– Мы с вами, – прозвучал возглас из темноты, его подхватили другие. – Я рад пониманию. Однако, всех предупреждаю, что внутренние войска ненадежны. По сути, нас всего два десятка по нашу сторону. – Но какие будут дальнейшие действия? – спросил один из командиров оперативных групп. – Борьба до последнего? – Нужно продолжать сопротивление! – выкрикнул старший оперативный дежурный. – Бесспорно! – резко ответил Ковальчук. – Не будет сопротивления – не будет нас. – Мы с вами до конца, – раздались возгласы из зала. Немного подумав, начальник станции произнес: – Хорошо. Ворота откроем и проведем разведку боем, но не сегодня. Надо понаблюдать. Выждать момент. Людей на станции не пугать. – Усилить патрули? – спросил оперативный дежурный. – Вопросы обороны станции позже обговорим. На этом предлагаю пока закончить совещание. Люди стали медленно расходиться, многие находились в смятении. Даже у оперативников появился страх за себя и своих близких. Никаких определенных планов так и не было озвучено, и было видно, что начальник станции нервничает и куда-то торопится. Но люди ему верили… Вопросов больше никто не задавал. – Подполковник Сафонов, задержитесь, пожалуйста, – произнес вслед уходящему старшему оперативному дежурному Ковальчук. – Я в вашем распоряжении, Владимир Михайлович, – повернувшись, ответил офицер. – Мне необходимо снаряжение, оружие, боеприпасы, я выхожу на поверхность. – Без охраны? – Без охраны… Встреча срочная и конфиденциальная! – Ковальчук задумался. – Вот еще что: Алису – невесту Алексея Смирнова – нужно отправить на «Проспект Победы». Ее потерять я не могу. Хватит с меня. Считаю, что она в опасности даже здесь. – А что, Смирнов вне закона? – Смотря чьего закона… Республиканский свод статей теперь под сомнением. Да и устав тоже, можно сказать, теперь вражеский. – Думаете, его группа выжила? – сев за стол, уточнил подполковник. – Я очень на это надеюсь, – опустив голову, произнес начальник станции. – А что делать с дочерью Долговязого – Надеждой? – спросил Сафонов. – Отправьте в приют «Проспекта Победы». Только немного попозже. – Хорошо! Мы, если честно, не ожидали, что начнем войну с президентом. – Президент? Какой он, к черту, президент, когда нас около трех тысяч человек всего. Заигрались, аж тошно. – Тут вы правы. – Президент будет искать перемирия. Ему нужна власть над живыми людьми. – Я понимаю! Но все растерялись… Да и я тоже. Мне кажется, вы не все рассказали. Еще этот выход… – Даже если и так, сам все рано или поздно узнаешь, а когда узнаешь, то поймешь. Во всяком случае, по своей воле я вас не брошу. Будь спокоен. Глава 5 Переход Челябинское метро (перегон между станциями «Торговый центр» и «Проспект Победы») 17.04.2033 года, 20.40 по южно-уральскому времяисчислению. С Алексеем Алиса познакомилась несколько лет назад, когда после обучения и подготовки он был распределен на станцию «Торговый центр». Новоиспеченный офицер часто бывал в гостях у начальника станции, а девушка проходила практику под руководством Ковальчука. Она хотела в дальнейшем работать в оперативных группах офицером внешней безопасности. Несмотря на то что девушка готовилась стать медиком, а такие специалисты в отрядах были на вес золота, Ковальчук медлил с распределением. Потом Владимир Михайлович заметил и взаимную симпатию молодых людей, и предложил Алисе пока не вступать в ряды оперативников, ведь браки офицерам Республики были строго запрещены. Алиса устроилась в местную больницу, девушке понравилась работа. Она даже открыла в себе способности чувствовать боль пациентов. Помогала коллегам ставить точные диагнозы и радовалась, что становится уже опытным и нужным специалистом. Ковальчук помог ей снять отдельную палатку, что являлось для станции большой роскошью. На сбережения Алиса могла позволить себе, кроме одного обязательного в неделю, и дополнительный горячий душ, изредка бывала в кафе. Закупала на базаре свечи и керосин, что давало возможность читать по ночам взятые в библиотеке книги. По законам Республики, молодая девушка с шестнадцатилетнего возраста могла выполнить свой материнский долг. С восемнадцатилетнего же возраста бездетные женщины облагались высоким налогом. Свои отношения Алексей с Алисой не афишировали – встречались тайно. Родственные души, они понимали друг друга без слов. Эти совместно проведенные часы пролетали, будто секунды, были как глоток свежего воздуха в душном метро. Девушка мечтала о семье, а Алексей медлил с подачей рапорта об отставке, так как не был уверен в успехе задуманного. Но отдать любимую другому тоже не мог. Он понимал, что после ее совершеннолетия брак будет неизбежен по закону, холостых мужчин и свободных женщин старше этого возраста в Республике не оставалось. Еще в начале весны администрация президента все активнее стала вмешиваться во внутренние дела станций, повысила налоги. Алексей оберегал Алису от всего этого. Ведь она еще в детстве, в девять лет потеряла опекунов, и ее отправили в приют «Проспекта Победы». Тогда он был единственным на всю республику, переполненный и неуютный. Только через четыре года указом президента такие же детские учреждения организовали все три станции. Держали там до двенадцати лет, обучали и затем, определив способности детей, распределяли по профессиям. До четырнадцати за ними закреплялись наставники, а после начиналась самостоятельная работа и относительная свобода, паспорт давали лишь в шестнадцать. Администрация контролировала подростков, хоть и не навязывала выбора специальности. Это зависело от их психологии и физических данных, которые, к сожалению, у детей ухудшались с каждым годом. И на станциях-то трудно было найти безопасную работу, а весной двадцать второго года ученые предложили создавать колонии на поверхности, оборудовать теплицы, чтобы питание стало не таким однообразным и более полезным. Так появилась самая опасная профессия – аграрный инженер, набирали только добровольцев. Из-за риска и вредности им лучше платили. Аграрники выбрали наименее разрушенные высотные здания в городе и на них начали строительство теплиц под защитой бойцов оперативных групп. Радиационный фон был еще высок, но мутанты тогда не представляли собой серьезной проблемы. По магазинам собрали семена овощей, посадили картофель, лук, чеснок, репу и морковь. Проращивали их в метро, а рассаду выносили на поверхность. Землю для теплиц копали на поверхности, снимая тридцатисантиметровый слой. Уже осенью получили первый урожай – правда, ценой жизни нескольких аграриев, умерших от лучевой болезни. А воду для теплиц приходилось приносить с собой в канистрах. Вода в метро очищалась естественным способом – через грунтовые воды – и собиралась в специально оборудованные колодцы. Сама идея выращивать овощи на поверхности возникла после того, как летом, через много лет после войны, лучи солнца стали проникать сквозь пылевую завесу. У людей даже появилась слабая надежда когда-нибудь навсегда покинуть темное, душное метро. Урожай следующего года принес уже некоторый достаток, жители подземки почти забыли про голод и авитаминоз. К скудному рациону, состоящему из просроченной лапши быстрого приготовления, кипятка, самогона, куриного мяса, яиц, крыс, грибов и бесцветных ягод, выращенных в метро, добавились свежие овощи. На базарах станций можно было найти многое, начиная от шоколада и заканчивая протухшими консервами. Все это приносили вольные сталкеры, официально покупая лицензии на выход в город. Были и такие, которые пролезали на поверхность неофициальными путями, сдавали перекупщикам заказанный ими товар и снова исчезали в лабиринтах недостроенного челябинского метро. О нелегальных выходах на поверхность правительство знало и, возможно, даже имело свой процент с доходов. Ничем иным нельзя было объяснить, почему эти каналы не перекрывались. Девушки обычно устраивались на работу в детский дом или детский сад, прачечную, швейную мастерскую, столовую или кафе, банный комплекс, некоторые даже на ферму. Те, кто получал дополнительное образование, могли работать в поликлинике, школе, на складе неприкосновенного запаса. Много работы было у аграрников, и в метро под плантации грибов и рассаду выделили побольше места. Мужчины, за исключением офицеров оперативных служб и внутренних войск, чаще что-нибудь мастерили, в том числе кустарное оружие. Многие из них становились профессионалами своего дела и ценились на вес золота. Не намного хуже жили врачи, ученые и учителя. Алиса уже в детстве знала, кем хочет быть… В десять лет она подала заявление начальнику станции «Проспект Победы» о желании стать медиком. Такая серьезность намерений юной особы стала неожиданностью, и ее решение одобрили. Девочка была физически крепкой и обладала редким по тем временам хорошим здоровьем. До своего четырнадцатилетия она практиковалась на станции «Проспект Победы» под руководством главного врача. Затем получила распределение на станцию «Торговый центр», где познакомилась с Ковальчуком. Владимиру Михайловичу жизнерадостная и улыбчивая девушка понравилась, и он стал относиться к ней почти как к родной дочери. Под руководством Ковальчука Алиса прошла начальную военную подготовку и азы школы выживания в метро. Самой главной мечтой девушки до встречи с Алексеем было увидеть мир за пределами метро. Она, как и все дети подземки, многое узнавала из прочитанных книг и рассказов взрослых. Но в школе им преподавали «старый мир» – тот, которого уже не существовало. О «новом мире» они слышали из рассказов сталкеров, военных и аграрников. Однако эти рассказы были обрывочными и очень неточными, в некоторые даже с трудом верилось. Несмотря на такую реальную возможность выйти на поверхность, девушка ради любимого человека изменила своей мечте и обрела новую – создать собственную семью. Этому решению Ковальчук был рад, так как подвергать риску молодую здоровую девушку считал нерациональным. Ведь и вопрос генофонда давно уже стоял на третьем месте по важности в Республике после аграрного и военного. Но жизнь приносит сюрпризы, и не всегда приятные, реальность встает на пути мечты… Как это случилось летом тринадцатого года, когда мечты, как корабли во время шторма, разбились о каменные рифы действительности. Только надежда остается, шепчет рулевому у штурвала, что он сумеет плавно обойти препятствие. А ведь разобьется, если ничего не станет делать! * * * Идя по перегону между «Торговым центром» и «Проспектом Победы», девушка вспоминала свой последний разговор с начальником станции… – Владимир Михайлович, вы-то как же? – За меня не беспокойся, дочка: твоя основная задача – добраться до станции «Проспект Победы» и укрыться у главного врача. Он – мой товарищ и поможет тебе. Если почувствуешь что-то подозрительное, то первое время пересиди в гостинице. Документы, правда, мы тебе сделать не успеем – воспользуешься своими. Ты там выросла, и многие тебя знают – сориентируешься. – Но зачем? Станция же под нашим контролем? – Не задавай вопросов и уходи. Все еще может измениться. – А что с Алексеем? – всхлипнула девушка. – Не знаю, но он вне республиканского закона, а значит, и ты в опасности. – Мы с вами еще встретимся? – У Алисы выступили слезы. Она бросилась на шею старика, обнимая и целуя, понимая, что может больше не увидеть человека, которого полюбила, как родного отца. Ковальчук погладил девушку по голове, обратив внимание на ссадины и кровоподтеки на лице: – Звягинцев?! Эта сволочь сбежала в туннель, я его лично придушить хотел. Достанем его позже. – Сбежал, но все равно страшно. Я слышала на станции, что вы нас бросаете, а сопротивления больше не будет? – Уже пошли слухи про выход на поверхность? Но я вернусь. – Зачем вам выходить? – Алиса, девочка моя, я должен ненадолго покинуть станцию, а ты должна выжить во что бы то ни стало. Я успел предупредить своих людей на станции «Проспект Победы», тебе помогут. – Ковальчук не выдержал, по его огрубевшей щеке потекла скупая слеза. – Жди нас с Алексеем, дочка, не бывает все совсем плохо. А то, что говорят… отчасти правда. Бросаю! Мне сейчас всего и не объяснить. Это политика.