Вулфрик развернулся и побежал обратно. — Удачи! — крикнула вслед Гвенда, и юноша, не оборачиваясь, благодарно махнул рукой. Однако удача не улыбнулась крестьянину. Ближе к вечеру, неся в господский амбар мешок гороха с Ручейного поля, на Долгом Гвенда заметила любимого. Он вскапывал землю лопатой — значит, не догнал Грэма. И не вернул лошадь. Девушка поставила мешок на землю и подошла к нему: — Ты не справишься. У тебя здесь тридцать акров, а пропахано где-то десять. Невозможно перекопать двадцать акров. Отводя глаза, он упорно продолжал копать. — Я не могу пахать. У меня нет лошади. — Впрягись в плуг сам. Ты сильный, а плуг у тебя легкий. Ведь нужно всего-навсего выкорчевать чертополох. — А кто будет править плугом? — Я. Осиротевший землепашец посмотрел на Гвенду и покачал головой. — Ты потерял семью, теперь лошадь. Тебе не справиться. И нет другого выхода, кроме как разрешить мне помочь. Юноша посмотрел вдаль, на поля, в сторону деревни, и несчастная влюбленная поняла, что он думает об Аннет. — Завтра рано утром, — продолжила Гвенда. Вулфрик перевел на нее взгляд, разрываясь между любовью к земле и желанием угодить Аннет. — Я тебе постучу, — не унималась Гвенда, — и остальное мы пропашем вместе. Она развернулась и пошла, затем остановилась, обернулась. Молодой землепашец не сказал «да». Но и не сказал «нет». Пахали два дня, затем косили, затем собирали ранние овощи. Гвенда больше не зарабатывала денег и не могла платить вдове Губертс за ночлег и еду. Тем не менее нужно было где-то ночевать, и она перебралась в коровник к Вулфрику, все ему объяснив. Он не возражал. На следующий день Аннет не принесла Вулфрику обед, и влюбленная батрачка стала готовить на двоих: кувшин эля, хлеб, вареные яйца или холодную грудинку с зеленым луком и свеклой. И вновь юноша принял это новшество, не сказав ни слова. У девушки оставалось еще приворотное зелье. Маленький флакончик в крошечном кожаном кошельке незаметно висел на груди. Она могла добавить его в эль во время обеда, но что делать потом, в поле, среди бела дня? Каждый вечер молодой хозяин уходил к Перкину ужинать, и девушка оставалась одна. Возвращался он часто мрачный, но ничего ей не говорил, и Гвенда догадывалась, что он отбивался от Аннет. Вулфрик ложился спать и перед сном ничего не ел и не пил, так что воспользоваться зельем она не могла. В первую после исчезновения Грэма субботу Гвенда варила себе на ужин овощи с соленой свининой. У Вулфрика оставалось полно съестных припасов на четверых взрослых. Хотя уже наступил июль, вечера оставались холодными, и, поужинав, она подбросила в очаг полено. Села, стала смотреть, как его подхватывает огонь, и думала о простой, предсказуемой жизни, которую вела до недавнего времени. Как же так получилось, что эта жизнь рухнула подобно кингсбриджскому мосту? Дверь открылась, и девушка решила, что пришел Вулфрик. Когда юноша возвращался, она всегда удалялась в коровник, но радовалась тем немногим приветливым фразам, которыми обменивались перед сном. Гвенда нетерпеливо подняла глаза, ожидая увидеть его красивое лицо, но испытала не просто разочарование. Вошел ее отец. За ним девушка разглядела грубой наружности незнакомца. Сильно испугавшись, Гвенда вскочила. — Что тебе нужно? Скип враждебно залаял, но при этом трусливо попятился. Джоби ощерился: — Ну, девочка моя, чего же ты боишься, я же твой папа. С острым беспокойством она вспомнила предупреждение матери. — Кто это? — спросила Гвенда, указав на незнакомца. — Иона из Эбингдона, торговец шкурами. Может, этот Иона когда-то и был торговцем, мрачно подумала девушка, может, он и впрямь из Эбингдона, но башмаки его сильно изношены, одежда грязная, а сальные волосы и спутанная борода не видели городского цирюльника уже несколько лет. Изо всех сил делая вид, что не испугалась, Гвенда бросила: — Уходите. — Я же говорил тебе, что она упрямая, — усмехнулся Джоби. — Но хорошая девочка. И сильная. — Не волнуйся, — отозвался Иона, облизывая губы и рассматривая дочь приятеля. В легком суконном платье та вдруг почувствовала себя голой. — Я в свое время объездил не одну кобылицу. Девушка не сомневалась, что отец исполнил угрозу и опять ее продал. А она-то, уйдя излома, считала себя в безопасности. Конечно, сельчане не позволят похитить батрака. Но сейчас темно, и, прежде чем кто-нибудь поймет, что произошло, Иона с приобретением может оказаться далеко-далеко. Помощи ждать неоткуда. И все-таки Гвенда не собиралась сдаваться без боя. Она отчаянно осмотрелась в поисках какого-нибудь оружия. Полено дюймов в восемнадцать, которое несколько минут назад бросила в огонь, занялось лишь на одном конце, другой же просто сам просился в руки. Девушка быстро наклонилась и схватила его. — Ну брось, перестань, — заворковал Джоби. — Ты ведь не хочешь подпалить любимого папочку. Он подошел ближе. Гвенда взбесилась. Как этот негодяй смеет говорить про любимого папочку? Мерзавец пытается ее продать! Вдруг очень захотелось ему врезать. Униженная дочь подскочила и с яростным воплем ткнула отцу горящее полено прямо в лицо. Джоби отпрыгнул, но Гвенда, обезумев от бешенства, наступала. Громко залаял Скип. Отец, закрываясь руками, пытался отбиться, но его старшая дочь тоже была сильной и вновь ткнула пылающим поленом в лицо. Несчастный торговец завопил от боли, грязная борода вспыхнула, послышался отвратительный запах паленого мяса. Иона обхватил Гвенду сзади, прижав руки к бокам. Девушка выронила полено. Пламя тут же расползлось по соломе на полу. Скип в ужасе выбежал из дома. Пленница извивалась, но удивительно сильный торговец шкурами оторвал ее от земли. Вдруг в дверях появилась высокая фигура. Гвенда на мгновение увидела силуэт, который тут же исчез. Она почувствовала, как ее бросили на пол, и ненадолго потеряла сознание. Когда же пришла в себя, Иона, стоя на коленях, связывал ее руки веревкой. Вновь появилась высокая фигура, и Гвенда узнала Вулфрика с большим дубовым ведром. Он быстро вылил воду на горящую солому, загасив пламя, затем перехватил ведро, размахнулся и ударил Иону по голове. Хватка бродяги ослабла. Гвенда пошевелила запястьями, веревка поддалась. Вулфрик вновь замахнулся ведром и еще сильнее огрел Иону. Тот, закрыв глаза, рухнул на пол. Джоби рукавом сбил огонь с бороды, затем опустился на колени и завыл от боли. Молодой хозяин поднял потерявшего сознание торговца шкурами за шиворот. — Это вообще кто? — Его зовут Иона. Отец хотел меня ему продать. Вулфрик поднял покупателя за пояс, поднес к передней двери и вышвырнул на улицу. Джоби застонал. — Помоги. У меня лицо горит. — Помочь, говоришь? Ты поджег мой дом, напал на мою батрачку и просишь помощи? Пошел вон! Жалобно поскуливая, Джоби поднялся и заковылял к выходу. Гвенда прислушалась к себе и не нашла в душе никакого сострадания. Те остатки любви, которую она еще испытывала к отцу, он сегодня уничтожил. Теперь девушка лишь надеялась, что ей больше не придется с ним разговаривать. В заднюю дверь вошел Перкин со светильником. — Что происходит? Вроде кто-то кричал. Из-за спины выглядывала Аннет. — Джоби приходил с каким-то разбойником, — ответил Вулфрик. — Они пытались увести Гвенду. — Тебе, видать, досталось, — проворчал сосед. — Да нет, ничего. Молодой крестьянин спохватился, что еще держит ведро, и поставил его на пол. Аннет спросила: — Ты поранился? — Да нет. — Тебе что-нибудь нужно? — Просто хочу спать. Перкин и Аннет поняли намек и ушли. Судя по всему, шума больше никто не слышал. Вулфрик запер двери и посмотрел на Гвенду: — Ты как? — Трясет немного. Она села на скамью и облокотилась на стол. Хозяин подошел к буфету. — Выпей вина, подкрепись. Вынул небольшой бочонок, поставил на стол и снял с полки две кружки. Гвенда насторожилась. Может, сейчас? Нужно собраться и действовать быстро. Вулфрик налил вина и понес бочонок обратно в буфет. У нее не больше двух секунд. Когда юноша встал к ней спиной, она сняла с шеи мешочек, на ощупь вытащила флакончик, трясущимися руками сорвала пробку и вылила содержимое ему в кружку. Вулфрик повернулся, когда девушка надевала мешочек обратно на шею. Гвенда поправила платье, будто приводя себя в порядок. Будучи настоящим мужчиной, хозяин дома ничего не заметил и уселся напротив. Она подняла кружку: — Ты меня спас. Спасибо. — У тебя руки трясутся. Ужас какой-то. Выпили. Гвенда думала, когда подействует зелье. Вулфрик добавил: — Это ты меня спасла — тем, что помогаешь на поле. Я тебя должен поблагодарить.