– Это шаль Кико, – угрюмо вздохнула Софи. – Просто здесь такой морозильник, а ты знаешь, как легко я простужаюсь. Маленький процент жира в организме и все такое. Шея ужасно чешется, между прочим. Наверное, ткань жуткая дешевка… Мертвенно-бледная Агата не сводила глаз с шали. Ведьмы были правы. Нужно провалить все остальные испытания и встретиться с принцем. До того, как появятся остальные симптомы. Теперь, когда Эстер и Анадиль были на других уроках, Агате стало особенно страшно сидеть рядом с Софи, которая что есть мочи чесала кожу под шалью. Профессору Доуви, как и профессору Анемон, приходилось вести урок под пристальным наблюдением декана, чье присутствие сводило на нет все попытки бывшего преподавателя курса «Добрых дел» поговорить с Агатой. Но профессор Доуви, казалось, понимала, что у девочки на уме и, рассказывая о системе оценок, кидала на нее многозначительные взгляды. – И, думаю, стоит повторить следующее, – громко сказала она, сидя за своим столом из леденцов. – Ученики, которые окажутся в конце списка, будут охранять ворота леса сами, без учителей… – Они все это уже знают, Кларисса, – сказала декан. – Это значит, что они будут в лесу совершенно одни… – Кларисса! Профессор Доуви продолжила урок, кинув на Агату последний многозначительный взгляд. Учебник «Как избавиться от принца и стать сильнее» являлся замаскированной версией старого курса профессора Доуви под названием «Добрые дела». Было только одно отличие – на конфетной стене класса теперь сияло лицо Агаты, выложенное мармеладками. А ниже появилась надпись: Агата еле сдерживала себя, чтобы не разнести это лицо вместе со стеной в щепки. Разве мало того, что ее лучшая подруга превращается в ведьму? Теперь она еще и девочка с плаката, пропагандирующего рабство! Профессор Доуви, судя по всему, разделяла ее негодование и упорно игнорировала любые недовольные гримасы декана, сопровождающие ее лекцию. – На самом деле мальчиков, равно как и девочек, угнетать нельзя. Да, действительно, у девочек есть сострадание и чуткость, которых лишены большинство мальчиков. Поэтому время от времени мальчикам и девочкам тяжело понять друг друга… Сидя на стуле из карамели, Агата посматривала на Софи, чтобы удостовериться, что у нее не появились новые бородавки или не начали выпадать зубы. Если не принимать в расчет, что Софи беспокоил зуд, выглядела она, как всегда, мило. Агата вытянула шею, чтобы заглянуть под шаль и проверить количество бородавок, но Софи заметила ее движение, и Агата притворилась, что как раз собиралась почесать нос. По столу скользнула рука Софи с запиской: Агата рассеянно улыбнулась. Если она хочет увидеть Тедроса, нужно провалить это состязание. Причем сделать это, не вызвав у Софи подозрений. – Чтобы выжить, мальчики учатся прятать любые чувства за своей силой, – продолжала профессор Доуви. – Вот почему они ищут в девочках мягкость. Оставаясь мягкой и слабой, вы делаете мальчиков уязвимыми, возможно единственный раз в их жизни. Понять мальчика – значит получить ключ к его приручению. – И подчинению, – добавила декан, закидывая ногу на ногу. – Как все мы знаем, лучше всего мальчики реагируют на порку и голодовку. – Лучше всего мальчики реагируют на дружескую поддержку и здравый смысл, Эвелин, – возразила профессор Доуви. – А также на веру в любовь между принцессой и принцем. Щеки декана вспыхнули. Стены класса задрожали. – Кларисса, девочки должны иметь право быть счастливыми без этих диких мерзких свиней… – Что девочкам действительно нужно, так это право знать, почему мальчики заслуживают любви. И право самим делать выбор! Им следует руководствоваться собственными чувствами, а не мнением декана или учителя, – вскипела профессор Доуви и продолжила, повысив голос: – А еще девочкам нужно знать, что этого декана здесь вообще не должно быть! Декан вскочила. Засахаренные руки вынырнули из стен, схватили Доуви и вышвырнули ее вон из класса, да еще с такой силой хлопнули за ней дверью, что от удара все парты покрылись конфетными крошками. Многие ученицы вскочили на ноги. Агата побледнела, уговаривая себя сидеть ровно и не дергаться. Девочки вокруг нее изумленно озирались. – Итак, – начала декан, поворачиваясь к классу. – Приступим к состязанию? Перешептываясь, девочки расселись по своим местам. Все вели себя так, словно грубое выдворение профессора Доуви было в порядке вещей. Агата тоже постаралась принять невозмутимый вид, помня, что фея-крестная хотела, чтобы Агата во что бы то ни стало встретилась с принцем и сделала окончательный выбор. Но что значили последние слова Доуви? Знала ли она декана Садер раньше? Неожиданно она обратила внимание на Софи – та остервенело чесалась, сунув руку под шаль. Кажется, она и не заметила, что произошло. Агата побледнела еще больше и еле сдержалась, чтобы не свалиться без чувств. С покрытого патокой потолка спустились десятки бобовых стеблей, и декан Садер объяснила, что это часть испытания «Летящая вера», в котором каждая ученица окажется одна на верхушке стебля с завязанными глазами. Чтобы выбраться, она должна слушать указания одноклассниц, которые будут кричать снизу, куда ей следует ступить. Таким образом, перебираясь с листа на лист, со стебля на стебель, она вернется к своей парте. Та, кто доберется до своего места быстрее всех, получит высший балл. Испытание началось. Беатрис поддерживали все девочки в классе. Арахна и Рина громко вели друг друга к финишу, так же как Милисент и Мона. Софи боялась еще одного прорыва Зла и неукоснительно подчинялась указаниям одноклассниц, страстно желая оставаться «хорошей Софи», тем более после случая с чудовищем. В итоге именно она и выиграла состязание с рекордным временем. Сев на место, Софи стряхнула со своего платья клок выпавших волос. Она заметила, что Агата, уставившись на нее, затряслась как в лихорадке. – Ох, это легче легкого, Агги, – сказала Софи, вычесывая еще больше омертвевших колтунов. – Просто слушай мои указания – и все будет в порядке! Агата с трудом могла сосредоточиться на своем запланированном проигрыше, потому что ее голова была целиком занята лысеющими скальпами, скрытыми бородавками и иными возможными симптомами. Тем не менее ей удалось изобразить замешательство, глухоту и дислексию. Она убедила декана, что действительно разочарована, очень реалистично надувшись при оглашении результатов. Хотя Агата оказалась только второй с конца (Дот случайно прыгнула со стебля в окно и стала лучшей среди худших). – Но я же так громко кричала! – ныла Софи, расчесывая шею, когда они с Агатой шли по коридору. – Агги, тебе нужно постараться на следующем испытании, иначе ты будешь стоять у ворот всю ночь! Агата кивнула, стараясь выглядеть подавленной. Когда Софи отвернулась, девочка попыталась заглянуть ей под шаль, но Софи быстро повернулась обратно, Агата согнулась, обхватив руками живот: – Извини, газы подступают. – Давай хотя бы сохранять достоинство! – возмутилась Софи. Они опоздали к началу урока по «Защите от мальчиков», и свободные места оставались только в противоположном от Эстер и Анадиль углу комнаты; ведьмочки отчаянно сверлили ее глазами, желая поговорить. Леди Лессо, бывшая преподавательница курса «Проклятия и смертельные ловушки», словно прочла мысли Агаты и встала поперек двери, преградив дорогу Софи. Прищурив свои фиолетовые глаза, она внимательно разглядывала девочку с ног до головы… – У меня что, прыщ вскочил? – пробормотала Софи и, покусывая перьевую ручку, все-таки добралась до своего места. Едва присев, она тут же от неожиданности спрыгнула со своего ледяного стула, но, стиснув зубы, села обратно, откинулась назад и хмуро окинула взглядом прохладную комнату, сделанную из мороженого. Помещение в точности копировало старый класс леди Лессо в школе Зла, вплоть до свисающих с потолка засахаренных сосулек. Затем девочка покосилась на Агату, у которой глаза чуть не вылезли из орбит при взгляде на Софи, словно ее только что огрели по голове. – Агги, ты ведешь себя очень странно, – заметила Софи, отбрасывая обгрызенную ручку. Агата глотала ртом воздух, не сводя с нее глаз. Передние зубы Софи почернели. – Просто здесь очень х-х-холодно, – заикаясь, ответила Агата. – И ты так вытаращилась на меня из-за этой шали? – хмыкнула Софи, отворачиваясь. Агата отчаянно замахала Эстер и Анадиль, одними губами произнося «Симптомы! Симптомы!», пока не заметила на себе взгляд Софи, и тут же притворилась, что отгоняет мух. Бородавки, выпадающие волосы, гниющие зубы… Успеет ли она встретиться с Тедросом до того, как ведьма вырвется наружу? По всей видимости, декан решила, что случай с профессором Доуви послужит уроком всем преподавателям, поэтому присматривать за леди Лессо она не явилась. Вместо себя она прислала Поллукс, которая уселась в последнем ряду. На ее плече примостилась бабочка, а сама она так усиленно сопела, точно хотела, чтобы на нее обратили внимание. – Мальчики подлые, грязные существа, поэтому никогдашницы не выходят за них замуж, – начала леди Лессо, идя по проходу и бросая на всегдашниц неприязненные взгляды. – Но это не причина их убивать. – Если, конечно, они не нападут на вас, – заметила Поллукс. Леди Лессо вскинула голову, точно почувствовала неприятный запах, но тут же опустила ее. – Убийство навсегда запачкает вашу душу, не важно, всегдашница вы или никогдашница. Вы можете убивать только в случае объективной самозащиты или если боретесь со своим немезисом. Но ни первое, ни второе в нашей новой школе вам не грозит. – Если только не начнется война, вы хотели сказать, – пропыхтела Поллукс. – Кажется, пришло время выкинуть еще кое-кого, – заметила леди Лессо, сделав вид, будто ни к кому конкретно не обращается. Собака прикусила язык. Проходя мимо Агаты, леди Лессо бросила на нее озабоченный взгляд и переставила ее в конец списка соревнующихся, словно хотела быть уверена, что девочка точно будет знать, как действовать, чтобы провалиться. – Во время вашего испытания вы будете защищаться от взбешенных могрифов. Для нападения мальчики могут использовать свое умение превращаться в разных существ. Поэтому вы должны быть готовы ответить им тем же, – произнесла учитель, отбрасывая за спину свою длинную косу. – Но помните, что трансформация в целях выживания высвобождает наши самые потаенные инстинкты. Если ваша душа уже запятнана настоящим Злом, то процесс трансформации может быть нарушен, – ее глаза метнулись в сторону Поллукс. – Пусть эти слова будут предупреждением всем тем, кто так легко смеет говорить о войне. Чтобы одолеть фантомного могрифа, все девочки должны были сами превратиться в животных. Год назад в лесных отрядах их научили, как трансформироваться в любого зверя, используя визуализацию. Это было простенькое заклятие, поэтому его изучали на первом году обучения вместе с заклинаниями управления водой и погодой (с той лишь разницей, что превращение оставляло складочки на одежде, ведь ее приходилось сбрасывать). Суть состязания была в том, что для победы над противником девочки должны были правильно выбрать животное. Эстер в облике краба сражалась с гадюкой и, пропустив несколько дерзких укусов, превратилась в ловкого мангуста и легко одолела противника; Беатрис в теле неповоротливого пеликана одержала победу над пираньей; свинка Дот еле унесла ноги от нацелившегося на нее барана – хрюкая, она мчалась в сторону своей сброшенной одежды («Я думала, что мальчикам нравятся милые зверюшки!»). Агата собиралась сделать все как можно хуже. Поэтому, когда леди Лессо выставила против нее медведя, который яростно колотил лапами в грудь, она просто стояла столбом и в нерешительности чесала затылок: – Я… забыла… – Забыла, как трансформироваться? – подозрительно спросила Поллукс. – Девочка, которая провела в облике таракана львиную долю своего первого года в школе? – У читателей мозги как решето, – вздохнула леди Лессо, стараясь не выглядеть довольной. – Ни с чем не сравнимая безалаберность. – Похоже, сегодня ночью я охраняю ворота, – шумно плюхаясь рядом с Софи, сказала Агата. – Н-н-но это значит, что мы не сможем отправиться за Сторианом! – побледнела Софи, обнажая еще больше почерневшие зубы. Агата вцепилась в свой стул. – Это бессмысленно, – сказала Софи, сгорбившись. – Ты же обычно хорошо проходишь эти состязания… – Тут ее лицо просияло: – Погоди! Что, если я тоже все завалю, Агги? Тогда я буду стоять на страже вместе с тобой! Мы сможем вломиться в школу мальчиков и отправимся домой!