Я прикусываю губу: – Принц хочет использовать его в качестве приманки. Гвардейцы увели его в Зимнюю Крепость. Она внимательно смотрит на меня: – Тео знает об этом? Я качаю головой: – У меня не было возможности сказать ему об этом. – Вот и не надо, – говорит Анника. – Сейчас Мартин не тот человек, которого он знал. И чем скорее Тео поймет это, тем быстрее вернется к привычной жизни. – Но он заслуживает того, чтобы знать об этом, – пытаюсь возразить я, но в моем голосе слышится робость: – Вдруг у нас появится шанс спасти Мартина… – Он принял таблетку, – перебивает Анника, и взгляд ее янтарных глаз становится жестким. – Его разум больше не принадлежит ему. Я вспоминаю, как Эттор говорил о том, что творения людей наполнены печалью. – Но что, если он осознаёт происходящее, но не может никак на него повлиять? Что, если люди, принявшие таблетку, на самом деле заперты в своем собственном разуме? – Ты не первая, кто задает такие вопросы. Но мы уже пытались узнать это, поверь мне, и эти надежды не привели ни к чему хорошему. Мы не можем спасти тех, кто уже потерян, – серьезно говорит она. – То, кем Мартин стал сейчас… он больше не один из нас. И тебе следует это запомнить. Она заходит в свою хижину и закрывает за собой двери. А я прижимаю пальцы к своей руке там, где меня коснулся Келан сразу после взрыва. Принц с ледяным взглядом и огнем в сердце. Он хотел помочь мне? Защитить меня? Зачем ему это? Он же не человек. «Да, – соглашается мой разум. – Он не человек». Глава 23 Ахмет отрывает взгляд от своего рабочего стола и смотрит на меня поверх очков в толстой оправе. – Входи, входи. Я молча закрываю за собой дверь, а уголки моих губ растягиваются в легкой улыбке. – Ты сохранил свой рецепт на очки? Должна признаться, когда я проснулась в Распределителе и поняла, что вижу без контактных линз, это ощущалось как суперсила. Он смеется, отчего на его коричневой коже появляются морщинки. – Я сохранил шрам, но выбросил очки. – Он снимает те, что сидели на его носу, и протягивает их мне. – Посмотри сама. Я надеваю их и раскрываю рот от удивления. – Ого, – выдыхаю я, пытаясь осознать увиденное. Очки напоминают промышленную лупу, в которую засунули целый компьютер. Каждый объект, на который падает мой взгляд, тут же сканируется. А у меня перед глазами вспыхивают какие-то непонятные мне цифры, буквы и уравнения. А вот Ахмет явно знает, как распорядиться этой информацией. Я осторожно снимаю их и возвращаю товарищу. – Это было… познавательно. Я моргаю несколько раз, чтобы глаза привыкли к обычному миру. А Ахмет надевает очки и подталкивает их на переносицу: – Я не могу допустить и малейшей ошибки. Он поднимает кусок металла и внимательно разглядывает его. Тот по форме напоминает маленькую коробочку, но каждую его поверхность покрывают странные печатные платы. – Что это будет? – с любопытством спрашиваю я, просматривая его наспех сделанные заметки и наброски. Хижина Ахмета, как и Гила, заставлена кусками металла. Только Ахмет не создает скульптуры, а изобретает оружие, которое однажды поможет им остановить Колонистов. – Я очень давно над этим работаю, – признается он, а затем прижимает палец к одной из сторон коробочки. На вид ничего не меняется, но, судя по тому, насколько сконцентрирован Ахмет, где-то внутри микроскопический кусочек перемещается на новое место. – Что эта штука делает? – интересуюсь я. – Пока ничего. Но я не оставляю надежды, что однажды она сможет отключать сознание Колонистов. Что-то вроде компьютерного вируса. Она собьет их программу. – Ты собираешься показать Колонистам «синий экран смерти»?[8] Он молчит несколько мгновений, а затем задумчиво хмыкает: – Да, наверное. Но у меня здесь не так много возможностей. Да и стоит быть осторожнее с Колонистами, ведь через несколько минут они придут в себя и могут вызвать весь Легион Гвардейцев. – Но это может пригодиться в чрезвычайной ситуации, – добавляю я. – Возможно, – говорит он. – Но если мне удастся добавить еще один элемент, чтобы спутать не только их программный код, но и затереть воспоминания… – На лице Ахмета появляется улыбка. – Тогда у нас появится то, для чего стоит придумать название. Теперь я понимаю, почему Анника считает инженеров ключом к победе в войне. Заклинатели и укрыватели талантливы, но инженеры… Они могут вообще изменить мир. А раз они умеют влиять на Бесконечность, означает ли это, что они могут отменить какое-то действие в ней? Я обдумываю эту мысль, пытаясь подобрать правильные слова. – Как думаешь, могут люди вернуть разум после того, как приняли таблетку? Ахмет опускает руки на несколько сантиметров и задумчиво кривит рот. – Я и сам задавался этим вопросом, – признается он. – Но, думаю, если бы такое случалось, мы бы уже знали об этом. – Но что будет с людьми, если мы победим королеву Офелию? С теми, чьим разумом управляли Колонисты? – спрашиваю я. – Они придут в себя? Он пожимает плечами: – Думаю, ответы на эти вопросы мы узнаем, лишь когда наступит этот славный день. Я прикусываю губу от разочарования: – А вы хоть раз приводили кого-то из них в Поселение? Чтобы узнать, сможете ли вернуть им разум? Ахмет откидывается на спинку стула, и на его лице отражается понимание: – Ах, тебя волнует Мартин. У Тео в отличие от большинства из нас есть член семьи в Бесконечности. И я не могу просто забыть об этом, как того хочет Анника. Не могу просто бросить его. – Его держат в Зимней Крепости, – говорю я. – И если бы мы нашли способ освободить его… привести сюда… вы могли бы ему помочь? Возможно, тогда появился бы способ помочь и другим. Ахмет с печальным видом пожимает плечами: – Мы не знаем, что делают Колонисты, чтобы взять под контроль разум человека. Возможно, они следят за ними, забираются в их мысли. А что, если, доставив сюда Мартина, мы выдадим местоположение Поселения? Мы не можем так рисковать ради призрачной надежды. Слишком много поставлено на карту. – Даже ради брата одного из нас? – спрашиваю я, думая о Мэй. И о том, на что бы пошла, чтобы защитить ее, окажись она здесь. – Думаю, нам нужно сосредоточиться на том, чтобы вернуть контроль над Бесконечностью, а затем попытаться исправить ущерб, причиненный Колонистами. Я смотрю на стол. Он солидарен с Анникой.