– Как пожелаете, Директор, – ответил профессор Садер из-за его спины. Директор школы повернулся: – И вы даже не попытаетесь встать на сторону родной сестры? Вы же сами упрашивали меня, чтобы я сделал ее преподавателем. – Наверно, она была здесь только до поры до времени, – произнес профессор Садер с загадочной улыбкой. – А теперь, надеюсь, вы меня извините, мне нужно вести урок. Внимательно глядя на него, Директор школы поднял палец. Профессор Садер стал исчезать, будто стираемый ластиком, на его теле появлялись белые полоски… Но вдруг они снова заполнились цветом. – Последний вопрос, Август, – сказал Директор школы, окликнув его. – Та, которую я ищу… Вы поклянетесь собственной жизнью, что она не из нашего мира, верно? Профессор Садер не моргнув ответил: – Да, я клянусь своей жизнью. Директор школы улыбнулся в ответ и отвернулся: – Кстати, дайте знать леди Лессо, что ее привилегия выходить за пределы школьных ворот теперь отменена… Профессор Садер был стерт из его башни ослепительной вспышкой света. Агата прикрыла глаза руками, пока яркий белый свет не погас и она не смогла взглянуть меж пальцев. Перед Директором снова стояла Эвелин. Она смотрела сквозь него на сотни студентов, торчавших в окнах замков Добра и Зла вместе с учителями, словно толпа, пришедшая на публичную казнь. – И ты выбрал моего брата вместо меня? – спросила она, презрительным взглядом окидывая толпу. – Ты выбрал мужчину, который уничтожит тебя, вместо женщины, которая тебя спасет? – Твой брат не лжет, – тихо произнес Директор школы. Эвелин резко повернулась к нему: – Чтобы увидеть твою смерть, он пожертвует не только правдой. Он пожертвует и собственной жизнью! Директор школы, раздумывая, уставился на Сториана: – Мой брат поместил частичку своей души в каждый нагрудный рисунок на школьной форме, чтобы быть уверенным, что ученики защищены от меня, – сказал он наконец. – Я тоже не люблю рисковать, если победа не гарантирована. – Он обернулся к Эвелин: – Я боюсь, твое время в этой школе вышло. Эвелин схватила его за плечи. – А что, если ты не прав? Если твоя истинная любовь – это я? – отчаянно взмолилась она. – Что, если твоя ошибка будет стоить тебе жизни? Директор школы взглянул на ее руки, вцепившиеся в складки его мантии. – Какая преданность… – он ухмыльнулся, заглянув в ее зеленые глаза. – Безусловно, я не могу лишить тебя всех надежд. Он медленно дотронулся до своей груди и вытянул оттуда призрачную струйку голубого дыма, будто лучик, исходящий от его сердца. Зажав его в кулаке, он поднес его к сердцу Эвелин, наблюдая, как дымок всасывается внутрь ее. Эвелин в ужасе смотрела вниз, а все красные бабочки на ее платье мгновенно стали синими. – Это моя гарантия, Эвелин, – усмехнувшись, Директор школы нежно провел пальцами по ее щеке. – Если я окажусь не прав, то однажды ты вернешься в эту школу. – Он резко отстранился. – И приведешь с собой мою истинную любовь! Эвелин хватала ртом воздух… Директор школы вышвырнул ее из башни синей кометой, которая взлетела высоко над лесом и скрылась за горизонтом. Только Агата уставилась в беспощадные синие глаза Директора школы, как сценка вдруг вновь растворилась в облаке дыма… Агата закашлялась и попыталась отмахнуться от удушливого дыма. Вокруг нее с криком проносились всегдашники. Она вернулась в призрачный задымленный зал Добра… Обратно в искаженную историю Эвелин… Что могло означать только одно. Агата развернулась и увидела, как Эвелин Садер возмущенно несется к ней через зал, и ее лицо пылает гневом. Эта Эвелин выглядела уже на десять лет старше, и ее бабочки были синими, а не красными. Эта Эвелин, которая наводила на девочку свой смертельно опасный палец за то, что та ворвалась в ее тайные воспоминания, вовсе не была фантомом… – Так вот почему ты в нашей сказке!.. Каким-то образом ты используешь… – вскричала Агата, отступая. – Ты… Ты возвращаешь его об-б-братно! Эвелин выстрелила в нее синий молнией, и призрачный зал растаял, явив настоящий. Ведь-мочки кинулись к упавшей на пол Агате, но помочь ей они уже не могли. Агата. Агата. Агата… Софи переводила глаза с Тедроса на Хорта и обратно. Они оба просили ее выбрать именно его членом ее команды, чтобы против нее же и выступить. «Сейчас мне нужна Агата», – дрожа, думала Софи. Ей никуда не деться от этого Испытания. Кастор лапой подпихнул Хорта вперед: – Каждый из вас может рассказать Филипу, почему именно вы заслуживаете его выбора. Во взгляде Хорта на Тедроса полыхнула такая ненависть, будто мальчик был готов взорваться. – Я должен сражаться рядом с Филипом, потому что я не какой-то там друг до первой беды, который мил с тобой только потому, что его сегодня не отшлепали, – он с надутым видом уставился на Софи, его губы дрожали. – К тому же я лучший друг Филипа! Он сам так сказал. Софи глазела на Хорта, который, уже растеряв весь свой пыл, сейчас больше походил на жалкого крысеныша. – Ну что ж, я, пожалуй, не лучший друг Филипа, – раздался другой голос позади него. – Зато я помогу ему выжить. Софи медленно перевела взгляд на говорившего. – Моя любовь к Агате была самым глубоким чувством, которое я когда-либо испытывал, – начал Тедрос, встретившись с Софи глазами. – Но Филип показал мне, что существуют еще более крепкие и глубокие отношения, например такие, как дружба с братом, о котором я всегда мечтал. Он не такой, как мы, принцы – взбалмошные, твердолобые, вечно себе на уме. Он честный и чуткий, много размышляет, а его чувства искренни. У мальчиков никогда не бывает таких искренних чувств… По крайней мере из тех, которые они не пытаются спрятать. И тем не менее он именно такой, каким должен быть настоящий парень, – крепко сбитый из чести, доблести и доброго сердца. И он стал первым человеком, сумевшим мне объяснить, почему Агату с Софи разлучит только смерть, – Тедрос впился глазами в обескураженное эльфийское лицо Филипа. – Он должен выбрать меня, потому что я никогда не был так предан кому-то, будь то мальчик или девочка… как я теперь предан ему. Никто в зале Зла не смел проронить ни звука. Софи прослезилась, уставившись на когда-то-своего-принца. Всю жизнь ей хотелось, чтобы мальчик жаждал ее любви. Но могла ли она подумать, что для этого ей самой придется стать мальчиком?! – Итак, Филип, ты выберешь Тедроса или Хорта? – спросил Кастор, встав между мальчиками. Софи с трудом оторвала глаза от Тедроса. Что же она делает! Она должна позвать Агату прямо сейчас! – ТЕДРОС ИЛИ ХОРТ?! – проревел Кастор, грозно глядя на нее. Софи успокоила сбившееся дыхание, отгоняя все еще звучащие в ее ушах слова Тедроса. Агата вот-вот отправится за ней. Не важно, что я скажу. Этого все равно не случится. Испытания не будет. Но если все-таки будет… Если каким-то образом оно произойдет… Принц, цель которого – убить ее, сейчас просил позволить ему участвовать в этом! Хорт. ХОРТ. СКАЖИ «ХОРТ»! Имя, созвучное ее мыслям, легко слетело с языка. У Софи будто камень с души упал, и она была готова рвануться зажечь фонарь, чтобы вызвать лучшую подругу… Но потом она взглянула на Хорта – его крысиная улыбочка исчезла. Его жестоко предали, и он испугался. Софи поняла, что имя, которое она произнесла, вовсе не было именем Хорта. Софи медленно повернулась. Тедрос улыбался своему лучшему другу и светился от благодарности и гордости. Он сиял от предоставленной ему возможности защитить Софи-мальчика от Софи-девочки. Вот только совсем не сияние Тедроса заставило сердце Софи замереть. А тот свет, который шел из-за его плеча… …тот, что проникал снаружи в окно зала мальчиков… …тот, что горел далеко за озером в замке девочек… …красный свет фонаря, предупреждающий об опасности… И в этот самый момент Софи поняла, какую ужасную, ужасную ошибку она совершила!