Джерри остался в «Порше», а Тайлер занял столик рядом с ними и сейчас пил кофе. Пайн посмотрела на Джерри в большое окно ресторана. – Как давно Джерри на вас работает? – спросила Пайн, поднося к губам чашку с охлажденным чаем. – Около пяти лет. Он из Секретной службы [22]. – В самом деле? – Вас это удивляет? – То, что вы наняли агента Секретной службы в качестве охранника? Нет. Они едва ли не лучшие в своем деле. – Что тогда? – Он провоцировал столкновение со мной возле вашего дома, чего не должен делать ни при каких обстоятельствах, – объяснила Пайн. – Я знакома с многими агентами Секретной службы, действующими и вышедшими в отставку. Они не ведут себя подобным образом. Они спокойны, уважительны и профессиональны, стараются разрядить обстановку, а не усугубить конфликт. Наращивание противостояния – таким никогда не бывает их первый шаг, если только кто-то не достает оружие. Лайнберри посмотрел на улицу, где стоял «Порше». – Ну, Джерри хорошо работает, – сказал он. – А что вы можете сказать про второго парня? – спросила Пайн. – Тайлер Страуб из частной фирмы, которая занимается охраной. Он надежный человек. – Но зачем вам столько охранников, мистер Лайнберри? – Пожалуйста, называйте меня Джек. Не подумайте, что я хвастаюсь, но у меня большое состояние, и, к несчастью, люди вроде меня часто становятся мишенями. – Вам угрожали? – Да, такое случалось. Некоторые угрозы носили общий характер – я капиталистический ублюдок, пьющий кровь мира. Другие приходили от уволенных служащих и даже от одного бывшего клиента, который слегка взбесился, когда решил, что мы его разорили. – А вы этого не делали? Лайнберри улыбнулся. – Если бы я разорял своих клиентов, то очень скоро лишился бы бизнеса, – сказал он. – Берни Мейдофф [23] довольно долго работал успешно, – заметила Пайн. – Каждый год независимые фирмы проводят у нас аудит – инвестиции, которые мы делаем для наших клиентов, вложены в реальные компании и надежно защищены. Мы полностью прозрачны. Отчеты приходят непосредственно от компаний и концернов. Сами мы не выпускаем никаких заявлений, лишь показываем общие вложения и операции, произведенные нашей фирмой, что и требуется от нас по закону. – В таком случае, что не устроило того парня? – Вместо того чтобы заработать для него сто миллионов долларов за пять лет, мы сумели обеспечить ему прибыль всего в пятьдесят. Это удвоило его исходные вложения, что является отличным доходом за указанный промежуток времени, в других фондах прибыль была в два раза меньше. – И он действительно был недоволен? – Он подал на меня в суд, а потом стал угрожать. В конце концов пришел ко мне в офис и сказал, что у него с собой бомба. – И что было дальше? – Сейчас он находится в закрытой психиатрической больнице. Как мне кажется, огромные деньги сбили его с толку. – Значит, деньги не могут принести счастья. – Нет, но они могут купить свободу и комфорт. – Мне бы не хотелось показаться невежливой, но почему вы пригласили меня на ужин? – Я был в Андерсонвилле и направлялся сюда. И заметил вас. Она покачала головой. – Скептицизм заложен в моем ДНК. Поэтому для такого занятого человека, как вы, должна быть другая причина. Лайнберри вытер губы и положил ложку. – Ладно, возможно, вы правы, – не стал спорить он. – Я вас слушаю, – сказала Пайн. – Я буду говорить прямо. Что стало с Джулией? Пайн вдруг стало очевидно, что ей следовало предвидеть его вопрос. – Почему вы спрашиваете? – Она была моим другом, хорошим другом. Мне известно, что случилось с вашим несчастным отцом. Я бы хотел знать, что с ней все в порядке. Пайн оценивающе на него посмотрела. – Тут все зависит от того, как определить понятие «в порядке». Лайнберри состроил гримасу. – Звучит зловеще, – заметил он. – Прошло много времени, а у вас целая жизнь. Я знаю, что вы были друзьями, но… – Мы все были молоды – я старше всех в компании. Друзья, которые рядом, когда вы только начинаете жить, всегда остаются важными. Я так и не завел собственную семью, вот почему я считал детей своих друзей также и своими. И мне ужасно больно, что Бритта и Майрон потеряли обоих своих детей. – Несчастный случай и передозировка. – Верно. – Какой несчастный случай? – А это важно? И, хотя Пайн их не помнила, она сказала: – Мы были тогда детьми. Мы вместе играли. У вас нет монополии на чувство ностальгии. Лайнберри выглядел расстроенным. – Да, да, конечно. Ну, Джоуи чистил дробовик, и тот выстрелил, – сказал он. – Он чистил заряженное оружие? – спросила Пайн. – Думаю, он был пьян. – Где это произошло? – В Северной Каролине. Он тогда там жил. – А Мэри? Бритта сказала, что она умерла от передозировки наркотиков. – Героин, так мне кажется. – Она регулярно его принимала? – Нет, насколько мне известно. Кажется, это был первый раз. – И последний. – Верно. Мэри умерла первой, Джоуи через месяц. Это стало тяжелым ударом для их родителей. – Мне показалось, что они оправились, насколько такое, вообще, возможно. – Ну, Майрон это Майрон. Он… ну, он на все смотрит с точки зрения логики. А потом идет дальше. Бритта? Мне кажется, она вообще никуда не двигается. – Она устроила Кейп-Код у себя на заднем дворе. Ей не нравятся современные вещи. – Думаю, она проводит там много времени. Размышляет о самых разных вещах. Пайн кивнула. – Итак, ваша мать? – снова спросил Лайнберри.