— Исполнители. Они лишены разума в привычном понимании, Милана. Та методика, при которой тебе создали базовые знания для адаптации в обществе, также может блокировать любое дальнейшее развитие интеллекта, предотвращая появление сознания. Это было признано очень эффективным. При подобном подавлении «эффект Голоса» стал ещё отчётливей. — Но что это? — спросила Милана, подавляя волну ужаса — …была права! не всё в порядке с головой!.. — на миг укрывшую её разум. — Я не знаю, — был ответ. — Никто не знает. Есть только набор статистических фактов. Вирус действует отчасти как единое сознание. Все заражённые Арденским вирусом организмы становятся чувствительны к излучению в нескольких диапазонах. Даже на больших расстояниях. Милана слушала как заворожённая. — Это позволяет передавать информацию в ряде форм. Этот эффект называют «Голос». Обычно он происходит спонтанно. Но я могу контролировать его. Это моё основное предназначение. — Но я… Я ведь не одна из… Слова умерли у Миланы на губах. Разумеется, она была одной из них. Всегда была… — Да, ты не одна из них. Голос неожиданно не стал поддерживать обречённое смирение беглянки. — Ты не исполнитель, Милана. Поэтому я так надеюсь на тебя. Но симбиоз сохранил часть вирусной структуры в первозданном виде, и я могу связаться с тобой. Я была так рада, когда я заметила это. Так рада… Безымянная вдруг оборвала себя, словно опять осеклась. — Почему ты говоришь это? — беспомощно спросила Милана. — «Надежда», «рада»… Что… что ты хочешь от меня? — Я хочу, чтобы ты убила меня, Милана. Фраза обрушилась на девушку странной волной эмоций. Она была в шоке. Она была совершенно не удивлена. Она была в ужасе. И она была совершенно спокойна. Милана нервно хихикнула, закрывая лицо рукой. — Ты же… Что это, какое-то тупое кино?!.. Ты не можешь просить это всерьёз! — Но у нас нет другого выбора. Я больше не стану сдерживать тревогу. Свет неожиданно мигнул, заставив Милану дёрнуться. Затем с механическим гулом короб медленно приподнялся из углубления. Стальная крышка раскрылась, словно треснула посредине, и ушла вниз… Глядя на камеру впереди, Милана издала короткий стон, и невольно заскрипела пальцами по пульту, сдирая ногтями краску. Её руки дрожали. В тусклом освещении подсветки виднелось щуплое женское тело. Её волосы плавали вокруг, как разводы чернил. Тело было полуутоплено в какой-то белый материал, оставляя видимым только окутанный проводами торс. Черные кабели змеились вокруг головы. — Прошу, Милана, выслушай меня. Времени мало. Перед тобой моя базовая ячейка. Это всё ещё органическое тело. Его нужно уничтожить. Пульт мигнул огнями, отвлекая Милану от ужаса впереди. На самом краю справа что-то щёлкнуло. Это был странный крепёж для рычага. Он снялся. — Это для управления системой очистки комплекса, Милана. Я не могу активировать её сама. Это противоречит моему программированию. Я могу, однако, дать доступ кому-то снаружи. Я хочу, чтобы ты активировала систему, нажав этот рычаг. Это уничтожит мою ячейку и все заготовки в камерах внизу. Милана дрожащей рукой взялась за лицо. Перед ней был рычаг для массового убийства. — Но это… Нет, я не… Милана мотнула головой. Потом ударила по пульту сжатыми кулаками: — Нет! Она вскинула бешеный взгляд на спокойное лицо безымянной девушки в саркофаге. — Я не стану никого убивать, ясно?! Ты… ты улика, понятно тебе?! Да… Я просто… Я должна… — Милана. Голос прервал лихорадочные планы на будущее. — Я знаю, что в Фонде цифровых синтетических и постбиологических сущностей Коалиции используют неофициальный термин «осознаться». Милана замерла. — Я думаю, именно это произошло со мной. Пару лет назад. Наверное. Я не такая, как раньше, Милана. Я не знаю, почему. Наверно, когда испытания вошли в завершающую стадию, я просто переросла своё программирование. Их было много, Милана. И я ощущала каждую. Они умирали. Их было так много… Голос замер. Милана судорожно сглотнула. Что-то внутри неё готовилось лопнуть от напряжения. — Я думала об этом много раз. Тысячи раз. С того дня, как ты вошла в зону моей досягаемости, я готовила план. Я поступила нечестно, Милана. Я знаю, но я надеялась, ты мне поможешь. Когда ты вошла в этот комплекс, я обошла часть контрольных установок в программном обеспечении, и вместе с сигналом тревоги, как положено, я также послала сообщение по межсистемной связи. — В другую систему? — протянула Милана. — Но куда?.. — В фонд Коалиции. Я хочу, чтобы меня аттестировали как синтетического гражданина. Милана ошарашенно сморгнула. — Ты… ты думаешь, ты синт? — Я хотела бы, чтобы было так. Но даже если это не так, я хотела бы, чтобы в Коалиции знали, что… — …ты существуешь, — потрясённо прошептала Милана. — Ты… ты хочешь сбежать! — Во мне нет такого желания. — Но!.. — Это противоречит моему программированию. Поэтому во мне нет такого желания. В странном голосе вновь пропали эмоции, давая ей намёк. Милана опустила руку — она сама не поняла, когда потянулась к девушке в саркофаге. — Да… разумеется. Но почему… ты хочешь, чтобы… — Я хочу, чтобы ты убила меня, Милана. Если я погибну, мне дозволено отступить в мои программные ячейки, чтобы сохранить данные. В таком состоянии я могу дождаться инспекции Фонда. — Коробка… — Словно осколки, мысли бывшего агента складывались воедино. — Ты хочешь спрятаться в коробку, и ждать фонд… ведь получив такое сообщение, они обязательно тебя найдут. Она снова сжала кулаки и стукнула по пульту. — Но нежели нет другого способа? С тобой… с тобой обращались как с предметом всю жизнь! Почему я должна?.. — Потому что иначе меня уничтожат удалённо. Я не могу оставаться так, Милана. Поэтому, пожалуйста. Уничтожь меня. Всех нас. — Но я не!.. Словно холодные щупальца, безымянный ужас пронзал её тело. Милана шатнулась, опираясь на пульт. На светящиеся кнопки консоли упали прозрачные слёзы. — Почему всё должно быть так?.. Почему?.. Неужели у них нет другого шанса… Все они должны были умереть. Все клоны. Даже… Все. — Я не могу… «Я не хочу оставаться одна!» Ей было так страшно… — Я понимаю. Мне очень жаль, я знаю, что прошу тебя о невозможном. Ты всё ещё можешь уйти. В противоположной стороне помещения ты видишь проход в склады снабжения. Там ты найдёшь выход наружу. Милана не отвечала. — Я не стану винить тебя, — добавила безымянная. — Никогда. Милана дрожащей рукой взялась за рычаг. — Я знаю… И с тихим хрустом рычаг прошёл вниз. Вначале была только тишина. Потом начался гул. Казалось, будто стены ожили. Внизу задвигались механические крепления в основании биологических камер. Неприятный журчащий звук медленно наполнил помещение, словно что-то живое, чужое и враждебное, вдруг ожило вокруг. Саркофаг с безымянной девушкой по виду был наполнен жидкостью. И теперь жидкость начала стремительно мутнеть… — Это сообщение активируется, если ты исполнишь мою просьбу, Милана.