Десять минут спустя они поспешно покинули здание. Ещё десять минут спустя по патрульным машинам дали очередь из окна. Вслепую, для острастки. Офицеры Службы безопасности ответили огнём из пистолетов, но тень за шторой стремительно исчезла — по всей видимости, стрелка оттянули его же сообщники. Крепких ударов и возмущённых воплей офицеры не услышали, слишком занятые сообщением в Центр — Центральное управление СОБ — о захвате заложников. Преступники согласились на переговоры. Стрельбу по машинам обе стороны решили проигнорировать, как досадное недоразумение. Оцепление началось немедленно. Серые фургоны Службы безопасности прибыли на стоянку со стороны города. Из них высыпали высокие фигуры в чёрной броне с серыми знаками отличия, вооружённые винтовками и дробовиками — Отряд особого вооружения. Затем мелькнули гладкие формы воздушного транспорта. Серые полётки с белыми птицами, продолговатые и обтекаемые, хищно склонив манёвровые роторы зашли со стороны посадочных полей и, шурша по бетону маршевыми соплами, высадили офицеров с другой стороны здания. Вокруг склада быстро выросли баррикады из стоящих в шахматном порядке щитов, за ними суетились сотрудники СОБ. Включились прожекторы, освещая здания склада и офиса. Город сиял в ночной темноте совсем недалеко от космопорта, скрытый щёткой плотных зелёных насаждений. По дороге к центральным воротам быстро вытянулась вереница автомобилей — пресса сетевая и местная, ответственные работники порта. И родственники заложников. Их пропускали к самым баррикадам, они кричали и требовали от сотрудников СОБ ответов. Журналисты снимали прямо на карманные консоли, держа прозрачные прямоугольники перед собой словно священные иконы. Расстроенных родных офицеры в сером удерживали мягко. Репортёров, старавшихся проскользнуть поближе, гнали в шею без лишней жалости. Негодующе сбросив тиранические руки режима, те устраивались где могли, и давали живые репортажи на нормальные камеры как раз подоспевших операторов. — …в десять часов группа неизвестных проникла… — …погибший служил охранником складского… — …требования Служба общественной безопасности всё ещё держит в тайне… Вскоре со стороны подъезда к складу вокруг баррикад второй линией встало кольцо прессы. — …судя по обрывкам информации, ускользнувшим от рук собеза… — …возможны требования террористической направленности… В начале одиннадцатого к патрульным полётка СОБ присоединились гражданские машины. Черные, белые, и разноцветные — с развлекательных каналов. Пилоты лихо закладывали виражи вокруг зданий склада и офиса, давая операторам хороший обзор. — За жизни пяти сотрудников администрации космопорта террористы требуют воздушный транспорт и пятьсот тысяч марок в нейтральных счетах! — Репортёр в полётке вещал на повышенных тонах, чтобы перебить гул роторов. — Представители Службы безопасности всё ещё отказываются назвать имя командира операции. Пилот накренил машину. Оператор двинул пальцами, и журналист подался чуть в сторону, оставляя в центре кадра отличный вид на офисное здание и часть склада. — Но стало известно, что в оцеплении появились машины с опознавательными знаками ОСИ. Всё верно, народ, — лихо воскликнул журналист, — дело пахнет карантином! Оставайтесь на канале для дальнейших объявлений! — Иии… сдали. Оператор опустил камеру и раздражённо буркнул: — Что за бред ты несёшь, откуда здесь звероловы? — Ты так навсегда останешься жопу по машинкам греть, — обронил журналист. — Если не есть — ещё будут! Эй, извозчик, хватит листочком кружить, греби к центру, где деньги! Просмотры! — Пошёл ты, — равнодушно отозвался водитель. — Собезовкие птички нас бортанут, если ближе подлезем… Словно в подтверждение, мимо них на внушительной скорости мелькнула чёрная с белой птицей полётка Особого вооружения. — Псины… — прошипел журналист. Двери полётки закрылись, отрезая гул роторов и турбин. Гражданский транспорт отлетел от зоны подальше, не желая на собственной шкуре ощутить плохое настроение силовых служб города. В ожидании сигнала на следующий живой блок репортёр устроился на сидении и отстранённо глянул на город. Тысячи зданий стелились на север до горизонта, по десятку островов и сотням прибрежных платформ в проливах. Огни террасами лежали на склонах и тянулись гирляндами по мостам. В центре города, в кратере потухшего сотни лет назад вулкана, словно цветок в вазе сияла золотом внешнего освещения его гордость — огромный комплекс из семи титанических башен. Корона, аркология Ардены. В сотне метров от кружащих в воздухе машин, по крыше офиса скользнула гибкая тень, избегая даже отблесков любого света. Огни прожекторов не смогли её выхватить. Золото аркологии отразилось на миг в светлых глазах. За одним из фургонов собеза стоял крепкий мужчина с сединой в волосах, мятый пиджак его делового костюма обтягивал широкие плечи. На смуглом и скуластом, словно вырубленном из скалы лице лежала печать раздражения. — И как только они узнали о… Нет. Наверняка просто из-за сканера… Голос командира ОСИ напоминал рокот мотора. Он поднял руку к приёмнику в ухе за миг, как из него раздался серьёзный женский голос: — Я на позиции. — Принято. Оператор, готовность брифинга? — У нас всё готово, полковник! Новый, совершенно девчачий голос прозвенел колокольчиком, лишённым и тени серьёзности. — Гья, наконец-то у нас настоящая работа! — пропищали на связи. — Мне уже осточертело малевать красные кружки по картам до бесконечности!.. — Ещё одно слово, оператор, и мы обойдёмся без тебя, — оборвал полковник. — Со всеми вытекающими для тебя последствиями. — Прф. Отлично. — Голос стал оскоблённо сухим: — Агент Хаммел, оператор ожидает готовности. — Мы слушали твой треск целый час, — насмешливо ответила агент. — Меня удивляет только то, что тебя не заткнули раньше. На канале раздалось злое фырканье. Всего на секунду фон ночного зарева над Кадерраном украсил изящный силуэт стройной женской фигуры. Его никто не заметил. Все смотрели только вниз, на стены склада. В темноте раздалась возня — на одном из блоков вентиляционной системы снимали сетку. — Сколько у меня времени? — Неясно, — ответил полковник. — Требования этих ублюдков не имеют никакого смысла. Сначала они хотели денег и полётку, потом свободу невольно пострадавшим, потом вскрыть зоопарки… — Может, их мнения разошлись. Стальная дуга-рукоятка пыхнула искрой и намертво приварилась к корпусу вытяжного блока. — Переговорщик из Центра неплохо их заболтал, не отпускает как минимум одного и на минуту. Но если они несут такой бред… — То, возможно, просто тянут время, — закончила агент, защёлкивая карабин троса на креплении. — Вирусный статус? — Их заражение не подлежит сомнению, — вмешался усталый мужской голос. — На нижнем уровне находится как минимум один с заметными изменениями, я настаиваю на соблюдении дистанции с… — Лишняя причина избавиться от них как можно быстрее, — перебил полковник. — Ты отправляешься туда именно потому, что у тебя иммунитет, Хаммел. — Так точно, — с готовностью отозвалась агент. — Заложники подтверждены? — Пять человек, — отчиталась оператор, — все сотрудники офиса, их сигнатуры совпадают с личными делами. — Перемещение? — Отрицательно, их оставили в центре склада. — Принято. Оператор, моя синхронизация готова? — Эээ… Нет. Почти уже надетые сплошные очки-визор застыли у серых глаз. — Что?! Нахрена я это тогда тащила? — Хнык-хнык, не ругай меня… — жалобно мяукнула оператор, и без перехода добавила со скрипом сарказма: — Ругай кусок металлолома, который Отдел использует вместо нормального сетевого узла. Скажите, полковник, каким образом у нас есть новейший сканер, но сервера родом ещё с Сигмы? — Не зарывайся, оператор, — сухо отрезал командир. — Как прикажете. Цепляйте очки, агент Хаммел, я буду давать всё вручную. Молодая женщина в облегающем сильное тело чёрном костюме усмехнулась, надевая визор. — Я на тебя рассчитываю, Широ. В ответ на канале раздался умилённый писк недисциплинированного оператора — но в ту же секунду визор агента расцвёл подробным тактическим интерфейсом с картой здания, данными о миссии, целях и угрозах. — И учти, Хаммел, — сурово заметил полковник, — провал операции будет началом конца твоей карьеры. Это ясно? — По-моему, я уже дала понять, что давно готова к подобным заданиям! — Раздражение агента было так велико, что она даже не пыталась его скрыть. — Я вхожу. Раздался шорох и связь прервалась. Полковник Финли Крейген, глава Отдела сдерживания и изоляции, раздражённо стукнул приёмник в ухе, отключив канал. — Нихрена она не готова… — И, тем не менее, ты её послал. Из фургона по трапу спустился второй мужчина. Высокий, сухощавый, с худым, почти болезненным лицом. И совершенно седой. Ветер, налетевший со стороны моря, тронул полы мятого лабораторного халата. Короткая щетина и тень на лице выдавали, что мужчина провёл нелёгкие пару дней. — Что ты будешь делать, если у нас на руках вспышка? — Это была твоя работа, не так ли? — ровно ответил полковник. Воздух над ними неожиданно потяжелел.