одна из причин, почему я проделал весь этот путь. – Он поворачивается к незнакомцу, находясь так близко, что я даже слышу скрип каблуков. – Любой человек, у которого проявляются зачатки разума, должен быть отправлен в Войну. И, уверен, вы знаете об этом. Если брат нарушает это соглашение, укрывая их в Зимней Крепости… – Все соглашения одобрены королевой Офелией. Принц Келан никогда не пойдет против воли Ее Величества. – Качество Келана, которое приносит хоть какую-то пользу. На мгновение повисает молчание. – Когда-нибудь мой брат совершит ошибку. И когда это случится, я хочу знать об этом. – Вы будете знать о каждом шепотке и каждом эхе в этом дворце, Ваше Высочество. – Твоя верность не будет забыта, Командир Кьяс. – Принц Эттор отступает от балкона. – Грядет война, и любой, кто этого не видит, – наш враг. Командир. Осознание, кто разговаривает с принцем Эттором, обрушивается на меня. Келана предают собственные гвардейцы. Он догадывается об этом? О какой войне говорил Эттор? О войне между людьми и Колонистами или о войне между братьями? Между герцогствами? Шаги отдаляются от балкона, поэтому я пользуюсь моментом, чтобы сбежать. Я перекидываю ногу через перила балкона и хватаюсь за выступающие из стены камни. Осторожно подбирая, куда поставить ногу, я радуюсь, что платье достаточно легкое и не тянет меня вниз своей тяжестью, пока я ползу вдоль стены. Добравшись до окна библиотеки, я трачу некоторое время, чтобы открыть его. Но в итоге рама поддается, и у меня появляется возможность проскользнуть внутрь. Ноги ступают на мягкий ковер, и я по-кошачьи слегка сгибаю колени. Библиотека от пола до потолка забита разномастными книгами, а воздух наполнен запахами потертой кожи и пыли. Длинный белый диван расположен напротив незажженного камина, а на стене висит гобелен с изображением Четырех герцогств. Лабиринт из живой изгороди, обозначающий Победу, пламя – Войну, океан – Голод и единственный цветок посреди мертвой земли – Смерть. Я тихо закрываю окно и направляюсь к двери. Но на полпути одна из полок привлекает мое внимание. «Черный Красавчик»[9]. «Удивительный волшебник страны Оз». «Гордость и предубеждение». «Дракула». Я знаю эти названия. Читала эти книги. А некоторые даже не по разу. Книги в Поселении пусты внутри, потому что никто не может вспомнить достаточно слов, чтобы воссоздать их. А здесь, у Колонистов… Любопытство берет надо мной верх, и я достаю одну из книг с полки, после чего принимаюсь листать страницы. Сердце замирает в груди, когда я понимаю, что страницы заполнены сотнями слов, воскрешающих воспоминания в замысловатом танце. Возможно, Колонисты не способны видеть сны и создавать новые вещи, как люди, но они помнят то, что мы позабыли. Они умеют имитировать. И, к моему удивлению, в этих далеких Четырех герцогствах, управляемых теми, кто предпочел бы, чтобы нас не существовало вообще, я нашла что-то стоящее спасения. Не знаю, может, мои действия вызваны эйфорией, бурлящей в крови, но мой взгляд скользит по книгам, пока не натыкается на маленький темно-бордовый томик с золотистыми буквами… который легко помещается в потайном кармане платья. Я забираю его с полки, оставляя пустое место, и прячу его, как драгоценность. Но, когда поворачиваюсь к двери, встречаюсь взглядом с парой карих глаз. У меня тут же перехватывает горло, словно туда насыпали песок. Служанка смотрит на меня в ответ, но в ее взгляде не пустота, а что-то похожее на сталь. Что-то похожее на сопротивление. Я замираю. Люди во дворце не имеют права расспрашивать Колонистов, но все же… В ее глазах светится любопытство. А, как говорила Шура, любопытство не то, чем обладают люди, проглотившие таблетку. – Твой разум не спит? – еле слышно спрашиваю я. Девушка не двигается. И даже не моргает. Я делаю шаг вперед, оставляя между нами с десяток сантиметров. Ее руки прижаты к бокам, и нет никаких признаков, что она сейчас отступит. Никаких признаков, что она нападет или позовет на помощь. Она просто продолжает смотреть на меня. Я всматриваюсь в ее покрытое веснушками лицо, выискивая доказательства, что она смогла вернуть себе хотя бы частичку собственного разума. Что она больше не пустая оболочка. – Ты все еще здесь? – Мой голос едва ли громче вздоха. Через три удара сердца ничего не происходит, а затем по ее щеке скатывается слеза. Ужас пробирает меня до костей, но, прежде чем я успеваю задать ей хоть какой-то вопрос, она выскальзывает в двери библиотеки. И сколько я ни брожу по коридорам, мне не удается ее найти. Глава 25 – Молодец, Нами, – говорит довольная Анника. Ахмет улыбается мне от другой стороны стола. На обратном пути он не произнес ни слова, боясь накликать неприятности. А сейчас, добравшись до безопасных стен Поселения, он сидит, слегка наклонившись вперед и сложив руки под подбородком с улыбкой на лице. Шура и Тео сидят рядом с ним, уставившись в пол и прижимая к ушам металлические устройства. До встречи принца Калена с Гвардейцами еще далеко, но они не хотят пропустить ни словечка. Я прикусываю губу: – Ты слышала, что там говорили? Анника тут же напрягается: – Да, похоже, у герцога Победы есть враги даже при его собственном дворе. – Легче снести замок, который уже рушится, чем тот, у которого крепкое основание, – кивнув, добавляет Ахмет. Я практически чувствую, как предательские слова Эттора скользят по моей коже. И даже провожу по руке, чтобы избавиться от этого чувства. Но раз Эттор готов предать Келана… значит, у них разные взгляды. Они разные по своим идеалам. И, возможно, это доказывает, что некоторые из Колонистов более злые, чем другие. Не говоря уже о слухах, что люди возвращают себе частички разума в герцогстве Победы. Поэтому Эттор считает, что грядет война? Неужели он думает, что в Победе готовится полномасштабное восстание? В одном только Весеннем районе тысячи людей. А сколько живет в трущобах других частей герцогства? Что станет с ними, если принц Эттор убедит Столицу, что они опасны? Но еще более важный вопрос: если люди возвращают себе частички разума, означает ли это, что их еще можно спасти? – Спасибо за сегодняшний день. Это хорошее начало… возможно, даже первый реальный шаг на пути к уничтожению Колонистов, – говорит Ахмет. Поняв, что я не отвечаю ему, он хмурится: – В чем дело? – Во дворце я встретила девушку. Слугу, – пытаюсь объяснить я. Анника внимательно смотрит на меня: – Трудно понять, что они делают с людьми. Но не имеет значения, работают ли они у прилавков на рынке или подают еду во дворце, не забывай, что есть те, которые находятся в положении хуже. Воспоминание о Голоде и хрустящих под ногами костях заставляет меня поежиться. Ахмет кивает, подтверждая ее слова: – Победа над Колонистами подарит свободу не только нам, но и каждому человеку, что придет после нас. Постарайся не думать о тех, кого мы лишились. Лучше думай о тех, кому мы отдаем свое будущее. Людям, как Мэй.