Я не мог не насладиться триумфом. Наконец-то хоть какая-то удача. — Можете позвонить, когда захотите подробно поговорить о Мартиновом “порше” и его причастности к убийствам, — сказала Люси. — Поскольку теперь совершенно очевидно, что, как мы и говорили с самого начала, кто-то другой пытается подставить Мартина под все эти преступления. Дидрик опустил глаза, уставился в свой блокнот. — Возможно, мы действительно придем к выводу, что Мартинов автомобиль не имеет касательства к последнему убийству, — сказал он. — Еще бы, — сказала Люси. Дидрик резко сглотнул и не ответил. Нервы у него тоже были на пределе. Меня это порадовало. — Ваш преступник начинает небрежничать, — сказал я. — Первые убийства, то бишь двойное убийство, были осуществлены по четкому плану. А вот позавчерашней ночью нет. Он или она, вероятно, думали, что достаточно угнать первый попавшийся “порше”. Я говорил чертовски самоуверенно, но, по правде, был смертельно напуган. Ведь существовал крохотный риск, что последнее убийство действительно совершено на моем “порше”. Что убийца каким-то образом выкрал его из сервиса. Вопрос в том, что́ это будет означать касательно уверенности полиции в моей вине. — Как я уже сказала, звоните, — обронила Люси. Мы вышли из кабинета. Дидрик проводил нас до главного входа. — Вот еще что, — сказал он, когда мы подошли к двери-вертушке. Я кивнул. — Тебе знаком некий Борис Миканович? Не знаю, откуда во мне взялся такой самоконтроль, но, к собственному удивлению, я и бровью не повел. Как реагировала Люси, я заметить не успел. — Нет, — сказал я. — А что? Дидрик покачал головой. — Забудь, так, пришло в голову. У меня есть альтернатива. Можно на этом закончить и уйти. А можно остаться и потолковать. Я выбрал второе. Поскольку хотел выяснить, почему Дидрик спросил про мафиозного босса, с которым я в последнее время так сблизился. — Ну, довольно вопросов, которыми ты сыплешь несколько спонтанно, — сказал я. — Кто этот Борис и почему ты о нем упомянул? Дидрик вроде как колебался, но недолго. — Его имя всплыло в расследовании убийства деда и бабушки Беллы, — сказал он. Мне показалось, что вот сейчас меня хватит инфаркт. Пальцы и руки онемели, грудь так сдавило, словно на нее уселся слон. — А кто он? — спросила Люси. Хорошо, она тоже в игре. И действует хладнокровнее меня. — Мафиозный босс, — ответил Дидрик. — Из крупных. — И ты думаешь, я с ним знаком? Невысокого же ты мнения обо мне. Дидрик наклонил голову набок. — Я не уверен, что ты заслуживаешь высокого мнения, Мартин. Это уж чересчур, с меня хватит. — Спасибо. — Я шагнул к вертящейся двери. — И тебе спасибо, — сказал Дидрик. — Привет Ребекке. Не знаю, почему я так сказал. Может, хотел напомнить, что когда-то мы были знакомы. Я не видел жену Дидрика несколько лет. А Дидрик не из тех, кто любит распространяться о своей семье. Хотя нет, когда они с Ребеккой усыновили своего единственного ребенка, он рассказывал так много и так подробно, что я едва не уснул. Дидрик не ответил, и я бросил взгляд через плечо. Он замер как громом пораженный. Я остановился, судорожно копаясь в памяти. Они разошлись? Или хуже того — она умерла? — В чем дело? Я не хотел быть бестактным. Тут Дидрик вроде как снова ожил. — Ничего страшного, — сказал он. — Я передам. Он отвернулся, собираясь уходить. А потом словно бы вспомнил, что забыл о чем-то спросить или рассказать. — Кстати, — сказал он. — Элиас Кром. — Да? — Он не умер. Мы с Люси сперва переглянулись, потом уставились на Дидрика. — Но ты же… — Нет. Это ты так сказал. Я спросил про Элиаса не потому, что его сбила машина, а потому, что вчера по телефону ты назвал его имя. Мысли в голове мчались как ракеты. — Так кто же в таком случае убит? — спросила Люси. Лицо Дидрика приняло какое-то странное выражение. — Фредрик Уландер. Журналист. По всей видимости, он работал над чем-то секретным. Клянусь, я словно оказался в свободном падении. Фредрик Уландер мертв. Если не считать Люси и Бориса, единственный человек, которому я доверил всю свою историю. — Ты что-то побледнел, — сказал Дидрик. — Откуда ты его знаешь? Тут врать было незачем: — Мы когда-то учились на одном курсе. — Не знал, что ты учился на журналистике. — А я и не учился. Это он учился на юридическом. Но только два семестра. Дидрик кивнул. — Не знаешь, случайно, какими секретами он занимался? — Нет, — ответил я, коротко и решительно. — Ладно, — сказал Дидрик. — Тогда будем разбираться сами. Он круто повернулся, пошел прочь. И больше не возвращался. Часть II “Я убил человека” РАСШИФРОВКА ИНТЕРВЬЮ С МАРТИНОМ БЕННЕРОМ (М. Б.) ИНТЕРВЬЮЕР: КАРЕН ВИКИНГ (К. В.), независимая журналистка