— Это действительно так распространено? — спросила Лилья. Эльвин кивнул. — Хищение персональных данных происходит каждые пять минут, и это только здесь, в Швеции. В большинстве случаев это чистое мошенничество со счетами и карточками — кто-то узнает номер карточки и старается сделать как можно больше покупок, пока карточку не заблокируют. К сожалению, украсть персональные данные не намного труднее, и тогда можно опустошить банковские счета их владельца и взять массу займов, — продолжил Эльвин. Фабиан наконец начал понимать, о чем говорит коллега. — Вот как это происходит. — Утес подошел к одной из досок во всю стену и взял маркер. — Для начала мошенник просит временно изменить адрес своей жертвы, которая, разумеется, ни о чем не подозревает. — Он нарисовал нечто, одновременно напоминающее дом и почтовый ящик со стрелками в разных направлениях. — Следующий шаг — подать заявление о потере водительского удостоверения жертвы. Документы на получение новых водительских прав посылаются на новый адрес, и жертва по-прежнему понятия не имеет о том, что происходит. — Рассказывая, Утес все время добавлял новые стрелочки и символы, причем некоторые обводил в кружочки, а другие зачеркивал. — Остается только заполнить все анкеты, приложить свое фото и расписаться. Через пять рабочих дней на новый адрес приходит почтовое авизо, с помощью которого мошенник получает совершенно новые и абсолютно подлинные водительские права со своей собственной фотографией, но с именем жертвы и номером ее удостоверения. Понятно? — Утес выглядел по-настоящему довольным, когда закончил и отложил маркер. — Полностью. Кроме всех черточек и стрелочек. Я в этом ничего не понимаю. — Муландер показал на клубок линий на доске. — И никто не понимает, — сказала Лилья, скрестив руки. — Но мне все равно интересно, правда ли это. Неужели все действительно так просто? — К сожалению, — ответил Эльвин. — Если позаботиться о том, чтобы жертва получала почту на свой обычный адрес, у нее нет ни единого шанса понять, что происходит, пока не станет слишком поздно. — Значит, вы считаете, что все так и произошло? — спросила Тувессон. Эльвин кивнул. — Вот посмотрите. — Он нажал на пульт, и на самой дальней стене совещательной комнаты появилась проекция водительского удостоверения. — Вот Петер Брисе. А вот наш преступник. — На стене показалась еще одно увеличенное удостоверение. Фабиан стал рассматривать два удостоверения на одно и то же имя, но с фотографиями разных людей. Каждое фото по отдельности не привлекало особого внимания, и если не знать, что это два разных человека, вполне можно было ничего не заметить. Вместо большой залысины мужчина стал брить голову наголо, под глазами у него появились мешки, а лицо стало немного шире. Вполне нормальные изменения в одной жизни с разницей в несколько лет. И только когда фото положили рядом друг с другом, все стало ясно. — Как вы видите, первое удостоверение выдано 17 января 2008 года. 24 февраля этого же года в полицию поступило заявление о пропаже, — продолжил Эльвин. — Через неделю с небольшим было выдано новое удостоверение как раз накануне его смерти. — Но, честно говоря, — сказала Тувессон, — это же все равно не может быть обычной практикой. — Может, хотя наш парень продвинулся на шаг вперед. Замораживая свою жертву, он способен делать гораздо больше, чем брать займы и опустошать счета. Он может продавать произведения искусства, недвижимость и доли в праве собственности и таким образом получать совсем другие суммы. — А мы знаем порядок цифр? — По словам Рикарда Янссона из Торгового банка, он осуществил продажи и переводы примерно на шестьдесят миллионов. Так что речь идет о гораздо большей сумме, чем может уместиться в копилке. — Тогда нам надо отследить деньги и посмотреть, куда они попали, — предложила Лилья. — Мы точно так и думали. — Утес сделал глоток кофе. — По сведениям Рикарда Янссона из Торгового банка, деньги были переведены на счет в Панаму, откуда они, похоже, ушли дальше на различные счета в регионах, с которыми у Швеции нет соглашений об экономическом информационном обмене, что делает невозможным их отследить. — Давайте выйдем на немного более высокий уровень, чем этот Янссон, прежде чем окончательно сдадимся, — сказала Тувессон. — А что считают остальные? Фабиан, ты сегодня какой-то тихий, сам на себя не похож. — Конечно, мы можем идти дальше вверх, — отозвался Фабиан, пытаясь выкинуть из головы мысли о том, как он останется один. — Но, по-моему, это пустая трата времени. — Это почему? — Мы имеем дело с преступником, который замораживает свою жертву и, словно паразит, поселившийся в животном-хозяине, присваивает себе жизнь этого хозяина, чтобы отнять у того все ценное. После этого инсценирует автомобильную катастрофу в Северной гавани, где ему удается бесследно исчезнуть на глазах у всех свидетелей. Иными словами, он настолько хорошо подготовлен, что я с трудом представляю себе, что он мог упустить какой-то момент. — Вопрос в том, что нам терять. — Тувессон встала. — Кстати, мы закончили? — Она повернулась к Утесу и Эльвину, и те кивнули. — Хорошо. Вы проделали потрясающую работу. Наконец-то пазл стал складываться, и поэтому мы должны продолжать работать под совсем иным углом. Фабиан и Ирен, насколько я поняла, вы собирались в Лунд на фирму «Ка-Чинг», чтобы больше узнать об этом пропавшем финансисте. Как там его зовут? — Пер Кранс. — Именно. Если вся эта версия верна, наверняка прореагировал не только Кранс. — А нам не надо объявить его в розыск? — спросил Утес. — Ведь у нас есть его фото. — Ты думаешь, есть шанс, что он разгуливает по городу, переодетый в Петера Брисе? — спросил Эльвин. — К тому же мы теряем наше единственное преимущество, — сказала Тувессон. — В данный момент преступник чувствует себя в безопасности и, надеюсь, расслабился. Он думает, что все идет по плану, и понятия не имеет о том, что именно сейчас Брисе — жертва в расследовании дела об убийстве. Еще меньше он думает о том, что мы идем по его следу. И так должно быть, пока мы его не схватим. Иными словами, ничего об этом ни СМИ, ни кому-нибудь еще вне этой группы. — Но мы же все время встречаемся с людьми, — заметила Лилья. — Что мы скажем на «Ка-Чинге»? — Как можно меньше. — Извините, разрешите мне слово? Тувессон и остальные повернулись к Муландеру, который оторвал глаза от ноутбука. — Похоже, вы все исходите из одного предположения, с которым я не совсем согласен. — Он так низко сдвинул очки, что они только чудом держались на самом кончике носа. — Что свидетельствует о том, что он закончил? — Ты считаешь, что он не остановится и сделает то же самое со следующей жертвой? Боже, почему мы об этом не подумали? — спросила Тувессон. Муландер пожал плечами. — Это же явно эффективный план. — Но на шестьдесят миллионов можно вполне неплохо прожить, — заметил Утес. — Нельзя, если хочешь сто или двести. Муландер прав, подумал Фабиан. Это как с грабителем банка — нет никаких гарантий, что он уже не планирует следующий удар. — Нам надо составить список потенциальных жертв с теми же исходными данными, — сказал он и почувствовал, как к нему возвращается энергия. — Именно это я и сделал. — Муландер подключил свой ноутбук к проектору, и на стене появился список фамилий. — Эти мужчины зарегистрированы в северо-западной части Сконе. Их налогооблагаемый доход составляет минимум тридцать миллионов. — Ой, их правда так много? — спросила Лилья. — Двадцать восемь человек. Надеюсь, список станет короче, когда мы проверим, кто из них сменил водительское удостоверение за последние полгода. — Вот этот. — Утес взял у Муландера лазерную указку. — Хеннинг Чемпе, это ведь он открыл сеть универсамов «Сити Гросс»? — Да. За счет этого его состояние выросло на 148 миллионов крон, — заметила Тувессон. — Но ему уже больше шестидесяти. Это ведь он пережил пожар и лишился одного уха? Муландер провел быстрый поиск по имени, и на стене появилось множество фото Хеннинга Чемпе, у которого действительно не было правого уха в результате ожога. — Хорошо, его мы вычеркиваем. — Он вычеркнул имя из списка. — То же самое с ним. — Лилья взяла лазерную указку и показала. — Ханс Кристиан Свенссон. Кто это? — спросила Тувессон. — Он больше известен как Крис Даун — композитор, который написал массу хитов. Достаточно включить радио, и с большой вероятностью вы услышите его мелодию. — А почему его надо вычеркивать? — У него есть семья. И жена, и дети. По-моему, двое детей. Муландер повернулся к Тувессон, которая, подумав, кивнула, и Криса Дауна тоже вычеркнули из списка. — Вот уж не знал, что ты так интересуешься сплетнями, — заметил Утес со смехом. — Не интересуюсь, но иногда мне приходится стричься. — О’кей, времени у нас в обрез, — сказал Муландер. — Кого еще вычеркнем? Все за исключением Фабиана покачали головами. Он снова не слышал ни одного слова из того, что говорили другие, поскольку целиком сосредоточился на одном имени в конце списка. Хотя впервые он услышал это имя меньше суток назад, оно уже врезалось ему в память. Он не должен был так сильно удивиться, увидев в списке этого человека. Естественно, возможно и вполне логично, что состоятельный коллекционер Алекс Уайт может быть следующей жертвой преступника. Он не только сказочно богат и без семьи, но и примерно одного возраста с Петером Брисе, и у него такое же узкое и немного долговязое тело. Но не поэтому Фабиан отгородился от всего вокруг и приглушил голоса коллег до сплошного отдаленного бормотания, которое невозможно разобрать. Нет, перед глазами у него стояла Соня. Соня и ее последние слова. Чао-какао. 25 — Почему ты не позвонила и ничего не сказала? — Магнус прикрепил ленту оцепления к одному из столбов, на которые так сильно натянули рифленую пластмассовую крышу, что она треснула. — Пойти сюда совершенно одной. — Он покачал головой и сделал новую попытку: — А что… Это могло кончиться чем угодно. Дуня, которая шла на другой конец двора с рулоном клейкой ленты, остановилась и повернулась к нему. — Магнус, я знаю, что ты просто хочешь как лучше. Но скажу честно. Как, по-твоему, это помогло бы, если бы я тебе позвонила? Ты бы не согласился оставить свою пиццу ради того, чтобы начать собственное расследование и пойти против четкого приказа Иба. Поправь меня, если я ошибаюсь. Магнус хотел было возразить, но передумал. — А если бы она была здесь? Что бы ты тогда сделала? Надеялась на то, что она еще раз промахнется? Дуня повернулась к нему спиной и стала снова натягивать ленту оцепления. — Дуня… — Магнус поспешил к ней и положил руку ей на плечо. — Я знаю, что все пошло совершенно не так. Но я оценил ситуацию как угрожающую и попытался сделать все, что в моих силах.