Но она не ответила – он был из того разряда людей, игнорировать которых очень легко. Возможно, ножка стола была укреплена кем-то, кто обитал здесь до Мойнигана, – нетрудно было себе представить целую вереницу одиноких мужчин, в разное время живших в этой квартире. Но не исключалась и возможность того, что это сделал Мойниган. Адрес, указанный на карточке, также находился в Лестере. Мэйо-стрит. И Фетр показала ее своему новому знакомому. – Этот адрес вам что-нибудь говорит? Он бросил взгляд на карточку и торопливо замотал головой. – Где это? – На другом конце городе. Где-то в миле отсюда. Елена смотрела на палатку с таким видом, словно могла видеть происходившее внутри. Айзенменгер знал, что она замерзла, да и сам он уже основательно продрог, но внезапное появление Беверли, этой Немезиды, заставило Елену сосредоточить на ней все свое внимание. Черты ее заострились, и теперь на лице Елены читалась неистовая ярость. Айзенменгер почти слышал, как в ее голове, точно пули, выстреливают все новые и новые вопросы. – Думаю, скоро все выяснится, – произнес он. Елена повернулась к нему так стремительно, что у Айзенменгера чуть не закружилась голова. – Хотелось бы верить, – прошипела она. – Хотя она умеет только лгать и делает лишь то, что способствует ее личной выгоде. К счастью, Айзенменгеру не пришлось отвечать, потому что в этот момент из палатки возникли Беверли и ее спутник. Перед ними шел плотный мужчина с бледным лицом. Сделав несколько шагов, они остановились, о чем-то посовещались и направились к Елене и Айзенменгеру. – Доктор Джон Айзенменгер? – осведомился мужчина, подойдя к ним. Айзенменгер кивнул. – Мисс Елена Флеминг? – Да. – Я заместитель главного инспектора Сайм, а это инспекторы Сорвин и Уортон. Беверли сделала шаг вперед и улыбнулась. Хотя назвать эту улыбку доброжелательной было трудно. – Мир тесен. – Что ты здесь делаешь? В любых других обстоятельствах Айзенменгер был бы удивлен неучтивостью своей приятельницы, однако сейчас он просто уставился на нее, ожидая ответа на свой вопрос. – Это так неожиданно – встретить вас здесь, – ответила Беверли, и Айзенменгер различил в ее голосе нотки непринужденной уверенности, а также чего-то еще, менее приятного. – Я здесь временно, – добавила она. – Зачем? – осведомилась Елена. – Опять фабрикуешь какое-то дело? Улыбка на лице Беверли стала более натянутой. – Вовсе нет, Елена, – елейным тоном ответила она. – Набираюсь опыта. А для этого надо ездить, а не сидеть на одном месте. Мы, полицейские, учимся всю жизнь. Айзенменгер кинул взгляд на Сорвина и Сайма. Однако по их лицам трудно было разобрать, врет Беверли или нет. – Похоже, вас повсюду сопровождают убийства, – продолжила она. – Уже второе за несколько дней. Может, это дело ваших рук? Шутка не удалась, да Беверли не особенно и старалась. Никто не рассмеялся и никто не возмутился. – Насколько я понимаю, вы судмедэксперт, доктор Айзенменгер, – спросил Сайм. – Когда-то был им. Сайм улыбнулся. – И все же, как заметила инспектор Уортон, смерть не желает оставлять вас в покое. – Думаю, по крайней мере раз в жизни она к любому из нас начинает проявлять повышенный интерес. Однако главный инспектор был явно не склонен к философским спорам. – Как бы то ни было, доктор, у нас уже вторая насильственная смерть за очень короткий промежуток времени. Айзенменгер не знал, что на это сказать, и просто кивнул. – Несомненно, вы уже осмотрели нашего приятеля, – заметил Сорвин. – Я ничего не трогал, если вы об этом. Сорвин был потрясен тем, что его замечание могло быть столь превратно истолковано. – Что вы, что вы, доктор Айзенменгер! Я совершенно не это имел в виду. – И Елена подумала, что за его наивным видом могло скрываться все, что угодно. – Но вас ведь это наверняка заинтересовало? – Конечно, инспектор Сорвин. Я столь же любопытен, как и все остальные представители рода человеческого. – И?.. Однако Айзенменгер сделал карьеру благодаря собственной осторожности. – И я хотел бы произвести более тщательный осмотр, прежде чем высказывать свое мнение. – Я не уверена… – поспешно вмешалась Беверли. Но Сайм то ли намеренно, то ли случайно перебил ее: – А почему нет? Лично я предпочитаю расставлять как можно более широкие сети. Поэтому с радостью познакомлю вас с вашей коллегой. И Елена с удовольствием заметила раздражение, промелькнувшее на лице Беверли. На вершине холма появилась еще одна машина; через пару секунд из нее вышел человек в ярко-красном анораке и синих резиновых сапогах, который, то и дело поскальзываясь на склоне, начал спускаться в низину. В руках у него был тяжелый металлический чемоданчик, и весь его вид неопровержимо свидетельствовал о том, что он является судмедэкспертом. Он рассеянно помахал рукой Сайму и направился к палатке. – Так что вы здесь делаете? – воспользовавшись паузой, спросила Беверли. – И как оказались в столь пустынном месте? – Ветер трепал ее волосы, и она явно была этим недовольна. – Это называется прогулкой. Иногда люди занимаются этим за городом. – Когда Елена злилась, глаза у нее почти сверкали. – Одно из самых нездоровых сельских увлечений, – кивнула Беверли. – Я так понял, вы остановились в замке? – перебил ее Сорвин. – Да. – В день вашего приезда в машине заживо сгорел человек. – Да, мы слышали. – Может, вы еще и видели что-нибудь? До этого момента Айзенменгер не принимая участия в этой полусерьезной перепалке. – Когда мы подъезжали, мне показалось, что я видел дым, а потом раздался какой-то хлопок, который мог быть звуком взрыва, – сказал он. – Когда это было? Айзенменгер пожал плечами. – Ранним вечером. Боюсь, точнее я сказать не смогу. – Вы услышали звук взрыва и даже не задумались об этом? – поинтересовался Сайм. Айзенменгер улыбнулся. – По-моему, я сказал, что этот хлопок всего лишь мог быть звуком взрыва. – Значит, вы не были уверены. – Полагаю, это вполне явственно следует из моих слов. Сайм и Беверли мрачно уставились на него, но вскоре губы Беверли слегка раздвинулись в улыбке. – Знаешь, Джон, по-моему, ты слишком умный, намеренно избегая смотреть на Елену, нежно произнесла Беверли.