— Белла, наверно, скоро будет дома? — спросила она. — Да. Я глянул на телефон. Никаких пропущенных звонков от Сигне. Тревога в душе не унималась ни на миг. Если Белла опять пропадет, я сойду с ума. Я не додумал эту мысль до конца — в замке скрипнул ключ. Белла и Сигне прямо-таки ввалились в квартиру, потому что Белла толкнула дверь, а Сигне не успела вынуть ключ. Облегчение. Его невозможно описать словами. На глаза навернулись слезы. Детские объятия — и я направился к выходу. На велосипеде доеду до нового пункта проката автомобилей. Заплачу наличными, как какой-нибудь бандит. — Кстати, — сказал я Люси, одной ногой уже на площадке. — Мы знаем кого-нибудь по имени Себастиан? Или Себбе? Она склонила голову набок. Из кухни донесся звон посуды. Кто-то играл в мойке с краном. Потом голос Сигне: — Белла, мой руки, ты же большая девочка. Будто на ручонках Беллы полно бацилл, серьезно угрожающих ее здоровью. — Нет, — сказала Люси. — Хотя да. Мы знаем Себастиана Берга. Из министерства финансов. Я рассмеялся: — Это точно не он. Я имел в виду ребенка. Люси тоже засмеялась. Не моей шутке, она просто нуждалась в смехе. — С этим будет похуже. Не помню, чтобы у Беллы был знакомый мальчик по имени Себастиан. Тут в переднюю вышла Белла. — Или есть? — спросила Люси, которая куда выше ценит логические способности Беллы, нежели мои. — Есть у тебя знакомый мальчик по имени Себастиан, или Себбе? Личико Беллы посерьезнело. — Нет, — сказала она. — По крайней мере, хорошего мальчика по имени Себбе я не знаю. Мы с Люси подмигнули друг другу. — Ладно, хорошего нет. А как насчет плохого? — спросил я. — Себбе с собачкой, — сказала Белла. Вот оно, я чуял. Себбе с собачкой. Поискал в памяти, но там был полный ералаш. — Собачка настоящая? — спросила Люси. — Ну, такая, чтобы хлопать, — сказала Белла. Вот. Вот оно. Воспоминание всплыло, как тайна, которую утопили, а она освободилась от груза, державшего ее в глубине. Минувшим летом Белла вернулась домой с какого-то дня рождения ужасно возмущенная. Настолько возмущенная, что я волей-неволей позвонил маме именинника и спросил, что произошло. Кстати, мама была весьма храбрая. Без колебаний пустила в свой дом десяток трехлетних малышей, причем без родителей. Уму непостижимо. В дни рождения Беллы мы устраиваем ей пирушку в каком-нибудь кафе и в присутствии всех родителей. — Все хлопали в ладоши, а собачка, услышав этот звук, двигалась, — сказал я. Голова у меня шла кругом. Как она могла помнить? Один из мальчиков, как и Белла, приглашенный на день рождения, принес с собой игрушечную собачку, которая движениями реагировала на разные звуки. Белла — она любит собак, но знает, что мы собаку не заведем, — пришла от игрушечной собачки в полный восторг. И ужасно расстроилась, когда мальчик спрятал от нее игрушку. Она все время говорила об этой собачке. Каждый раз, когда мы проходили мимо магазина игрушек. Она вспомнила собачку, а не мальчика. Мама, с которой я тогда говорил по телефону, насмешила меня до слез. Потому что мальчик явно сказал Белле, что, если она не оставит его собачку в покое, его папа заберет ее. А папа действительно был полицейским. “Вы, вероятно, его знаете, — сказала мама. — Вы ведь адвокат и часто имеете дело с полицией”. Она назвала имя, и я расхохотался еще громче. — Быть не может, черт побери, — пробормотал я теперь себе под нос. Тревожный взгляд Люси следил за мной. — Ты не помнишь, кто был папа мальчика с собачкой? — спросил я. Люси покачала головой. — Знаю, ты говорил, но я не помню. — Это был Дидрик, — сказал я. — Собачку принес с собой сынишка Дидрика. Я вернулся в квартиру. Сумка Вольфганга оттягивала плечо. Люси схватилась за голову. — Погоди, — сказала она. — Что ты еще придумал? Что сын Дидрика Себбе — крестник Германа Нильсона? Что не кто-нибудь, а именно Дидрик водил сына в тот же детский сад, где был Мио? Совершенно невероятно. Он ведь живет не во Флемингсберге. Мысли в моей голове двигались с неотвратимой силой, как товарный поезд на прямом участке. Я думал о синяках на теле ребенка, которые заметили в детском саду. Быть не может, чтобы Дидрик поднял руку на своего ребенка. Или может? — Мы считаем, что Ракель знакома с Германом Нильсоном, — медленно проговорил я. — А он в свою очередь крестный ребенка по имени Себбе. Который посещал тот же детский сад. Ты, вероятно, не помнишь, но Дидрик и Герман Нильсон знакомы. Дидрик тоже был на той вечеринке в Орсте. Мне не показалось, что они близкие друзья, но я точно помню, что их жены тогда полночи трепались на кухне. Так что, вероятно, эти семьи связаны друг с другом. Люси все еще сомневалась: — Не знаю, что и сказать. Слишком притянуто за уши. Тут я хватил кулаком по стене — Люси и Белла аж подпрыгнули. — Притянуто за уши? Детка, прости, ты в своем уме? Вся эта история притянута за уши. Это ее основа. Но все должно — должно! — быть взаимосвязано. И на самом деле взаимосвязано. Я встретил Ракель в тот вечер, когда был вместе с Дидриком. А он — отец Себбе. Что еще тебе надо? — Стало быть, ты тоже веришь, что Дидрик бьет сына? И поэтому Ребекка уехала в Данию? Я покачал головой: — Нет. Нет. Нет. Но в целом я испытывал облегчение. Наконец хоть какой-то порядок в обрывках следов, по которым я шел. Белла подошла к Люси, обняла ее за талию. Когда она успела так вырасти? Люси погладила девочку по голове. — Все наверняка можно распутать очень просто, — сказала она. — Завтра позвоним в детский сад. Или спросим у кого-нибудь, кто знает. Герман Нильсон. Мне снова пришло на ум это имя. Он, как никто, знал все, что нам необходимо. Возможно, сам того не понимая, но это роли не играет. — Завтра я навещу Нильсона, — сказал я. — Мартин, ты чертовски рискуешь. — Ну и пусть. Должно же все это когда-нибудь кончиться. — Понятно. Но, может, Сюзанна рассказывала что-нибудь еще про мальчонку, которого зовут Себбе? Например, как фамилия его родителей? — Она не знала их фамилии. Люси вздохнула. — Много нас таких, кто не знает, что должен бы знать, — сказала она. — Ты вот даже не знал, что Дидрик переехал в Данию. Тут я опять чуть не рассмеялся. — Мы с ним о таких вещах не говорим. Почему я опять должен оправдываться? Я подмигнул Белле. — Себбе с собачкой. Ав-ав. Люси улыбнулась, но Белла осталась серьезна. — Он был противный, — прошептала она. — Мальчишка с собачкой был противный. 29