— Признаюсь, меня порядком удивляет ваше спокойствие. Мы бросили вызов старейшему из нас, и вы считаете, что усиление гарнизона Ая ничего не значит? — Не имею желания тебя оскорбить, и все же ты слишком молод. Я мог бы рассказать тебе о конфликтах, лишь закаливших наших отцов, но ты не станешь меня слушать. — Я сыт по горло историями о том времени, когда убийства совершались с особенным изяществом, а умирающий успевал написать поэму, или как ее тогда называли… — Наше время принесло новые средства, не отменив проверенные методы. Мы все также пишем письма в надежде установить новые связи или устроить свою судьбу. Бенито остановился, обдумывая услышанное. Без всякого сомнения, Аарон знал о содержание конверта, отправленного Дио. — Разве это не доказательство моих слов? — Продолжал глава Парадис. — Иногда грамотно составленная партия решает множество проблем. Нисколько не осуждаю такой подход. Не найдя лучшего выхода, Бенито промолчал. Попадая в окружение Донов старших семей, он чувствовал себя как начинающий игрок, севший за один стол с матерыми шулерами, обменивающимися между собой только им известными знаками. Молчание могло продолжаться достаточно долго, но к счастью Бенито, из проема показался слуга, шепнувший ему на ухо важную новость. — Он уже здесь, — облегченно выдохнул юный Дон и покосился в сторону кресла. — Проси его к нам! Живо! — Приказал он прислужнику. Упустив важный, по его мнению, момент, он поспешно высунулся в коридор. — И принеси фруктов и вина! Аарон меланхолично кивнул, поменял положение тела и снова замер. Ему нравилось подчеркивать существенную разницу между суетливым хозяином особняка и истинным Доном старшей семьи. — Превосходно! Бенито не скрывал своей искрящейся радости, на дне которой остался изрядный осадок нервозности, и причитал в том же духе, возобновив метания по портику, с нетерпением потирая дрожащие руки. Его состояние лишь обострилось, когда до него донеслось многочисленное шарканье подошв новоявленных гостей. Дон Патрицио ди Пьерто, степенно возглавляющий делегацию, отличался мощной харизмой и неудержимой энергией полководца, не прощающего измены, но и щедро вознаграждающего за преданность. За победы, одержанные над эспаонским десантом и пиратами, многие называли его великим. Его воля и сила духа вдохнули жизнь в эти холодные стены, трусливо дрожащие от раскатов далекого грома и он сам, казалось, руководил движением бури. Не важно, отправлял ли он следующих за ним телохранителей сторожить входы на этаж, или поднимал бокал вина — властные движения лишь подчеркивали лидерские качества. А его гордый профиль мог бы стать украшением аверса дуката. По правую руку от Дона Пьерто важно выступал напыщенный илиниец, чьи утонченные черты выдавали в нем Энрике Бассо из семьи Вецци. Осматривая встреченных вампиро с принципиально расчетливым равнодушием, он словно оценивал их моральные качества и размер состояния семьи. Иного и не стоило ожидать от того, кто много лет добивался статуса Дожа, но не достиг успеха в борьбе за власть. Вероломный и жадный банкир, он бы никогда не вложился в войну, не приносящую выгоды, а его присутствие здесь и сейчас указывало на выход из ранее занимаемого нейтралитета. — Приятно вас увидеть, синьоры. Аарон поднялся к нему на встречу. — Взаимно. — Синьор Патрицио, я признателен, что вы приняли мое приглашение. — Бенито, оставим эти условности. Еще месяц назад я не поверил бы своим глазам, найдя тебя в обществе Дона Парадис. Если Викензо окажет мне честь, то я бы хотел увидеть его лично. — Я спрошу у него… Вампиро бросился на поиски отца, оглашая дом многочисленными распоряжениями на счет гостей. — Энрике, вам стоит присмотреться к Дону Касти. С ним приятно иметь дело. — Следует заметить, мне довелось в этом убедиться. Глава семьи Сиццио понимающе наклонил голову. — Синьоры, — без какой-либо спешки начал Патрицио, — пока нас не слышат Валье, я хочу обсудить одну проблему. Вы получили мое предложение? — Оно не вызвало у меня восторга, ибо в достаточной степени ультимативно, — с выпадом ответил Аарон. — У меня нет времени на дипломатические реверансы, — парировал Патрицио. — Анзиано действует решительно. Только сегодня до меня донесли, что он собирает силы. — На сколько вы их оцениваете? — Вмешался Энрике. — Несколько отрядов. Учтите, что они состоят из лучших солдат Миллениум. — Война неизбежна, я полагаю? Дон Сиццио скрестил на груди руки, и нахмурился. — Мы можем потянуть время, чтобы собрать силы, вступив в переговоры. У вас еще есть время на принятие решения, синьор Касти. — Воспользуюсь этим правом. — Ваша позиция меня не удивляет. Вы дождетесь, когда Норозини развеет Темпоре и захватите их торговый флот, перекупив капитанов. Аарон склонил голову в знак уважения к Патрицио, и оценил горькую иронию: теперь и ему указали на его грязные интриги. — Довольно о них, вы знаете о покушении, произошедшем в Веции? — Еще нет. — Все тот же почерк, что и в Ая. Как хорошо, что обошлось без жертв. — И все же моя репутация серьезно пострадала. Престиж… — Он возвращается, — предупредил Аарон, стоявший ближе всех к выходу из портика. К ним присоединился Викензо, поддерживаемый сыном. Бенито сообразил подвинуть кресло и усадил отца, и таким образом, хотя и не желая этого, создал центр, вокруг которого расположились прочие Доны. — Рад увидеть тебя, Патрицио. Мне послышался твой голос во сне, и я воспринял его как знак свыше. Не сочти за труд и поделись со стариком своими планами. — Нам необходимо склонить Сагро на свою сторону. Я сделал Дио щедрое предложение и ожидаю его ответа. Он оглядел лица собравшихся. — Готовьтесь к войне. * * * Вспышка боли, разбив тяжесть непроглядного кошмара, свирепым натиском впилась в сознание. Оттеснив давящий могильной плитой мрак забвения, она прошла по телу бурной судорогой, ознаменовавшей возвращение к жизни. Мучительное пробуждение прошло разом, беззвучным стоном каждой клетки, и первый вдох сорвался криком, расколовшим тишину комнаты. То был жуткий вопль торжества выжившей, разорвавшей стягивающие кольца смерти ради еще одного глотка воздуха. Возвращение наперекор судьбе неизбежно влечет кару, немедленно скрутившую нутро ужасным голодом, затмившим все прочие чувства, и только ремни, надежно фиксирующие новоявленную вампиро, позволили остановить от броска на тех, кто удержал ее на краю гибели. Пожираемая жаждой крови, Маргарита дернулась, пытаясь освободиться, лишь усилив прежние страдания. — Пора, — врезался в уши знакомый голос. Чьи-то руки подняли ее затылок, не позволяя отвернуться, и в рот влили противную жижу, от которой по телу прошли судороги. Отплевываясь от гадкой субстанции, заливающей лицо и стекающей на шею, девушка выдержала пытку, чувствуя возвращение сил, наполняющих ослабевшие мышцы. — Оботрите ее. Зажурчала вода, и пока девушка медленно приходила в себя, обретая сверхъестественную остроту чувств, все те же руки начали приводить в порядок ее волосы, смывая с измученного тела грязь и следы насильственной кормежки. — Оставьте нас. Скрипнула дверь, и прислужницы послушно удалились прочь. Любой громкий звук вызывал раздражение, но Маргарита, как не пыталась, не могла дотянуться до ушей. — Тебе лучше? — Немного, — повернув голову к Агате, ответила девушка. — Потерпи. Я отвяжу тебя. Ремни ослабли, и Маргарита повернулась на бок, подтянула к груди колени и, потирая запястья, расплакалась, вспомнив, через что ей пришлось пройти, прежде чем оказаться здесь. — Синяки сойдут быстро, — утешила ее леди, — а через несколько дней исчезнет слабость. — Дело не в этом, — прошептала она в ответ, едва шевеля бледными губами и липким языком. — Что со мной? Простой вопрос стоил ей огромных усилий. Агата продолжала работу и подложила под щеку Маргариты свернутое в валик полотенце. На какое-то время она остановилась. «Рассматривает рубцы на спине» — догадалась девушка. — Ты стала такой же, как и я. У тебя есть право на новое имя, под которым продолжишь служить Сагро. Иллюзия выбора. Помни о ней. — Я в семье?