3 Хлебные крошки В ту ночь огромный валун, вылетевший из леса, сначала сровнял с землей дом Рэдли, а затем врезался в башню с часами, которая, падая, издала последний тяжкий звон и обрушилась на кричащих жителей, разбегающихся с площади в разные стороны. Вскоре все улицы города были усеяны обломками. Родители, прижимая к себе детей, укрывались в колодцах и канавах, следя за тем, как булыжники метеоритами летают по ночному небу. К четырем утра обстрел закончился, а от города осталась в лучшем случае половина. Дрожащие от страха жители увидели, как вдалеке осветился театр и огоньки на красном занавесе сложились в угрожающую надпись: А Софи беспечно спала и даже не догадывалась о происходящем. Агата сидела с ней рядом, также запертая в церкви, и прислушивалась к крикам и отзвукам ударов. Отдать им Софи – и ее лучшая подруга умрет. Не отдавать Софи – и весь ее город погибнет. Агата сгорала от стыда. Она смогла вновь открыть ворота между мирами. Но для кого? Кто хотел смерти Софи?! И должен же быть способ все исправить. Если она смогла открыть ворота, она же их и закроет! Для начала она попыталась заставить свой палец светиться, сосредоточившись на своей злости. Ее щеки раздулись от гнева на убийц, на себя, на свою глупость, но палец почему-то стал даже еще бледнее, чем был. Тем не менее она все равно попыталась наложить заклятие защиты на церковь, но чары, как она и ожидала, не подействовали. Она попробовала молиться святым на витражах, загадывала желание на восходящую звезду, потерла каждую лампу в церкви в надежде найти там джинна, и, когда все ее усилия не увенчались успехом, она выхватила розовую помаду из кулака Софи и написала на залитом лучами рассветного солнца окне: К своему удивлению, она получила ответ: Буквы вспыхнули прямо в воздухе на опушке леса. Агата заметила, как между деревьями промелькнуло что-то красное, однако разглядеть ничего не успела. Она написала: Пламя из леса ответило: Она потребовала: Ответом ей было: Агата наспех вывела: Вместо ответа пушечное ядро разнесло статую Софи на куски. Софи зашевелилась за ее спиной, бормоча что-то о связи плохого сна и угревой сыпи. Окончательно проснувшись, она поднялась со скамейки и, спотыкаясь в темноте, все-таки смогла зажечь свечу. Дрожащий бронзовый свет дотянулся до деревянных перекрытий церкви. Затем Софи сделала несколько упражнений из йоги, съела несколько миндальных орешков, натерла лицо сначала скрабом с грейпфрутовыми косточками, а затем чешуей форели. Закончила она свой моцион нанесением крема из какао. Софи повернулась к Агате, все еще сонно улыбаясь: – Доброе утро, дорогая! Какой у нас план? Но Агата, ссутулившаяся у подоконника, не сводила глаз с разбитого окна. Софи встала рядом. Перед ней открылся город, который буквально сровняло с землей; люди, лишенные крова, выбирались из-под огромных валунов, а валяющаяся каменная голова ее позолоченной статуи сурово смотрела на подруг со ступенек церкви. Улыбка Софи медленно погасла: – Так у нас нет никакого плана? БАХ! Дубовые двери задрожали от удара молотка, сбивающего висячий замок. БАХ! БАХ! – Убийцы! – завопила Софи. Агата побледнела от ужаса: – Но церковь – это святое место! Доски захрустели; шурупы выпали, звякнув об пол. Девочки попятились к алтарю. – Прячься! – прошептала Агата, и Софи суматошно забегала вокруг кафедры, как обезглавленная курица. Что-то металлическое лязгнуло в двери. – Ключ! – завизжала Агата. – У них есть ключ! Она услышала щелчок замка. Позади нее Софи беспомощно барахталась среди занавесок. – Прячься сейчас же! – выдохнула Агата. Дверь с грохотом распахнулась, и она резко обернулась к темному порогу. В слабом свете свечи можно было различить сгорбившуюся черную тень, которая крадучись проникла в церковь. Сердце Агаты остановилось. Нет!.. Кривая тень скользнула по проходу, мелькая в свете свечи. Агата опустилась на колени за алтарем. Ее сердце стучало так сильно, что она не могла дышать. Он же мертв! Разорван в клочья белым лебедем и пущен по ветру! Перья черного лебедя осыпались мрачным снегом над школой в далеком-далеком царстве! Но сейчас Директор школы, вполне себе живой, крался к ней, и Агата, притаившись у кафедры, сжалась в комочек… – Позиция уже непригодна для обороны, – послышался голос. Голос совсем не Директора школы. Агата выглянула из-за своей руки, за которой пыталась спрятаться, и ее взору предстал Старейшина с самой длинной бородой. – Софи нужно отвести в безопасное место, – сказал Старейшина помоложе, выглядывая из-за его плеча и приветственно снимая остроконечную шляпу. – И она должна отправиться туда сегодня же, – добавил самый младший Старейшина, поглаживая свою короткую бородку. – Куда? – выдохнул кто-то. Старейшины подняли головы вверх и увидели Софи на мраморном фризе, придавленную статуей обнаженного святого. – Так ты ТАМ пряталась?! – гаркнула Агата. – Куда вы меня заберете? – спросила Софи главного из Старейшин, безуспешно пытаясь высвободится из-под статуи. – Не беспокойся, все уже устроено, – ответил он, надевая шляпу и направляясь к двери. – Мы вернемся за тобой вечером. – Но как же атаки? – крикнула ему в спину Агата. – Как вы их остановите? – Все устроено, – повторил тот, что был посередине, следуя за старшим. – В восемь вечера, – добавил младший, семеня след в след за средним. – И только Софи.