— Я сомневаюсь, — упрямо возразила она. Он наклонился к ней, и рука в перчатке легла на ее плечо. — Кто-то должен подвести черту. Семей слишком много. В этом наша уязвимость. — Ваши решения могут привести нас как к победе, так и к поражению, — отчеканила девушка. — Тебе известно меньше моего. Ты молода и прямолинейна. Не видя всех врагов перед собой, ты страшишься того, кто может оказаться за спиной. Пережив предательство, ты обороняешься тогда, когда следует атаковать. — Разве не разумно выявить устроившего взрыв? Что, если он поджидает нас? — Его деяния случайны. Опасность как полог, скрывающий убийцу. Откажись от страха, сорви его, и к тебе вернется уверенность. — Кем бы он ни был, я готова ко всему, — процедила девушка. — Твое внимание приковано к пешке. Она испугала тебя. Выросла над тобой, заслонив собой фигуры. Найди короля, повергни его, и война закончится. — В нашей семье никому не удавалось стать королем. Каждый раз, когда кто-то надевал корону, Сагро оказывалось на границе безлуния. Зачем вступать в игру? — Нас пригласили на партию. Символичность, недоступная среднему уму. — Что на этот раз? Заявить о своих правах по праву наследования? Заставить Темпоре и Парадис признать вас императором? Улица сузилась, один из всадников приблизился к карете, и свет от его факела заострил черты маски, придав ей зловещий вид. — Ни к чему убеждать друзей и заставлять врагов признавать тебя монархом. Единственному Дону не потребуются символы власти. — Так значит, вы задумали уничтожить все прочие семьи? — Ужаснулась Эмира. — Всему свое время. Начни я пробуждать верных мне спящих, и враги затаятся. Нам не нужна открытая война, — ответил Джозеф Трейн. Эмира обдумала его слова. — Сколько невинных должно погибнуть?! Дон Сагро не ответил, и его молчание было чудовищным ответом. — Все?! — Догадалась она, раскрыв кровожадный замысел. Даже Дио со своим масштабным юношеским мышлением не мог бы предложить такое решение. — Выживает сильнейший, — глухо и монотонно прозвучало его решение. Невероятная картина предстала перед мысленным взором потрясенной Эмиры, на которой ворвавшиеся в Ая прислужники кромсают всех, кто попался им под руку. Как устланы обезображенными телами парадная лестница и сад. Как выбрасывается из окна Велия, чья гордость и честь не оставляли иного выбора. Как бледнеет лицо Маргада, пронзенного множеством шпаг. Она почти ощущала предсмертную боль обреченных, и жалела о том, что родилась в своей семье. Урожденная Трейн, Эмира не могла покинуть Сагро, ибо была ее частью. Не могла ослушаться деда, возжелавшего окрасить Илинию в багровые тона. Как она будет смотреть в зеркало, если возненавидит себя за бездействие? Усмиряя жестокость людских сердец, и проявляя милосердие к ближнему, Эмира надеялась не словом, но делом изменить мир к лучшему. Все прежние дипломатические переговоры окажутся бесплодными, и оборвутся старательно налаженные связи. Ее окружение не только оскудеет, — исчезнет в безлунии, под сиянием кровавой луны. Клокочущая в ней любовь к жизни противилась самой идее массового убийства, казавшегося невозможным деянием. Она не желала участвовать в подобной бойне. Обогнув парк, карета замерла перед виллой Темпоре. Ступив на брусчатку, вампиро подозвали к себе верховых. Громадная фигура Джозефа Трейна невольно притягивала взгляд и возвышалась над спешившимися прислужниками, окружившим своего Дона, являвшего им образ могучего хищника, вставшего на задние лапы и готового разорвать противника голыми руками. — Франсуа, расставь людей и жди приказа. — Си, синьор! Двери особняка распахнулись, и в сопровождении охраны к ним вышел Бенито Валье. — Приветствую вас и прошу идти за мной. За его плечами показался надменный профиль Элизабет Гранд, с проницательным взором изучающей Трейнов. — Если вы позволите, Бенито, Дон Анзиано приглашает Дона Джозефа Трейна в библиотеку для обсуждения вопросов Броно. Эмира повернулась к деду, слегка наклонив голову набок. — Знаю, о чем ты думаешь. Не в этот раз. Кто укажет мне путь? — Обратился он к встречающим. — Сочту за честь, — вызвался Бенито. Пройдя внутрь, вампиро сблизились, и Элизабет поравнялась с Эмирой. — Моя дорогая, мы нашли нить, ведущую к убийце, устраивавшему эти взрывы, — деловито начала она. — Вам известно, кто он и кому служит? — Тут же ухватилась за предложение железная леди, и ее голос зазвенел напряженным металлом. Стоило рискнуть ради возможности остановить жатву, достойную Красной Королевы, если она найдет убийцу и раскроет заказчика. — Мы нашли того, кто это знает. К нему я отправила своего сына, Маргада. Вы с ним уже встречались. — Да, я помню его, — отозвалась Эмира, смягчившая тон. — Трагические события сблизили наши семьи, и я посчитала уместным указать вам место встречи, где будет ожидать Маргад. Мы в равной степени заинтересованы в раскрытии заговора. Она протянула ей письмо с печатью Миллениум, обозначавшей согласие Дона Норозини. — Я отправлюсь туда немедленно, — даже не посмотрев в сторону деда, решилась Эмира. Леди повернулась на пятках и быстрым шагом покинула своды особняка. — Коня! Вы двое, следуйте за мной! — Послышался ее сильный голос, вызвавший одобрительную улыбку Элизабет, с легким прищуром смотрящую ей вслед. Слышавший слова внучки Дон Сагро, казалось, не придал им значения. Развевающийся за его плечами плащ, обнаживший богато украшенную шитьем одежду, указывал на стремление покончить с бесполезными обсуждениями, и был подобен гриве бегущего зверя, готового наброситься на жертву. Бенито отворил ему дверь и отступил в сторону, позволив встретиться двум наиболее влиятельным Донам. Зайдя следом, он распорядился никого не впускать. Размеры зала позволили собрать здесь почти всех Донов младших семей, и они расступились в стороны, не желая вставать на пути главы Сагро. С удобством устроившись в извечном курульном кресле, Анзиано казался отлитым из бронзы. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и ни одно движение не выдало хоть что-то, хотя бы отдаленно намекающее на произведенное на него впечатления от появления Джозефа. Старший Трейн оглядел библиотеку и занял место напротив Норозини, не спрашивая на то согласия главы Миллениум или любого другого вампиро. — Приятно видеть тебя во здравии, — прозвучало вместо приветствия. — Тебя это удивляет? Дон Норозини разжал пальцы, обнимающие сферические наконечники подлокотников и повернул раскрытые ладони кверху. — Я не покушался на твою жизнь и не следую пути истребления несогласных со мной. Я надеюсь завершить начатое, пока не станет слишком поздно. Дон Сагро отбросил в сторону свисающий на руку плащ и ответил: — Перейдем к делу. Анзиано сцепил пальцы рук и, как могло бы представиться неискушенному собеседнику, поддался напору оппонента. — Видишь ли ты будущее Илинии в единстве? Выступишь ли со мной против Протектората? — Когда узнаю, в чем заключается единство. — Объединение армий и управление страной с помощью Броно. Обведя взглядом собравшихся, ожидающих его судьбоносного ответа, Джозеф, не чувствовал того же, что и Анзиано. Его не прельщала вечная слава, вписанная в историю. Он не искал способа объединить страну и прогнать оккупантов. Совсем иная цель привела его в это место. — Мой ответ — нет, — раздалось в тишине библиотеки. — Тогда чего ты желаешь? Дон Сагро потянулся к ремням маски и стянул ее на затылок, представив изуродованное лицо. Неприятное зрелище, как и прежде, не оказало на Анзиано какого-либо эффекта, чего нельзя было сказать о других вампиро, взиравших на Джозефа с отвращением. — Сорвать маски, — хрипло провозгласил он. Эта фраза странным образом повлияла на некоторых Донов, двинувшихся вперед. В свете свечей блеснули длинные лезвия, обращенные в сторону прародителя Миллениум. Не успел он подняться из кресла, как на него обрушилось несколько ударов. Отшатнувшись от нападавших, Анзиано попытался выпрямиться и остановить замахнувшиеся руки, но в поднявшемся гвалте его голос не был услышан. Разорванные одеяния Дона Норозини чернели разрастающимися пятнами, а на ковре появились первые капли крови. Отступая и шатаясь, вздрагивая от каждого вонзившегося в тело клинка, он прислонился спиной к книжному шкафу. Все еще держась на ногах, он как никогда ощущал остроту жизни, покидающей еще мыслящего и живого Дона, и как мог, боролся с заговорщиками. Еще два удара настигли Анзиано и книги сотряслись вместе с ним. С треском были выбиты двери и не участвовавшие в заговоре с испуганными криками бросились прочь. Идя по рубиновым потекам и рваным полосам, оставшимся на полу, к все еще сохранившему сознание вампиро подступил Бенито. Его кинжал был чистым, однако взгляд выдавал убийственный замысел. — Сделай это, — напутствовал его Аарон, вытирая свое оружие о рукав, сохранивший холодный рассудок даже в момент совершения вендетты. Раздавленный ношей измены, Дон Норозини не сумел ничего сказать, и просто смотрел на Бенито, собиравшегося с духом и плачущего от стыда и злобы.