— Прошу. Держи себя в руках. Вот о чем я хотела сказать. Не так много в обмен на жизнь, как мне кажется. Бунтарка разжала кулаки и отвернулась. — Чего он от меня хочет? Научившись за несколько лет пребывания в Тиции успешно подстраиваться под собеседника, Агата не стала давать очевидный для нее ответ. Перед этим, как и планировал Дон Сагро, следовало показать закономерно-печальный результат своенравности. — Я не могу говорить от имени господина, — мягко ответила прислужница. Маргарита презрительно вздернула нос, не скрывая своего отношения к главе Семьи и приспособленцам, готовым на любые подлости ради сохранения статуса. А еще ее задевала красота прислужницы в роскошном шелковом темно-красном платье, с длинными, блестящими на ослепительном солнечном свете черными волосами, собранными в тугой пучок на затылке. Ее королевская походка с прямой спиной и плавность движений необъяснимым образом завораживали зрителей. Когда же этого было недостаточно для захвата всеобщего внимания, она словно невзначай, кокетливо прикасалась к обручу, и на указательном пальце правой руки сверкал крупный рубин золотого кольца. Иногда к нему добавлялись не менее ценные обручи на запястьях. Словно снизошедшая до зрителей, она усиливала женские чары своим неповторимым голосом, бросающим к ее ногам пылких прислужников, готовых биться насмерть за один-единственный взгляд из-под темных бровей. Впрочем, леди не тратила время на тех, кто не владел ничем кроме чести на острие шпаги, и следовала к заветной цели, оставляя за собой шлейф изысканных духов, разочарованных мужчин и разозленных женщин, в молчании проклинающих ее спину, где искрился расшитый золотом герб семьи Сагро. Рядом с ней Маргарита была как в густой тени. Осознание этого факта укололо ее самолюбие, и когда они спускались по широким резным ступеням, в тайне мечтала увидеть, как Агата подвернет ногу. Предвещая спуск в сердце Капеллы, по бокам прохода поднялись высокие напольные светильники в форме поднятых рук с раскрытыми кверху ладонями и разведенными в стороны пальцами. Должно быть, когда полированные до блеска каменные персты держали пламя, это место преображалось, превращаясь в аллею славы, восхваляющее подлинное величие Сагро. Почти сразу шлифованные плиты пола сменились плотно пригнанными друг к другу грубыми камнями, с каждым рядом уходящими все глубже в землю наподобие ступеней. В самом низу они упирались в портальный арочный проем, замыкаемый барельефным гербом одной из самых влиятельных и безжалостных семей вампиро. Наполненная до краев чаша из человеческого черепа покоилась на стеме кубка, от которого во все стороны расходились лучи, обозначающие солнечный свет. Сагро существует за счет угнетения людей, а их герб, сочетающий опасность и богатство, является пугающим напоминанием о необходимой для полноценной жизни вампиро жертвы и риске неожиданной смерти охотника, не сумевшего захватить трофей. Проникнув дальше с независимым видом хозяйки положения, Агата провела Маргариту в большое квадратное помещение, устланное разноразмерными бронзовыми пластинами со старинными надписями и отливными формами античного стиля. Здесь не было окон и им пришлось привыкать к темноте, чтобы разглядеть подобие орнамента, создаваемого их раскладкой вокруг центра, над которым замерла огромная, притягивающая к себе взгляд статуя, по пояс покинувшая наклоненную внутрь стену в ужасающем стремлении принести в дар вырванное из груди кровоточащее сердце. — Мы пришли первыми? — Полагаю, самое время занять лучшие места, — вкрадчиво посоветовала ей леди. Она направилась к креслам, расставленным по периметру зала. — Ты уже была здесь? — догадалась Маргарита. — Неоднократно, — лаконично отозвалась Агата, обхватив пальцами подлокотники, и кокетливо наклонив голову, ожидала, пока собеседница примет правильное решение. Немного помявшись, девушка заняла соседнее место. — Что они будут делать? — Увидишь. Не волнуйся, нам ничего не угрожает. — Мне бы твою уверенность, — буркнула Маргарита. Агата ободряюще улыбнулась. — Иллюзия. Мне приходится носить маску высокомерного безразличия ради собственной безопасности. Моя жизнь зависит от настроения вампиро гораздо больше чем твоя. Задумавшись о чем-то, она спросила: — Ты не слышала обо мне раньше? — Ни разу. — Я не удивлена. Эмира не хотела, чтобы я тут появлялась. Особенно вместе с Джакобом. Неосторожный вопрос, который могла задать Маргарита, мог бы завести разговор в тупик или того хуже, вызвать гнев Агаты. Неизвестно как сложилась бы ее судьба, если бы в этот момент не послышался шум. Вздрогнув, она задержала дыхание и с замиранием сердца всмотрелась во мрак. Случилось то, чего боялась девушка: послышалось шарканье сапог. Боязненное оцепенение мгновенно сменилось паникой: кем бы ни были эти люди, для них присутствие дам будет, по меньшей мере, исключительно нежелательным. — Не обращай внимания. Прислужники зажигают огонь. Они даже не знают, что мы здесь. По стенам мелькнули длинные тени, и в металлическом сердце статуи отразился свет факелов. — Могу я тебя спросить? — Передумав выяснять у леди особенности ее прежней жизни, Маргарита вернулась к своей главной проблеме. Агата важно кивнула, почувствовав значимость новой темы. — Ты знаешь, кто мне может помочь? Какое-то время леди обдумывала ответ. Затем заметила: — В каком-то смысле тебе повезло. Я могу повлиять на Дио, но не знаю, будет ли он слушать мои просьбы. — Нам надо уехать из Илинии. — Тебе и брату? Дело не в средствах, я полагаю? Маргарита деликатно промолчала. — Его будет сложно убедить, — подразумевая личность Дио, вздохнула Агата. Тем временем центр зала уже был освещен в достаточной степени, и через портал зашла большая группа прислужников. Они выглядели чуть лучше тех, кто занимался огнем, и не стеснялись подчеркивать разницу в статусе со слугами. Вполне обычное поведение для людей, еще недавно выполнявших черновую работу, но пробившихся на ступень выше. У них хватало ума держаться подальше от Агаты, что в данном случае означало занимать наиболее удаленные места. — Даже не думай смотреть в их сторону и дарить надежду, — заявила леди. Следующая волна посетителей Алтаря уже отличалась поведением, намекающим на определенные познания о манерах, и наличии претензии к стилю высокой моды. — С этими осторожней. Они никогда не воспримут тебя как равную, пока ты не добьешься заметных успехов, и уничтожат при первой возможности, когда ты это сделаешь. Наконец, сюда спустились истинные вампиро. Властелины душ с вечно голодным взором на самоуверенных ликах. Особенно отличались те, кого можно было назвать парой: женщины были на вторых ролях, но не терпели всех, кто был ниже в иерархии. Одна из них с прищуром осмотрела фигуры девушек, устроившихся в креслах. — Это еще кто? — Осведомилась она у мужа. — Ника, неужели ты меня не узнала? — Ах, Агата, — улыбнулась леди, тут же сменив раздражение на милость, — отлично выглядишь! Маргарита опустила глаза, всем телом ощущая свою никчемность. — Выпрямись, — донесся до ее слуха строгий шепот. — Всем сохранять тишину! — Раздался мощный бас. Говоривший мужчина не был виден, но его голос имел все признаки человека, не привыкшего к возражениям. Более того: он как будто желал поймать нарушителя и не скрывал своей ненависти к посетителям заброшенного винного погреба, перестроенного в ритуальный зал. Бормотание постепенно становились все тише, и полностью прекратились, когда в портале показались неясные силуэты. — Мы пришли. Еще не поздно отказаться. Раздавшееся фраза, вызвавшая небольшое эхо, заставила вздрогнуть Маргариту, испытавшую смесь омерзения и приступа страха. — Нет, я все обдумал. Позвольте еще раз… поблагодарить вас синьор. Я так долго добивался этого! Голос мальчишки, у которого только начали расти усы, еще ломался. Он пытался говорить уверенно, но часто сбивался и заметно нервничал. — Когда мой отец спросил у меня, кто достоин стать частью семьи, я, не раздумывая, назвал твое имя. Теперь и сама смерть неспособна изменить его волю. Собеседник был старше, и его голос содержал лестные нотки, призванные вызвать доверие у собеседника. — Благодарю вас синьор… Не прошло минуты, как в центре зала встали четверо. Двое сохраняли молчание, а возглавлявший квартет, судя по всему, успокаивал парня. Чувствительный слух уловил тихий шепот поглаживаемой стали, от которого пробежали мурашки. — Марко, — выразительно подчеркнув имя, приказал мужчина, — подними факелы. — Синьор, я могу вам помочь? — Пролепетал мальчишка. — Немного позже, — сухо ответил Дио и, изменив тон, добавил: — После ритуала посвящения. Отблески огня подчеркивали неразборчивые символы плит, сложный мускулистый рельеф статуи и черты, принадлежащие Трейнам. Тщательно проработанный образ Дио с аккуратно зачесанными волосами и выбритым лицом, намекал на его новый статус точно также, как и шпага, богато украшенная драгоценными камнями. Маргарита неожиданно поняла, что он, в отличие от своих спутников, отлично видит в темноте и строго всматривается в лица молчавших вампиро и прислужников. Пока Маргарита вспоминала все, что знала о ритуалах, мальчишка заслонил собой неровный свет, выдавший его тщедушное телосложение и шероховатость напольных плит, покрытых странными разводами, особенно густыми вдоль швов. Силуэты остальных визитеров, облаченных в плащи, сливались с тьмой за их плечами. — Повернись ко мне. — Наконец-то, — нервно, с придыханием произнес мальчишка, уловив особую интонацию. — По традиции посвящения, претендент оголяется до пояса. — А… да, сейчас, синьор.