– Человеку всегда мало. Знаете, что будет дальше? – продолжил философствовать Дитер. – Потом, раз эти деньги человек получит все равно, есть ли разница, платить ему постепенно или сразу, например, за год вперед? Захочется большего, но вырастут и траты. А когда денег не останется, у человека есть только недовольство. Чувство обмана. – Вижу к чему вы клоните, – отозвался я. – У нас… И тут я осекся, чуть было не упомянув другую страну. – Что «у вас»? – спросил фон Кляйстер. – У нас в семье все работают. Родители. Старший брат. Никто не думает, что им должны давать что-то за просто так. Незаметно для немца я выдохнул. Надо же, чуть не спалился. Было бы вопросов… и какое тогда доверие? И вообще, он был прав. Я везунчик. Если я с первого же раза попал в случайную забегаловку, где нашел этого ростовщика, то мне точно стоит сыграть в рулетку. – По вам заметно воспитание. Не дворянское, нет. Но правильное. – Даже не знаю, благодарят ли за такое. – Просто примите к сведению, это несложно. Мы уже почти пришли. Здесь как раз живут люди, которые тыкают своим происхождением нормальным людям под нос при каждом удобном случае. Но я знаю их секрет. – Какой же? – Они занимают у меня деньги, и мы как раз идем, чтобы забрать нам положенное. Надеюсь, что ваши нервы в порядке? – Не жалуюсь. – Вот и отлично. Когда мы покинули портовый район, Дитер свернул в сторону от реки и, пройдя еще несколько сот метров, остановился около массивной двустворчатой двери с кольцами. Схватил одно из них и постучал, громко и гулко. – Нас всегда заставляют ждать, – сказал он по прошествии пары минут. – Это постоянно. Показуха. До жути раздражает, правда? Дверь открыл невысокий старичок с пышными усами, которые плавно переходили в бакенбарды. Густые, белоснежные, они делали его голову похожей на львиную, если бы только в мире существовали белоснежные львы. – Снова вы, – буркнул дворецкий, хмуро глядя на нас. – Опять, майн либе, опять! – и Дитер бодро перешагнул порог, специально громко выстукивая тростью по паркету. – Как вы находите это жилище, Максим? – спросил он, когда дворецкий прикрыл дверь за нашими спинами. Широкая лестница на второй этаж, проходы в левое и правое крыло дома, не меньше десяти комнат только по подсчитанным дверям и аркам. Обилие картин на немыслимой высоте от пола, золоченые канделябры при наличии электричества и бессчетное множество всяческих мелочей на бесконечных полках. – Бестолково, – ответил я. – Уверен, что половина всего этого – барахло, самое настоящее. Я сделал шаг в сторону, чтобы повнимательнее рассмотреть бюст, расположенный сбоку от лестницы. Какой-то небольшой ангелок с крыльями. – Конечно же, это барахло, – фон Кляйстер подошел ко мне и без стеснения ткнул пальцем ангелу в промежность, а потом растер белую крошку: – видите? Это краска. А если залезть поглубже… – Мой дорогой Дитер! – сверху раздался голос человека властного. Но настолько слащавый, что мне едва не стало плохо. – Вы и так уже залезли так глубоко, что скоро свет для вас померкнет. – Не раньше, чем для вас, князь! – громко ответил Дитер, и не подумав обернуться в сторону великосветской особы. – Это Михаил Эсперович Белосельский. Пустобрех и совершеннейший болван, в отличие от своего деда, Сергея Константиновича. – Я все слышал, хитрый вы фуггер! – К счастью для меня, я не имею к ним никакого отношения. – Что за фуггер? – спросил я, слишком громко, к несчастью. – То были банкиры, но они прогорели в своем деле… – бросил Дитер, но князь его перебил: – О, ваши помощники с каждым разом становятся все менее грамотными?? – дородный мужчина, больше похожий на средневекового монаха, спускался по лестнице. – Когда-нибудь и о вас не вспомнят тоже, – не раздумывая ответил я и князь как вкопанный, встал на лестнице. Его округлое, пухлое лицо порозовело, а в глазах застыл немой вопрос. Наверняка он поразился наглости, но тут же разразился хохотом. – Но в сообразительности ему не откажешь! – Белосельский спустился вниз и размашисто ударил по протянутой ладони фон Кляйстера. – Идемте в гостиную, там и поговорим, пока моя жена отправилась за покупками. Глава 30. Большие долги больших людей Он ковылял к гостиной, а мы с немцем шли чуть сзади. Я все порывался задать ему вопрос, но не было подходящего случая. Князь в халате и домашних тапочках больше походил на обычного деда. В нем не было ни стати, ни уважения, что к себе, что к гостям. Я бы предпочел видеть хозяина дома в пристойной одежде. Причем независимо от его титула и звания. Белосельскому же на все это было плевать. Он провел на до гостиной, которая была больше, чем у Подбельского раза в четыре минимум. Аляпистые и несовпадающие предметы мебели били по глазам, хоть я себя и не считал поборником хорошего вкуса. Рухнув на диван с тканевой обивкой в цветочек, князь тут же потянулся к графину с коричневой жидкостью, обильно плеснул себе в стакан и опрокинул в рот. – Не могу я на трезвую голову о деньгах говорить, Дитер, не могу, – выдохнул он и прокашлялся. – Хорошо, что я могу, – сдержанно ответил немец. – Давайте ближе к делу. Мой друг очень спешит. Он остер на язык, как вы уже заметили, и у него еще масса других талантов. – Каких, например? – Белосельский побледнел и принялся хватать ладонью воздух в сантиметрах от графина. – О, знаете, друг мой, о таком не распространяются. Но разве привел бы я к вам тупого вышибалу? Нет, нет, Миша, не надейтесь. При его знакомствах я удивлен, поистине удивлен, что его не взял и в Третье отделение охранять самого императора. Тогда бы мы избавились в один момент от всех пустых и ненужных нам людей. – Послушайте, я… – Мы тут как раз обсуждали людскую наглость, – я повернулся к князю той стороной лица, на которой оставался синяк, и указал на него пальцем. – И ее последствия. Знаете, они печальны. – Что же вы, я совсем… – его пальцы стали быстрее хватать воздух и, заметив это, Белосельский повернул голову, схватил графин и плеснул себе еще. – Совсем не понимаю, к чему это. Я глянул на Дитера и тот едва заметно кивнул. Во что же я ввязываюсь… Но атмосфера всей это авантюры помноженная на высокосветское общество и место – столицу всей Империи – заставляла меня действовать дальше. И совсем не так, как я мог бы повести себя дома. Костяшки пальцев хрустнули оглушительно громко и я, упиваясь видом вздрогнувшего и побледневшего князя, подошел к нему со спины. Он испуганно обернулся. – Если он не прекратит, я крикну полицию! – воскликнул князь жалобно и слишком тихо для крика. – Попробуйте, – вкрадчиво произнес я. – Попытайтесь. Знаете, сколько людей старалось это сделать? Остановить меня? На всякий случай я еще раз посмотрел на фон Кляйстера. Тот с довольной ухмылкой сидел напротив князя. – Думаете, что можно только простого работягу или матроса вышвырнуть, забрав его деньги? Хотя о чем я? ЕГО, – я ткнул пальцем в Дитера, – деньги. Сколько вы должны? – Я… – Белосельский принялся хлопать губами, выпучив глаза. – Двадцать тысяч на сегодняшний день составляет его долг, – резюмировал немец, раскрыв небольшой блокнотик в кожаном переплете. – Нет, я… – князь метался на диване, не зная, с какой стороны меньшая угроза. – У меня столько нет сейчас… – Сколько есть? – я перегнулся через спинку. – Сколько? – Десять! – пискнул он, переплюнув по тональности даже официанта из «Дохлого Удильщика». – Что ж, десять сейчас и тогда остальное… – Через месяц… Пять недель! – выпалил светлейший. – Через месяц это будет уже одиннадцать тысяч, – медленно проговорил Дитер, который на фоне князя смотрелся куда статуснее. – Одиннадцать тысяч? – отвесил челюсть Белосельский. – Позвольте, я буду жаловаться! – Кому? – спросил я. – Был тут один жалобщик. Хвалился, что служил в гвардии. Так я ему и поверил, как же. Тоже был должен, но что-то совсем немного в сравнении с вами. Тысячи две или три? – Никак не больше, – настороженно подтвердил мой компаньон. – Он своими усами тряс, знаете…. – я вспомнил лицо гвардейца, меня передернуло, – Нет, лучше не стоит. Отвратный тип был. Я замолчал и отвернулся, взяв перерыв, чтобы додумать историю, пока не запутался в россказнях окончательно. – Так и что же? – дрожащим голосом спросил князь, влив в себя еще алкоголя. – Что-что, – рассердился я. – Больше не трясет, вот что. И недовольно посмотрел на Михаила Эсперовича. Время тут теряю в этой возне с долгами, а должен уже с документами мчать к императорской семье, чтобы разузнать, что за фигня происходит с двумя принцессами.