Этот простой вопрос поставил Хикмана в тупик. Он открыл рот и принялся безмолвно переводить взгляд с одного полицейского на другого. – Ну, я уверен… Однако Фетр, захватив инициативу, продолжила наступление: – Мы полагаем, что погибшего звали Уильям Мой-ниган. Это имя что-нибудь говорит вам? – Нет. – Вы уверены? Несколько лет тому назад он у вас работал. Хикман улыбнулся и покачал головой. – У нас иногда работает до сотни человек, и, как правило, это временные рабочие. Боюсь, я мало кого из них знаю по имени. – Мойниган не был временным рабочим. Он работал у вас на постоянной основе и был егерем. Хикман снова умолк. А Фетр ощутила прилив удовольствия. Она уже видела, как подобных результатов достигал Сорвин, но даже не рассчитывала когда-либо добиться их сама. Конечно, Сорвин многому ее научил, но теперь она чувствовала, что и ей стало кое-что удаваться. – О… – слабо воскликнул Хикман. – Наверное, теперь вы понимаете, почему я несколько удивилась, когда вы начали столь решительно отрицать свое знакомство с ним. – Да, но… – И именно поэтому меня интересует, где вы находились вчера вечером. Я не предъявляю вам никаких обвинений, но, поскольку погибший имел отношение к поместью, мы обязаны выяснить, где находились обитатели Вестерхэма в момент его смерти. И она подняла взгляд на Хикмана. До этой минуты она сознательно не давала ему вставить ни единого слова. – Даже если этот Мойниган и выполнял здесь обязанности егеря, это еще не означает, что я должен знать его имя, – медленно произнес Хикман. – Я и имя нынешнего егеря едва ли смогу вспомнить. – Но ведь вы ему платите?.. – Расчетами занимается Малькольм. – Понятно, – кивнула Фетр и тут же продолжила: – И все же вам придется сообщить мне имя и адрес человека, который мог бы подтвердить ваш рассказ. Хикману не оставалось ничего, как признать собственное поражение. – Я весь день провел в гостинице Линкольна на заседании Королевской коллегии хирургов. Председательствовал на внеочередном заседании совета, которое закончилось в пять часов. Могу назвать но меньшей мере двадцать человек, которые подтвердят вам это, среди них несколько знаменитых хирургов. Надеюсь, вас удовлетворят их показания. – Да, двух-трех свидетелей будет вполне достаточно. – Значит, там были профессора Робин Фитц, Гревилл Хью и Мартин Кертис. Фетр заметила, что Орам записывает имена. – Спасибо, – учтиво поблагодарила она, оглядываясь по сторонам. – Вы живете здесь с женой и детьми? – С дочерью. Сын постоянно проживает в Ноттингеме, хотя сегодня он приехал на Новый год, – осторожно ответил Хикман, словно опасаясь сказать больше, чем требовалось. – Сегодня? Хикман кивнул. – Кажется, несколько часов тому назад. – Не могли бы вы назвать имена членов вашей семьи? Хикман исполнил ее просьбу. – Кто еще находится в доме? Кто открыл нам дверь? – Доминик. Это няня… Кроме того, здесь живут моя мать Элеонора и мой восьмилетний внук Том. – Кто-нибудь еще? – В восточной пристройке живет Малькольм Грошонг. – Там отдельный вход? – Да. Пристройка сообщается с замком, но у нее есть отдельный вход. – И все, кроме вас и мистера Грошонга, вчера в шесть вечера были здесь? – Да. У нас гости. – Гости? И сколько их? – Двое. Они приехали на Новый год. – Когда именно? – Вчера. – В котором часу? Хикман нахмурился. – Меня в это время здесь не было, но, кажется, жена сказала, что это было в начале седьмого. Фетр не была уверена в том, что эти сведения имеют отношение к делу, но она знала, что за сбор дополнительной информации ее никто не осудит. Ей неоднократно доводилось видеть, как отчитывают младших офицеров полиции за то, что им не удалось собрать необходимого количества сведений. – Как их зовут? Возможно, нам придется побеседовать с ними. Однако Хикман вновь занял оборонительную позицию. – А что, это необходимо? Мне бы не хотелось, чтобы тревожили моих гостей. Фетр с трудом сдержалась, чтобы не вспылить. – Мистер Хикман, вчера вечером заживо сгорел человек. Мы еще не знаем, была ли его смерть насильственной, но пока исходим из того, что это могло быть убийство. Посему меня мало волнует, хотите вы, чтобы тревожили ваших гостей, или нет, мистер Хикман. Хикман глубоко вздохнул, и это помогло ему принять решение. – Конечно-конечно, – широко улыбнулся он, выпуская из легких воздух. – Я совершенно не хочу, чтобы меня обвинили в противодействии полиции. – Так как их зовут? – помолчав, повторила свой вопрос Фетр. – Мисс Елена Флеминг и доктор Джон Айзенменгер. Орам делал записи в блокноте, но в этот момент, поскольку Фетр умолкла, он поднял голову и спросил: – А когда они уезжают? Фетр с трудом сдержала раздражение – насколько ей было известно, в обязанности Орама не входило открывать рот. – Думаю, они пробудут здесь до Богоявления, – ответил Хикман, не догадываясь об этом нарушении субординации. – Прошу прощения? – обескураженно переспросил Орам. Хикман улыбнулся. Фетр сдержалась, но ее это развеселило не меньше. – До шестого, – пояснил Хикман. – День, когда волхвы пришли поклониться нашему Господу. К удовольствию Фетр, Орам залился краской и сосредоточился на своих записях. – А сейчас они здесь? – осведомилась она. – Мы можем поговорить с ними? – Боюсь, в данный момент они отсутствуют, но скоро должны вернуться. И Фетр решила, что с этим можно повременить. – Тогда, может быть, я могу побеседовать с вашей женой? – Это необходимо? Она сейчас готовит обед. От внимания Фетр не ускользнул содержавшийся в этих словах вежливый намек.