— Чего? — недоуменно переспросила бабка. — Это что, вы насчет отопления пришли? — А что, его нет? — поинтересовалась я. — Нету, — охотно подтвердила бабка. — Конечно, еще морозов толком не было, но все равно в квартире холодно. Мне-то что, а у кого дети? С ними как быть? Ведь горячей воды тоже нет. Еще с лета. — Безобразие! — возмутились мы с Катькой. — Да вы проходите, — пригласила бабка нас в дом. — Вы от какого депутата? — Семенова Леонида Петровича, — не особо задумываясь, соврала я. — Не слышала о таком, — покачала головой бабка. — Это он, что же, по нашему округу баллотироваться будет? После получаса беседы с бабкой на политические темы мы поняли, что ровным счетом ничего не знаем о политике. А вот Анна Вячеславовна знала практически все. И своим знанием щедро делилась с нами, уча уму-разуму. Мы с Катькой всерьез затосковали, потому что не представляли, как стащить бабку с ее любимого конька. Еще через десять минут мы под руководством старухи составили петицию к нашему несуществующему депутату, и Анна Вячеславовна первой торжественно подписалась под ней. — А вот ваши соседи, они подпишутся? — наконец нашла я подходящий повод перевести беседу в интересующее нас русло. — Конечно, — кивнула бабка. — Кому охота в холоде всю зиму мерзнуть. Кто мог, тот давно из дома слинял к родственникам или друзьям. — Да? — спросила я. — Не верю, чтобы такие друзья были, которые бы на несколько дней к себе пожить пустили. Всем и так тесно. Никто не пустит. — А вот и нет! — воскликнула бабка. — К примеру, из сто двадцать четвертой квартиры пара как с пятницы уехала, так до сих пор и нет. А ведь уже понедельник. Вечер. — Ну, может, они на курорт поехали. Или к себе на дачу, — сказала я. — На дачу, да не к себе, — возразила бабка. — Я Галину встретила, когда они вещи в чемодане тащили. Она и сказала, что друг их на выходные пригласил к себе за город погостить. — Наверное, хорошие люди, — сказала Катька. — Раз у них друг такой добрый. Ведь известно, что положительные люди друг к другу всегда тянутся. Повезло вам с соседями. — Хм, — сказала бабка с большим сомнением в голосе. Мы выжидательно посмотрели на нее. Сейчас решалось все. Либо бабка сама заговорит и выложит, что у нее на душе о соседях накопилось, либо ничего нам у нее не обломится. Наконец бабка решила, что ничем не рискует. — Не сказала бы я, что уж так повезло, — начала она. — То есть худого я про них не скажу. А только не лежит у меня к ним душа, и все тут. — Ссорятся часто, да? — спросила я. — Муж, наверное, пьет? — Ни-ни! — замахала руками Анна Вячеславовна, у которой мы уже успели узнать ее имя. — Ничего такого. Не пьют, не шумят. Внешне очень приличные люди. Иномарку вот купили. Обеспеченные люди. Не квартиру, а дом, говорят, собственный строят. Но… Но вот посудите сами, живем мы в этом доме с самого заселения. Уже больше десяти лет. А все как чужие. Когда случайно на лестнице встретимся, редко-редко словом перекинемся. — Зазнаются? — А кто их знает, — пожала плечами бабка. — Только они не со мной одной так себя ведут. Они со всеми соседями так. Нелюдимые очень. Словно камень какой за пазухой держат. Вот из сто двадцать седьмой квартиры, там Алексей со Светой живут, так те совсем другие люди. Хоть и шумно у них порой бывает, а все равно славные люди. Алексей всегда пошутит, посмеется. Хотя и живут тут всего пару лет. А уже со всеми перезнакомились. — А к тем из сто двадцать четвертой квартиры и гости не ходят? — спросила я с любопытством. — К Галине с Петром? — спросила бабка. — Ходят. Почему же не ходят? Только тоже какие-то невеселые. Словно не в гости, а по делу зашли. — Странно, — сказала Катька. — Не то слово, как странно! — очень довольная подхватила ее мысль Анна Вячеславовна. — Я уж и так, и этак пыталась к ним подобраться. Любопытно же, что за люди, где работают. А они все молчком и молчком. Что он, что она. В фирме, говорят, работают. А что за фирма да где она, ничего не говорят. Только и сумела узнать, что Галина сама не из Питера. Да и это она случайно как-то в разговоре проговорилась. Верней сказать, не случайно, а я ее подначила. Говорю, что же вы, Галина, все от меня шарахаетесь? Я хоть и всю жизнь на заводе проработала, но это же не повод меня презирать. — А она что? — Смутилась, — с явным удовольствием сказала бабка. — Сказала, что никогда и в мыслях не держала меня презирать. И должно быть, чтобы неловкость как-то исправить, сама сказала, что, когда в Питер приехала в институт поступать, так сразу не поступила. А куда деваться? Вот и пошла тоже на производство. Там как раз работницы требовались. — А куда именно, она не сказала? — с жадностью спросила я. — Тут на Ржевке их заводик в аккурат и был, — сказала бабка. — Я его как раз очень хорошо помню. Мы с родителями через дорогу от него жили. У нас свой дом тогда был. Это уж потом дом наш под снос пошел, а я сюда переехала. — А заводик? — спросила я, чувствуя, что бабка начала отвлекаться от темы. — Ну чего про него сказать? Маленький такой химический заводик. Его сразу после войны построили. — Как он выглядел? Адрес? — потребовала Катька. — Адреса я не помню, — растерялась бабка. — А как этот заводик точно назывался, вы тоже не помните? — Да зачем вам? — удивилась бабка. — Двоюродного брата хочу на работу устроить, — сказала Катька. — Он давно мечтает пойти работать в такое место. Я испуганно вздрогнула. Но бабка выросла в других понятиях. И для нее ничего странного в том, что молодой человек рвется пойти работать на какой-то захолустный химический заводик, не было. — Ну тогда другое дело, — сказала она. — Адреса я не помню. Но вы поезжайте по Лесопарковой улице. На втором перекрестке сверните направо. Потом еще два перекрестка, и увидите кирпичный забор. От него теперь, правда, мало что осталось. Но он там один такой. А за забором и будет тот завод. Только не уверена, что там сейчас что-то производят. Но мы уже не слушали. Поблагодарив, мы поспешно кинулись вниз, чтобы успеть попасть на бывшее место работы Галины до окончания рабочего дня. Следуя указаниям Анны Вячеславовны, мы добрались до заводика с третьей попытки. Первые два раза мы все время сворачивали не туда. Но в конце концов очутились перед кирпичной оградой, в которой отсутствовала добрая половина кирпичей. — Кажется, мы на месте, — сказала я, вылезая из машины. На проходной сидел пожилой дедуля с пушистой седой бородой и мирно дремал. Мы не стали тревожить сон пенсионера и на цыпочках прошли мимо него. Дедок так и не пошевелился. — Ну и порядочки у них, — прошептала Катька. — Тоже мне производство. Мы прошли дальше. Вокруг царила, на мой взгляд, полнейшая разруха. Стояли проржавевшие остатки когда-то загнанных на территорию завода машин. Между ними навалены горы мусора. А уже в оставшемся узком пространстве сновали рабочие. Не скажу, что их было много. По дороге к зданию нам встретилось всего три человека и пять дворовых собак. Никто из них не обратил на нас ни малейшего внимания. Администрация и производство ютились в одном здании. То есть когда-то это, должно быть, было не так. Но теперь второе здание находилось в катастрофическом состоянии, а попросту — в руинах. Искать там кого-либо, кроме местных самоубийц было бесполезно. И мы прошли в центральное здание. Тут нас наконец остановили. — Отдел кадров? — ошеломленно переспросил у нас брат-близнец того дедули, который дремал на проходной. — Какой отдел кадров? — Обычный! — рассердилась Катька. — Какой на любом заводе бывает. — Э, миленькие мои! — засмеялся дед. — Куда хватили! Да самого завода уже, почитай, лет пять как не существует. — А что же тут теперь? — удивилась я. — Теперь администрация сдает помещения в аренду разным малым предприятиям, — объяснил дедуля. — У нас их три. Вот я и спрашиваю, в какой именно отдел кадров вам нужно. — Тот, где сохранилась бы информацию об одной женщине, которая работала у вас на заводе двадцать лет назад, — решила я не кривить душой перед симпатичный старичком. — А, тогда это вам в отдел кадров завода и нужно идти, — решил дед. — Вы же сказали, что завода больше не существует, — несколько растерялись мы. — Я сказал, «почитай», не существует, — поправил нас дед. — Мало что от него осталось. — Но отдел кадров есть? — уточнила я. — А куда же ему деваться, — спокойно кивнул дед. — Идите прямо, потом подниметесь на второй этаж. И там увидите дверь с нужной табличкой. Мы поднялись на второй этаж и вошли в помещение отдела кадров. Из персонала тут находилась лишь одна сухощавая тетка, с забранными в кичку пегими волосами. Одета была тетка странновато. Индийские джинсы, а сверху розовая сатиновая кофточка с рюшечками и бусы из плавленого янтаря. — Приемные часы с девяти до двенадцати, — сухо сказала она нам. — А мы не на прием, — ответила Катька. — Мы поговорить об одной вашей бывшей сотруднице. И она полезла в карман. Пока пегая тетка с интересом наблюдала за Катькиными действиями, я поспешно осмотрела отдел кадров. Он меня порадовал по одной-единственной причине. В углу комнаты стоял и мирно жужжал компьютер. Правда, монитор у него был черно-белый, но какая, собственно, разница. Катька тем временем извлекла из кармана несколько денежных купюр. Пегая тетка стыдливо отвела глазки. Но румянец, окрасивший ее щеки, ясно показывал, что она вовсе не против, чтобы часть этих денег перешла к ней в личное пользование. — О ком именно вы хотели поговорить? — наконец спросила у нас Пегая. К счастью, девичью фамилию Галины мы заблаговременно узнали у Алекса. — Мухина Галина? — переспросила женщина, направляясь к компьютеру. — А когда она тут работала? — Думаю, что лет двадцать назад, — сказала я. — О, — с явным сожалением протянула Пегая. — Тогда я ничем не смогу вам помочь. У нас хранится информация только за последние девять лет. — Как же так? — удивилась я. — Раньше компьютера не было, и всю устаревшую информацию относили в архив, — сказала Пегая. — А где находится этот архив? Судя по растерянному лицу тетки, она этого не знала. Катька начала медленно убирать деньги обратно в карман. Зрелище явно было невыносимым для Пегой. — Стойте! — внезапно воскликнула она. — Я знаю, кто может вам помочь. Пойдемте со мной.