– Когда я говорил, чтобы все бежали в подвал, я обращался не к тебе, – гаденько хихикнул толстяк. – Я же сказал – спастись невозможно, что ж ты непонятливая такая? Вот и посиди пока, подумай, а мне надо глянуть, кого там такого к нам отправили, что магия зашкалила. – Никогда бы не подумала, что вы такой бесстрашный, – не удержалась я. Он моего сарказма даже не понял, лишь плечами пожал: – А чего мне бояться? Тут такая сдерживающая магия, что даже кто из самих богов окажись, все равно ничего сделать не сможет. Здесь только я – маг, понимаешь? А все остальные, кем бы они ни были, на правах простых смертных. Беспомощных и обреченных. – Он открыто упивался своей властью. – Это только такие милашки, как ты, остаются в живых, ну а остальные прощаются с жизнью сразу в подземелье… Но что-то я заболтался с тобой, надо посмотреть, кто там попался, пока мои парни его еще не прикончили. Толстяк вразвалочку направился к входной двери, но даже дойти до нее не успел, как она с треском распахнулась. – Эрион! – вскрикнула я на эмоциях, хотя от изумления в первый миг глазам не поверила. Меня все-таки опоили и мне это чудится? Только бы все было наяву! Принц сейчас вполне походил на тот образ, что он выбрал на Срединолетие, – воплощенная кара богов. Я не чувствовала его магии, но и без нее аура неодолимой мощи никуда не делась. А уж в сочетании с ледяной яростью… Да, казалось, Эрион одним взглядом способен на месте убить! Вот только он и сам был ранен. От одного вида расползающегося на его левом боку кровавого пятна горло сдавило от ужаса. А если ранение серьезное?! Это что же, получается, Эрион тоже как-то перенесся в это подземелье, а там эти головорезы, да сейчас еще и с улицы подоспеют?! А принц, как и я, без магии? У него и из оружия в руках только кривой кинжал. Причем я такой как раз видела у одного из тех типов, которые мою камеру открыли. Выходит, Эрион с ними уже разделался? Он вмиг оценил обстановку. Замерший на миг на мне взгляд был преисполнен крайнего беспокойства и… желания убивать. Но последнее уж точно предназначалось не мне. – В-в-ваше в-в-высочество? – Перепуганно заикаясь, толстяк тут же попятился прочь. Видимо, как-то узнал, кто именно перед ним. Лишь бы сейчас не нагрянули остальные! Мало ли сколько их здесь! Если с теми тремя Эрион смог как-то справиться, то против толпы без магии ничего же не сделать! Я отчаянно снова дернула свою цепь, но без толку, лишь кандалы до боли впились в запястья. – В-ваше в-высочество, – главарь головорезов явно пытался тянуть время, ожидая свою охрану, – тут, похоже, произошло какое-то недоразумение… Кто-то, наверное, попытался от вас избавиться, но мы здесь точно ни при чем… – Его мелкие поросячьи глазки то с ужасом следили за приближающимся Эрионом, то мельком косились на дверной проем. – Или… или вы из-за этой девушки тут? – осенило его. – Так я в этом совершенно не виноват, клянусь всеми Дневными! Это вам надо искать, кому она так досадила. Да и не мешало бы поблагодарить меня, что я ее на потеху своим ребятам не отдал, и… Все. Кончились слова. Из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Не знаю, как Эрион умудрился приподнять такую махину, но, держа за шею, прямо впечатал гада в тот распахнутый шкаф. – Пощадите! – едва слышно прошипел местный господин, лихорадочно мельтеша руками. – Эрион! Осторожно! – Я дернулась вперед, но цепь держала намертво. Слишком поздно! Толстяк успел цапнуть какое-то зелье с полки шкафа позади себя и швырнул Эриону в лицо. Флакон растворился прямо в воздухе, выпуская ядовито-зеленый пар. На миг все скрылось в этом облаке. Раздался явственный шлепок грузного тела, и тут же шустро выполз этот местный гад. Кое-как вскочил на ноги и попятился к двери. Пытаясь отдышаться, хотел рассмеяться, но вышел лишь сдавленный кашель. Тут же и облако рассеялось. Эрион медленно покачнулся, упал на пол, словно теряя сознание. Я едва не задохнулась от еще сильнее захлестнувшей паники. Рванула к нему, но проклятые кандалы сдавили нещадно! – Так-то! – Пыхтя, толстяк пятился к двери. – А я-то – невосприимчивый! Жаль, попался не яд какой, но так еще лучше! – Что вы с ним сделали?! – встревоженно закричала я, на глаза сами собой навернулись слезы. – Я? – Он притворно ужаснулся. – Я-то тут причем? Это он сюда сам зачем-то ворвался, да еще и моих лучших ребят, похоже, изничтожил. И я еще виноват? Ну ничего-ничего, меня сейчас уже здесь не будет. Да и вас двоих – тоже. Правда, в отличие от меня, вы как раз таки отправитесь в мир иной. Но если тебя так волнует судьба принца, не переживай, уж он умрет весьма приятно. Это, видишь ли, было такое дурманящее зелье, от которого никто и никогда не способен спастись. Оно вызывает самые желанные чудесные фантазии, из них ни один человек не сможет выбраться. Такая вот роскошная смерть. Ну а ты уж извини, с тобой теперь возиться некогда. – Толстяк развел руками. – Вдруг вслед за принцем еще кто нагрянет. Да и раз он здесь, значит, нас раскрыли, и надо бы срочно от всего избавляться. Потирая шею, он спешно вышел из комнаты. – Эрион! Эрион, не поддавайся! – Я попыталась хоть как-то оказаться поближе, но цепь тут же вросла в стену, припечатав мои запястья. А Эрион не шевелился… Глаза закрыты, будто спит, только кровавое пятно на белоснежной рубашке становится все больше… Из-за собственного бессилия я попросту разревелась. Все-таки прекрасно в зельях разбираюсь, понимаю, что мне никак не привести Эриона в себя. И если никто нас тут не найдет, то мы и вправду попросту погибнем от голода в этой глуши. Хотя он скорее всего умрет раньше, бабушка говорила, что дурманящие зелья быстро подтачивают жизненные силы. – Поджигай все! – раздался крик толстяка из распахнутого окна. – Давай, со всех сторон! Все дотла чтоб сгорело и никаких следов даже не осталось! Силы небесные, только не это… Я все еще отчаянно пыталась вырваться, но без толку. А из окна уже ощутимо потянуло дымом. Мы же просто сгорим тут заживо! Эрион Глаза удалось открыть с трудом, но все равно окружающий мир расплывался и отказывался принимать четкие очертания. Эрион чувствовал, что лежит на чем-то мягком, пульсирующая боль в левом боку прошла, словно ее и не было. Как так? Что произошло? Ведь вроде бы только на миг закрыл глаза, и все будто бы враз изменилось. И где Амелина?! Эрион резко попытался сесть, но тут же чьи-то ладони легли ему на грудь, и знакомый голос прошептал: – Не вставай пока, тебе нужен полный покой. – Амелина? Только сейчас зрение полностью восстановилось. Хотя в первый миг Эрион даже глазам не поверил. Его собственная спальня! Он на своей кровати! Это сколько времени он пробыл без сознания и как тут вообще оказался?! Амелина сидела на краю кровати, смотрела на него чуть робко, даже нерешительно. Но, слава богам, живая и невердимая… – Ты в порядке? – Эрион окинул ее внимательным взглядом. – Не беспокойся, все хорошо. – Девушка улыбнулась. – Ты успел вовремя, меня никто не тронул. Вот только тебя ранили, но в последний момент ты создал нам портал во дворец. На это ушли все твои силы, и едва мы оказались здесь, ты потерял сознание. Целители сказали, что все будет хорошо, ранение несерьезное, быстро восстановишься. Хм… Воспоминания об этом отсутствовали напрочь. Да еще и такой туман в голове… Эрион сел на кровати. Странно, рана не забинтована, и даже следа не осталось. У королевских целителей какие-то новые чудодейственные методы? Почему-то мозг упорно цеплялся за эти детали, не сосредотачиваясь на главном: Амелина здесь, рядом, все в порядке. Видимо, уж очень перепугалась, раз такая притихшая. Но с ним-то самим что? Почему напрочь нет желания сгрести ее в охапку и не выпускать из объятий до утра? Да и вовсе как будто никаких чувств к ней нет… Опустив глаза, Амелина нерешительно проговорила: – Извини, я ведь должна была сразу уйти к себе, но просто не смогла. Хоть верховный целитель и сказал, что ничего тебе не грозит, я очень хотела сама дождаться, пока ты очнешься. Но если скажешь, я, конечно, тут же уйду… – Амелина, – мягко перебил Эрион, – прогонять я тебя не собираюсь. Только что с тобой такое? Ты сама на себя не похожа. Она растерянно заморгала. – Что-то не так? – даже оглядела себя. – Я про твое поведение. Такой тихой и нерешительной я тебя еще ни разу не видел. Амелина вздохнула и потупила взор. – Понимаешь, я просто очень испугалась… Оказалась вдруг среди этих ужасных людей, думала, что все, меня ждет просто кошмарнейшая участь. И тут вдруг появился ты… Знаешь, у меня словно весь мир перевернулся, я многое враз поняла. Да и пока ты был без сознания, я все размышляла… Ты прав, ты ведь во всем прав. Прости, что я постоянно с тобой спорила и даже смела дерзить. Мне так стыдно за все это! – Девушка порывисто вздохнула. – Но это влияла проклятая магия Заката, теперь я явственно осознала ее опасность. И если ты вправду в силах, умоляю, избавь меня от нее. Что? Это не слуховая ли галлюцинация? Амелина же за свою магию стояла чуть ли не насмерть, а теперь вдруг умоляет забрать? – Амелина, я рад, конечно, что ты передумала, но как-то это, мягко говоря, неожиданно, – постарался все же не показать своих подозрений принц. Встал с кровати, подошел к окну, но вид на ночной парк открывался вполне привычный. Так что именно здесь не так? Да даже в то, что умудрился в последний миг создать портал во дворец, и в мгновенно зажившее ранение можно было худо-бедно поверить. Но Амелина… Вот словно подменили. – Все же перед лицом такой опасности на многое начинаешь смотреть иначе, – пояснила она тихо. – Но кроме своей магии, я еще кое-что осознала… – И что же? – Принц так и стоял у окна, не сводя с нее внимательного взгляда. Может, Амелина снова что-то задумала, вот и ведет себя так, чтобы его бдительность усыпить? – Я… – Она робко подняла на него глаза. – Я люблю тебя. Вот теперь, похоже, точно ослышался… – Я люблю тебя, Эрион. – Амелина встала с кровати, сделала несколько шагов к нему и остановилась в нерешительности. – Только сегодня это поняла, и очень жаль, что не осознавала раньше… Я понимаю, у меня нет никаких шансов, да даже мое участие в отборе липовое. Но несмотря на все это, я не хочу скрывать свои чувства. Пусть, когда заберешь мою магию, ты сразу вышлешь меня из дворца, но сейчас, пока мы рядом… – Ее голос дрогнул. – Эрион, позволь остаться с тобой до утра… Похоже, на самом деле до сих пор не пришел в себя, и все это – просто бред подсознания. Но при всем понимании, что тут что-то не то, ситуация буквально зачаровывала. Амелина рядом… Пусть такая непривычная в своей робости, но, может, и вправду настолько испугалась сегодня. И просит забрать магию… Но главное – она любит… Все еще не до конца веря в услышанное, Эрион подошел к понурой Амелине. Осторожно коснулся ее плеч, но, вопреки подозрениям, девушка оказалась вполне материальной. Вот только, странно, не возникло того всплеска эмоций от одного лишь прикосновения, как раньше. Может, буйные чувства наконец успокоились? – Ты мне не веришь? – Амелина словно бы вот-вот была готова расплакаться. – Слишком неожиданно все это прозвучало. – Принц старался говорить мягко, чтобы лишний раз ее не обидеть. Но с каждым мгновением все сильнее крепло подозрение в ненормальности происходящего. – Но все же ты так и не ответил… Я могу остаться с тобой до утра? – Ей словно бы каждое слово давалось с трудом. – Я так люблю тебя, и я явственно чувствую, что это на всю жизнь, никто другой не вызовет у меня такой любви. Поэтому я… Я бы хотела… Надеялась… Хотя бы одна эта ночь… Настолько все казалось противоестественным, что даже не сразу дошел смысл. Амелина что, себя предлагает?.. Подавшись вперед, она обвила его шею руками и, встав на цыпочки, смело коснулась губами губ. Конечно, он не остался безучастным, но вроде бы страстный поцелуй – а чудился совершенно пресным. Даже близко нет тех эмоций, которые были раньше! Неужели наваждение прошло? Но быть того не может, на Срединолетие же стало совершенно ясно, что не наваждение это совсем. – Только не гони меня, умоляю… – шептала Амелина, спешно расшнуровывая лиф своего платья. – Я так хочу тебе принадлежать… – Амелина, подожди. – Эрион взял ее за руки. Вновь навалилась слабость, перед глазами поплыло. Но сейчас-то с чего? – Что не так? – В глазах Амелины заблестели слезы. – Я настолько тебе неприятна? – Не в этом дело… – Эрион едва устоял на ногах, слабость все нарастала. – А в чем тогда? Эрион, я ведь чувствую, что ты не меньше моего желаешь разделить на двоих эту ночь. Так почему же настолько холоден?