– Ты просто завидуешь тому, что у меня появились новые друзья, – бросила Дот. Демон с татуировки Эстер отделился от шеи, наполнился жизнью, будто воздушный шарик, и с остервенением метнул в голову Дот шаровую молнию. Дот успела нырнуть в ванную, и шар взорвался о мраморную стену, оставив там приличную дыру. Маленькая девочка, которая лежала на своей кровати, мирно читая книгу «Почему мужчины никому не нужны», с испугом заглянула в отверстие с другой стороны стены и пулей вылетела из комнаты. Ворча, Эстер призвала своего демона обратно на шею. Дот поглядывала из ванной на Агату, перекусывая чем-то вроде морковных звездочек: – Она злится, потому что всем остальным декан нравится. – Мне нравится только то, что она не может заставить нас носить этот клоунский наряд, – сказала Эстер, бросив злой взгляд на синий корсаж Дот. – Профессор Шикс тайно обучила нас заклятию, из-за которого мы покрываемся заразными фурункулами, как только надеваем эту форму. После двух дней девичьего визга декан сдалась. – Как получилось, что она стала во главе школы? – спросила сбитая с толку Агата. – Не надо забывать, как скверно мальчики и девочки начали относиться друг к другу после того, как вы исчезли, – ответила Эстер. – Самый распрекрасный принц проиграл свою принцессу лысой беззубой ведьме! После этого мальчики вдруг стали считать девочек врагами, а девочки мальчиков – бандитами. Когда школа разделилась на школы девочек и мальчиков, это было такое же естественное разделение, как на Добро и Зло. Декан просто воспользовалась этим… и сделала все еще хуже. – Но откуда она взялась? – спросила Агата. – Она говорит, что она сестра Садера… – Мы знаем только, что в ту ночь, когда школа заново разделилась, профессор Доуви не смогла вернуться в свой кабинет, – ответила Анадиль. – Она и леди Лессо несколько часов пытались его открыть – и когда наконец открыли… за столом сидела декан Садер. – Но как она оказалась внутри? – допытывалась Агата, нахмурившись. – И почему никто не выступил против нее? – Ну, учителя-мужчины попытались, – пожала плечами Анадиль. – И бесследно исчезли. Агата с недоумением уставилась на нее. – Пока Доуви и леди Лессо хранили Сториана, у нас был шанс на мир, – встряла Эстер. – Но теперь твой поцелуй с Тедросом – наша единственная надежда. Потому что мы не сможем бороться с деканом. Она заглянула Агате в глаза: – Замок на ее стороне. Пока Софи шла за деканом по синему переходу из башни Чести в башню Смелости, девочки выскакивали то тут, то там, салютуя ей как капитану корабля. – Смерть принцу! – провизжала прыщавая девочка. – Живите долго и счастливо, Софи с Ага-той! – прозвенела тоненькая всегдашница. Софи выдавила улыбку, пытаясь угнаться за деканом Садер по хрустальному тоннелю над озером. Декан, прищурившись, бросила взгляд в окно на шумящих вдали мальчиков. Они собрались за воротами и швыряли палки и камни, чтобы проверить, насколько прочен щит леди Лессо. Декан скривила пухлые губки и ускорила шаг; ее узкая – несколько уже, чем одежды других учителей, – юбка красиво подчеркивала стройные бедра. Спешившая за ней Софи любовалась отражением декана на стенках перехода. Она никогда не встречала никого красивее – даже ее мать не была столь безупречна. Пропорции фигуры декана казались сказочными, губы мягкими, как лепестки розы, волосы блестящими и густыми – она словно сошла с картинки в книге. Интересно, какие средства она использует для кожи? «Даже корень чертополоха не сделает поры почти невидимыми», – подумала Софи и поймала свое отражение в хрустальной стене, чтобы сравнить кожу декана со своей. Из отражения на нее уставилась лысая беззубая ведьма, покрытая бородавками. Софи задохнулась от ужаса и закрыла глаза: Нет!.. Я добрая… Теперь я добрая… Софи открыла глаза и снова увидела свое прекрасное юное лицо. – Софи? С бешено стучащим сердцем Софи повернулась к декану. Та, нахмурившись, выжидающе смотрела на нее от выхода из тоннеля. Софи поспешила к ней, с трудом переставляя заплетающиеся ноги, а проходящие мимо девочки продолжали ей салютовать: – Смерть Тедросу! – Смерть принцу! – М-м-м, когда вы сказали, что Тедроса следует уничтожить, – промямлила Софи, – вы же не имели в виду, что я… я… Я должна это сделать… или что я буду участвовать в чем-то… злом?.. – Принимая во внимание твои прошлые приключения, я думала, ты с нетерпением ждешь этого шанса, – задумчиво произнесла декан. Софи стерла капельки пота со лба: – Просто, м-м-м… Я знаю, что у меня устрашающая репутация… но, видите ли, я изменилась… – Правда? – Декан критически оглядела ее. – А в музее ты казалась готовой возглавить армию. – Ну, кто-то же должен взять на себя руководство. – Софи не успевала вытирать струящиеся капельки пота. – Но, по правде говоря, я уже давно не ведьма, поэтому, мне кажется, убить Тедроса должен кто-то другой. Кто-то по-настоящему злой, злой прямо сейчас. Могу я порекомендовать Эстер или Анадиль? Обе достаточно пугающие злодейки… – Ты боишься сразиться с мальчиком, который собирается отнять у тебя лучшую подругу? Софи медленно подняла глаза на декана, которая широко ухмылялась, стоя у входа в башню Смелости. – Может быть, потому, что ты точно не знаешь, за что борешься? Двери волшебным образом распахнулись, и Софи открыла рот от удивления. Все пять этажей стен по обе стороны от лестницы, заполненной девочками, были увешаны гравюрами, с которых улыбались их с Агатой физиономии. Их лица в обрамлении венцов из звезд белели над сверкающими синими словами: Вместо мускусного запаха кожи, одеколона и шкур животных, который наполнял старую башню Смелости, здесь носился аромат висячих садов, оплетающих хрустальную синюю лестницу и мраморные колонны. При входе в классы лазоревые розы осыпали учеников лепестками, которые низко висящие стебли тут же сметали с пола. Софи шла за деканом вверх по лестнице, где девочки выстроились в ряд, чтобы освободить им путь, и приветствовали их восторженными улыбками. Сквозь перила винтовой лестницы Софи увидела стайку синих бабочек, которые порхали от этажа к этажу и собирались в живые картинки, чтобы позабавить спускающихся девочек – вот стимфа, фея, а вот и лебедь… Декан бросила на них взгляд – и, испуганно затрепетав крылышками, бабочки приклеились обратно к ее платью. Она свернула на третий этаж, и Софи проследовала за ней в шумный зал. Там расположились никогдашницы в обнимку со всегдашницами. Девочки наблюдали за ожившей сценкой над страницами «Исправленной версии истории леса для учащихся». Все стены здесь тоже были расписаны. На рисунках изображалась идеальная школа для девочек, которые держали в узде порабощенных мальчиков, а лица Агаты и Софи, освещенные неземным сиянием, благословляли происходящее со своих заоблачных вершин. Рина бросилась к ним с тарелками: на каждой было по яйцу пашот и тосту из муки грубого помола. Арахна протянула им кружки с шоколадной пахтой. В углу небольшая компания девочек репетировала на гобоях, скрипках и трубах, причем Софи уже не могла различить, какая из девочек всегдашница, а какая никогдашница, так как все они были непричесаны и ненакрашены. Мона и Милисент стояли на лестницах и как раз заканчивали наносить на алые розы ярко-синюю краску. Лазоревые капли падали на девочек, которые сражались на деревянных мечах прямо под ними. Откуда-то выпрыгнула Кико и, разбрасывая листовки, прокричала: – Собрание Книжного клуба сегодня! Присоединяйтесь к Книжному клубу! Ее голос заглушила песня Жизель и Флавии, которые что-то репетировали, вчитываясь в ноты. Вокруг то и дело открывались и закрывались двери, девочки спешили в свои комнаты после веселой вечеринки, а потом неслись обратно в классы с книжками, не обращая никакого внимания на свои мокрые лица и потные подмышки. Софи вспомнилась старая школа – никогдашницы по дороге в класс пихали друг друга, всегдашницы часами прихорашивались, и все постоянно соперничали друг с другом. А теперь все девочки здесь и, несмотря на пот, нечесаные волосы и адский запах пахты, благоденствуют и счастливы вместе… без всяких мальчиков. – Как Агата может не хотеть этого? – вздохнула она. – Кто-то всегда сопротивляется переменам, – ответила декан, стоящая рядом с ней. – Агата – принцесса и до сих пор верит, что ей нужен принц. Уж тебе-то известна сила этих фантазий. Софи вспомнила обо всех своих надеждах, о той энергии, которую она направляла на мечты о принцах. У нее было твердое убеждение, что однажды прекрасный мальчик королевской крови умчит ее в свой сияющий замок и наступит вечное счастье. Еще до того как Директор школы их похитил, Агата грубо высмеивала эти ее мечты. «Как будто этот мускулистый божок хоть когда-нибудь поймет тебя, – с презрением говорила Агата. – Нам будет гораздо лучше вдвоем». Она еще хрюкнула в конце, чтобы быть уверенной, что эти слова прозвучат как шутка. Но Софи знала, она была серьезна. Агата всегда считала, что их двоих будет вполне достаточно для того, чтобы жить долго и счастливо. Неужели ее подругу околдовали? Неужели Агата начала верить в фантазию, над которой сама же смеялась? У Софи свело желудок. Неужели они с Ага-той поменялись местами? – Она хочет увидеть его, – тихо произнесла Софи. Лицо декана стало жестким, и она подтолкнула Софи за лестницу, по которой носились девочки: – Если она его поцелует, все пропало. – Она никогда его не поцелует. Никогда, если из-за этого потеряет меня… – Но она пожелала его, – настаивала декан, наклоняясь к Софи. – Желания идут от души. Попробуй игнорировать их, и они станут только сильнее. У Софи все похолодело внутри. Декан погладила ее по щеке, сверкнув золотистыми ноготками. – Она уже не та девочка, которую ты знала, Софи. Сквозь ее сердце пророс сорняк. И его нужно выдрать с корнем. Софи склонила голову на плечо декану. – Я просто хочу, чтобы моя подруга вернулась, – прошептала она. – И ты ее получишь, как только ее принц будет мертв, – декан ласково улыбнулась. – Вы останетесь вместе навсегда. Никакой мальчик больше не встанет между вами. Глаза Софи затуманились. Ей хотелось спрятаться на плече декана от всех напастей. – Скажите, что я должна сделать. – Держать их отдельно друг от друга, – декан резко отстранилась. – Заставить Тедроса сразиться с нами. И когда он на это решится, ты и твоя армия будете готовы. – Но я не хочу д-драться… – начала заикаться Софи, чувствуя, как ноют ее невидимые бородавки. – Я т-теперь хочу быть доброй… – И позволишь подруге поцеловать принца? – спросила декан, глядя на нее. – Позволишь ей обречь тебя на заурядную жизнь в никчемном мире? – она медленно придвигалась к Софи. – Без друзей… без любви… всеми забытой? Голос Софи ее не слушался. – Разве не так кончила твоя мать? – спросила декан, придвигаясь еще ближе. Ее губы коснулись уха Софи. – И что же с ней стало?